Иногда достаточно нажать «play», чтобы ощутить дыхание целой эпохи. Я включаю обновлённый сборник Джона Леннона GIMME SOME TRUTH в hi-res качестве — ремастеринг 2020 года возвращает этим песням плотность, глубину и ту самую живую, немного шероховатую теплоту. Два с лишним часа музыки пролетают незаметно: будто сидишь напротив Леннона в студии, где он, закрыв глаза, произносит каждое слово так, словно оно самое главное.
Пока звучат Mind Games, Instant Karma! или хрестоматийная Imagine, я ловлю себя на мысли: почему мы снова и снова возвращаемся к его музыке? Почему голос человека, которого нет уже многие десятилетия, продолжает быть таким живым и актуальным?
Пожалуй, дело в том, что Леннон никогда не пытался казаться лучше, чем он есть. Его песни — это всегда попытка честно разобраться в себе, в чувствах, в мире вокруг. Такая честность не стареет. Она понятна независимо от того, какой сейчас год и что происходит вокруг.
Слушая Леннона сегодня, я невольно думаю о том, есть ли в российской музыке фигуры похожего масштаба — не по стилю или популярности, а по внутреннему весу, по способности стать культурным явлением.
Первая ассоциация, конечно, — Виктор Цой. Его музыка тоже вышла за рамки времени, а слова многих песен превратились в символы, понятные каждому. Простота формы, при этом огромная эмоциональная сила — это роднит их обоих.
Есть и другие параллели. Например, в творчестве Бориса Гребенщикова чувствуется та же свобода, стремление строить свой собственный мир и не ограничивать себя рамками жанров. В нём есть похожая внутренняя независимость, желание искать и пробовать новое.
В иной плоскости — Егор Летов, чья резкость и бескомпромиссность делают его полной противоположностью Леннону по темпераменту, но всё равно объединяют по уровню искренности. Это разная честность, но одинаково сильная.
Можно вспомнить и Андрея Макаревича — за его вдумчивость, ясность и умение говорить о времени так, чтобы оставаться самим собой. В зрелости и точности его интонации тоже есть что-то созвучное Леннону.
И вот, слушая чистый обновлённый звук GIMME SOME TRUTH, я понимаю: сила Леннона не в эпохе, не в ауре легенды и не в статусе одного из Beatles. Она в том, что он не боялся быть настоящим — таким, каким был. И именно это делает его музыку живой даже сегодня.
Пожалуй, это и есть главное пересечение между ним и российскими исполнителями, о которых я вспоминаю: каждый из них в своём контексте стал не просто автором песен, а отражением чувств, надежд и вопросов своего времени.
Выключая альбом, я ловлю себя на простой мысли: Леннон давно перестал быть фигурой прошлого. Он звучит как собеседник — живой, честный, внимательный. И пока мы ищем эту честность в музыке, его голос продолжит звучать рядом.