Что, если бы существовал универсальный ключ к здоровью любого растения? Один-единственный показатель, который, словно лакмусовая бумага, показывал бы истинную жизненную силу вашего урожая, его вкус, питательность и врожденную способность противостоять болезням.
Эта идея — не фантастика. Имя этому ключу — Brix, мера плотности клеточного сока, отражающая, насколько растение преуспело в искусстве фотосинтеза, наполнив себя сахарами, минералами и сложными соединениями.
Проводником в этот мир BRIX для нас сегодня будет доктор Томас Дейкстра — ученый, чей путь сам по себе является уникальным сплавом дисциплин.
Получив три научные степени в области энтомологии в престижнейших Корнеллском университете и Университете Флориды, он более 25 лет посвятил изучению мира с точки зрения насекомых.
Его особая сфера интересов — биоэлектромагнетизм, наука на стыке физики и биологии, объясняющая, как живые организмы общаются на языке невидимых полей и частот.
Эта статья — приглашение в интеллектуальное странствие. Не ищите здесь простых инструкций. Вы получите нечто несравнимо более ценное — фундаментальное понимание, тот самый ключ к языку живых систем.
Вы научитесь видеть в насекомых не безликих врагов, а точнейших диагностов, живые сенсоры, безошибочно указывающие на скрытые биохимические недуги вашей экосистемы.
Наше путешествие начнется с основ: мы разберемся, почему простой прибор, рефрактометр, измеряющий Brix, стал универсальным инструментом для оценки здоровья растений. Затем мы посмотрим в лицо неудобной правде, сравнив показатели современных агрокультур с их дикими, полными энергии предками, и увидим, насколько велик разрыв, который мы создали.
Шаг за шагом мы распутаем клубок наших агрономических заблуждений — от выбора семян до слепого внесения NPK-удобрений, — чтобы понять, как именно мы лишаем растения их природной силы.
И в финале мы увидим, какой невероятный потенциал скрыт в переходе от вечной борьбы к осознанному сотрудничеству. Мы узнаем, как здоровая почва рождает настолько сильное и энергетически сбалансированное растение, что для насекомых-вредителей оно попросту перестаёт быть едой. Это будет рассказ о том, как измерить саму жизненность и вернуться к подлинному здоровью — для наших полей, нашей пищи и, в конечном счёте, для нас самих.
Начинаем!
На сцене шестой ежегодной конференции Soilcraft — люди, меняющие наше представление о земледелии. Их цель — научить фермеров производить пищу, которая исцеляет и людей, и планету. Зал гудит от предвкушения. Сегодня слово берет доктор Том Дейкстра, ученый-энтомолог, бунтарь и один из самых ожидаемых спикеров.
Ведущий конференции:
Добро пожаловать на шестую ежегодную конференцию Soilcraft!
Мы рады видеть здесь спикеров мирового класса в области регенеративного сельского хозяйства и здоровья человека.
Мы выращиваем еду, и эта еда должна нас питать. Однако слишком часто мы видим, что современные продукты либо наполнены нежелательной синтетикой, либо лишены тех минералов и витаминов, которые необходимы нам для полноценной жизни.
Цель этой конференции — вдохновлять и просвещать. Наше призвание — помочь вам производить пищу, которая исцеляет и людей, и нашу планету.
На сцену выходит Том Дейкстра. Он не похож на типичного ученого. В его манере есть что-то от рок-звезды и немного от стендап-комика. Он с первых же секунд ломает четвертую стену и начинает диалог с аудиторией — ироничный, честный и обезоруживающий.
Том Дейкстра:
Прошу, входите и постарайтесь не уснуть. Если не сможете, я начну бросать в вас разные предметы. Самый большой предмет — вот эта трибуна, думаю, я смогу попасть в кого-нибудь хотя бы в первом ряду.
И я понимаю, почему вас может потянуть немного вздремнуть, ведь это уже мое третье выступление. Если вас до смерти утомил Том Дейкстра, то вам здесь не место.
Но эта презентация действительно важна.
В зале смех. Лед тронулся. Дейкстра не просто читает лекцию, он устраивает шоу. Он знает, что его тема сложна, и чтобы достучаться до каждого, нужно сначала стать своим.
Том Дейкстра:
Когда меня попросили выступить, то именно эта тема была моим первым выбором. Я был немного удивлен, что ее поставили на третий день, но моя работа — провести ее для тех, кто дотерпел до конца. И рассказать чуть больше о проблеме BRIX.
Это было долгое приключение. Впервые я выступил с докладом о BRIX лет двенадцать назад. С тех пор было много шума и много вопросов.
Он обращается к разным группам в зале: и к скептикам, и к ищущим знаний, и даже к тем, кто пришел просто послушать его голос. Этот прием позволяет ему сразу захватить внимание всех. Он обещает, что каждый получит свое.
Том Дейкстра:
Эта лекция даст вам больше деталей для понимания. Для тех, кто настроен к BRIX критически, — это именно то, что стоит послушать. Для тех, кто ищет больше информации, — это тоже будет полезно.
Ну а для тех, кому просто нравится слушать сладкий, томный звук моего голоса, — эта презентация также подойдет. Я постараюсь удовлетворить все три запроса.
И вот, установив контакт, Дейкстра наносит первый удар — он переворачивает саму логику повествования. Он не будет давать волшебных рецептов. Вместо этого он проведет слушателей на темную сторону Луны, чтобы показать, как мы сами, своими руками, уничтожаем здоровье наших растений.
Том Дейкстра:
Должен признаться, пока я два года готовил доклад на тему «Что сделать, чтобы поднять BRIX?», я понял одну вещь.
Невозможно говорить об этом, не рассказав сначала, что вы делаете, чтобы этот BRIX понизить.
Это две стороны одной медали, и я не хочу их разделять. Мне придется их смешивать. Во-первых, чтобы вы не уснули, конечно. А во-вторых, потому что нам необходимо прийти к целостному пониманию.
В этот момент лекция перестает быть набором инструкций. Она превращается в детективное расследование.
Дейкстра не дает ответов, он задает главный вопрос: как мы дошли до того, что наши культурные растения стали хронически больными?
Он приглашает аудиторию обратиться к истокам проблемы, обещая, что только поняв механику упадка, можно найти путь к настоящему возрождению. Свет и тень, здоровье и болезнь — отныне они неразделимы. Интрига создана. Путешествие начинается.
Насекомые как диагносты
Прежде чем погрузиться в цифры и химию, Дейкстра предлагает взглянуть на привычный мир под совершенно другим углом. В его картине мира насекомые — это не армия захватчиков, а беспристрастные диагносты, живые индикаторы, которые своим поведением безошибочно указывают на здоровье или нездоровье растения.
Том Дейкстра:
Этот слайд вы уже видели, но я буду повторять эту мысль снова и снова. Если после этой конференции вы уйдете с убеждением, что насекомых нужно убивать, значит, вы не поняли ничего из того, что я пытался донести.
Повторюсь, у меня три научные степени по энтомологии и двадцать три профильных курса за плечами. Думаю, я имею некоторое представление о том, о чем говорю. И я утверждаю: растительноядные насекомые питаются только неполноценной пищей. Их пищеварительная система эволюционно не приспособлена к перевариванию сложных, завершенных белков, которые синтезирует по-настоящему здоровое растение.
Их удел — биохимически «недостроенная» еда, пища больных и умирающих организмов. Конечно, я говорю именно о тех насекомых, которые едят растения, а не о богомоле, который хватает все, что движется. Мы ведь фермеры, и сегодня говорим о наших культурах.
Я повторяю этот тезис в самом начале, чтобы вы четко понимали мою позицию. Насекомые — это индикаторы, сигнальная система. Само их присутствие на растении — это уже диагноз, о котором я расскажу подробнее по ходу презентации.
Эта мысль для большинства аграриев звучит почти как ересь. Вместо того чтобы хвататься за инсектицид при виде тли, Дейкстра предлагает задать вопрос: «Почему тля выбрала именно это растение?».
Он показывает, что Природа в своей мудрости отвела насекомым роль санитаров экосистемы, чья эволюционная задача — разбирать на составные части слабые и нежизнеспособные организмы, возвращая их элементы обратно в природный цикл.
В такой системе координат нашествие вредителей — это не объявление нам войны, а приглашение к исследованию. Появление насекомых становится поводом не для использования опрыскивателя с ядом, а для рефрактометра и анализа почвы, ведь вредитель оказывается бесценным консультантом, указывающим на истинную причину недуга — внутреннюю слабость самого растения.
Касты насекомых и уровни BRIX
Теперь Дейкстра переходит от философии к практике. Он раскладывает свою концепцию на наглядную схему, используя шкалу BRIX как линейку для измерения здоровья.
На этой шкале он размещает разные типы вредителей, показывая, что каждый из них является маркером определенного уровня нездоровья, создавая своего рода иерархию уязвимости.
Том Дейкстра:
Мне нужно снова показать эту таблицу, чтобы мы все говорили на одном языке.
Уровни BRIX.
Именно BRIX листьев, не других частей растения. Это отдельная большая тема, о которой я говорю в третьей презентации — BRIX корней, стеблей, плодов. Сейчас нас интересует только сок из листьев.
Процесс замера элементарен.
Вы берете лист, раздавливаете его чеснокодавкой, капаете пару капель сока на призму простого ручного прибора — рефрактометра — и смотрите на шкалу. Все это занимает минуту. Если вы проворны, то и меньше. И тем из вас, кто скажет, что у них нет на это времени, я бы посоветовал усомниться в собственных приоритетах.
К тому же, это стоит дешево.
До того, как я начал активно выступать с этими лекциями, рефрактометры стоили от 60 до 100 долларов. Сейчас, возможно, из-за роста спроса, их можно найти за 20 долларов на Amazon.
Получаю ли я с этого процент?
Нет. И я хочу подчеркнуть это сразу. Я не зарабатываю на продажах оборудования, у меня нет никаких комиссий. Я ученый, и я стараюсь сохранять свою объективность. Так что, если вы захотите купить рефрактометр, я никак на этом не заработаю, хотя и считаю это чертовски хорошей идеей.
Посмотрите на шкалу BRIX для листьев.
Он кончается на отметке 20. Почему? Потому что листья крайне редко накапливают больше сахаров. Как только они доходят до 17, 18, 19, растение начинает активно перераспределять энергию по другим органам, не допуская перегрузки в своих «солнечных панелях».
За всю свою практику я видел BRIX листа выше 20 считанные разы, и даже в этих случаях у меня возникал вопрос, а не является ли это симптомом какой-то другой проблемы.
Устойчивость к большинству насекомых начинается где-то в диапазоне от 8 до 12. При таких показателях многие вредители просто теряют к растению гастрономический интерес.
Дейкстра не просто рисует абстрактную схему. Он накладывает на нее так называемые «гильдии питания» — группы насекомых, объединенные общими пищевыми предпочтениями.
Это позволяет увидеть, что разные вредители появляются на растении не хаотично, а в строгой последовательности, как актеры в разных актах пьесы о здоровье растения.
Том Дейкстра:
И вот здесь начинается самое интересное.
Посмотрите, я разделил насекомых на группы и разместил их на графике. Вы видите, что не все вредители нападают на одни и те же растения в одно и то же время?
У них есть своего рода преемственность, связанная со снижением или повышением здоровья культуры.
И я не шучу, у меня десятки раз был такой разговор по телефону.
Звонит фермер и говорит, что на его растения напала тля. Я даю ему несколько советов. Проходит пара месяцев, он звонит снова. «Помните тот совет, что вы мне дали?» — спрашивает он. Я отвечаю: «Да, смутно припоминаю». Он продолжает: «Так вот, теперь у меня жуки!».
И я в восторге кричу в трубку: «Это великолепно!». На том конце провода молчание, а потом: «Чувак, ты меня сейчас напугал». А я объясняю: «Вы только что перескочили через две пищевые гильдии! Ваши растения становятся здоровее. Проблема еще не решена до конца, раз насекомые их едят, но мы ушли от тли и поднялись до жуков.
Это огромный шаг вперед. То, что вы сделали, — правильно. Вы движетесь в верном направлении».
Вот почему я так эмоционально реагирую. Вот для чего нужна эта схема. Чтобы вы поняли: разные насекомые — это маркеры разного уровня здоровья.
Шкала BRIX в руках Дейкстры становится дорожной картой здоровья растений. Уровень BRIX от 1 до 2 — это растение-смертник, открытое для любых болезней.
Показатели от 3 до 7 делают его лёгкой добычей для самых примитивных вредителей, вроде тли, которые могут переваривать лишь простые, несбалансированные соки.
Когда же BRIX поднимается выше 8, а тем более 12, биохимия растения усложняется. Сахара преобразуются в более комплексные соединения, и растение становится «невкусным» и даже ядовитым для многих насекомых.
Вредители из врагов становятся вестниками, указывающими на прогресс на пути к здоровью.
Великий разлом
Далее Дейкстра делает довольно сильное и провокационное заявление. Он сталкивает лбами два мира: мир культурных растений, выращенных человеком, и мир дикой Природы.
Сравнивая их средние показатели BRIX, он вскрывает неприятную правду, которая заставляет с нуля переосмыслить всё современное сельское хозяйство.
Цифры, которые он показывает, удивляют и закладывают фундамент для всего дальнейшего повествования. Это та точка, которая заставляет каждого в зале усомниться в правильности выбранного нами аграрного пути.
Том Дейкстра:
Итак, к чему я веду? Посмотрите. Когда я прихожу на ваше поле, на поле фермера, и начинаю измерять ваши культурные растения, в 80% случаев я вижу цифры от 2 до 10. Подавляющее большинство культур, которые я измеряю, — кукуруза, соя, овощи, неважно, — находятся между 2 и 10. И это плохие новости. Я должен вам это сказать прямо. У нас большие проблемы с урожаем.
Он делает паузу, давая цифрам впиться в сознание аудитории. От 2 до 10. Это средняя температура по больнице, которая, по его словам, стала удручающей нормой. Он знает, какую реакцию это вызывает у фермеров: разочарование, неверие, усталость.
Том Дейкстра:
Именно это стало камнем преткновения для многих.
Я слышу это на каждой конференции: «Я не могу поднять этот гребаный BRIX! Это невозможно! Я купил этот ваш рефрактометр, поигрался и убрал в ящик. Хватит с меня».
Или еще лучше: «Я постоянно получаю одно и то же показание, снова и снова. Неважно, какое растение я измеряю, цифра одна и та же. Наверное, я не умею им пользоваться».
И я отвечаю: «Я сейчас думаю точно так же. Я думаю, вы не умеете им пользоваться, потому что вы не можете получать одно и то же показание каждый раз, черт побери!».
Он не высмеивает фермеров, он высмеивает абсурдность ситуации, в которой они оказались.
Том Дейкстра:
А теперь давайте выйдем за пределы вашего поля. 95% растений на планете Земля — это дикие деревья, кустарники, травы. Они просто живут. Я измерял и их. И 80% этих растений, подавляющее большинство из них, показывают BRIX от 8 до 18.
Тишина в зале становится почти осязаемой. Вот он, Великий Разлом.
Растения, окруженные нашей "заботой", химией и технологиями, показывают уровень здоровья от 2 до 10. А дикие растения, без всякой помощи, демонстрируют BRIX от 8 до 18.
Том Дейкстра:
Так что не говорите мне, что поднять BRIX невозможно!
Я сейчас немного злюсь? Да, пожалуй. Потому что я знаю, что это возможно!
И когда я измеряю сорняк, растущий в метре от вашего больного урожая, и вижу, что его BRIX на шесть пунктов выше, я понимаю, что это возможно!
Большинство растений в дикой Природе здоровы. А когда это не так — их убирают. Вот почему вы не найдете там много больных растений. Как только они слабеют, их съедают насекомые. Их поражают грибковые инфекции.
Природа не терпит слабости.
Парадокс становится очевиден всем.
Мы выращиваем растения, которые в дикой Природе были бы немедленно съедены санитарами-вредителями. Наш агрономический путь завел нас в тупик, где нормой стало то, что Природа считает болезнью.
Том Дейкстра:
Этот слайд должен вас шокировать. Именно поэтому я поставил его в самое начало. Мне нужно понять, почему мы так сильно все портим, судя по этим цифрам. Что же, черт возьми, происходит?
Я с радостью вам расскажу.
Интрига достигает своего пика. Дейкстра не просто показал проблему, он сделал ее личной для каждого в зале. Он утверждает, что высокий BRIX — это не мечта, а природная норма, которую мы потеряли.
И теперь все готовы слушать, как и почему это произошло. Задача поставлена. Начинается расследование.
Ноша, которая тянет вниз
Чтобы доказать свою правоту, Дейкстра рисует яркий образ.
Он просит аудиторию представить атлета, которого просят показать свой максимум в прыжке в высоту с места, но перед этим к его ногам привязывают тяжелые чугунные гири.
Эти гири — груз наших агрономических практик, которые мы считаем благом, а на деле они — как кандалы на ногах наших растений.
Том Дейкстра:
Давайте поговорим о вертикальном прыжке с места.
У обычного человека он составляет где-то от 7 до 60 сантиметров. Хороший атлет, конечно, легко прыгает и выше 60 сантиметров, показывая поистине впечатляющие результаты.
А теперь представьте, что я подхожу к этому атлету перед прыжком и говорю: «Погоди-ка. Давай привяжем тебе к ногам пару гирь. А теперь — прыгай!».
Он пытается. Он не дотягивает и до половины. А я стою рядом и кричу: «Давай, попробуй ещё! Ну же, соберись!». Я давлю на него, требую результата. Он старается, он злится, он может выжать из себя ещё пару сантиметров просто на характере. Спортсмены они ведь упрямые.
Но прыгнуть, как раньше, у него не получается.
В конце концов, атлет в отчаянии смотрит на меня и говорит: «Слушай, а можно я просто сниму эти гири?». А я ему: «Зачем? Какая тебе разница? Неужели это на что-то влияет?».«Конечно, влияет! — воскликнет он. — У меня на каждой ноге по пять, а то и по семь килограммов! Если ты хочешь увидеть мой реальный результат, дай мне от них избавиться!».
И вот именно это мы и делаем с нашими урожаями.
Мы, фермеры, привязали к их ногам эти гири. И когда я говорю вам: «Нужно просто их снять», — многие меня не слушают. Они говорят: «Том, эти гири тут ни при чём».
Правда? Я думаю, именно они вас и сдерживают. Именно в этом причина, по которой BRIX стал такой проблемой.
Эта аналогия смещает фокус с самого растения на те внешние факторы, которые мы ему навязываем. «Гири» — это наши укоренившиеся агротехнологии: применение синтетических удобрений, пестицидов, использование генетически ослабленных семян, неверная обработка почвы.
Мы требуем от растения «прыгнуть высоко» — быть здоровым и давать урожай, — но сами же заковываем его в кандалы.
Призыв Дейкстры звучит просто: не ищите волшебных стимуляторов. Для начала просто развяжите путы и снимите гири. Дайте растению свободу, и оно само раскроет заложенный в него Природой потенциал.
Первородный грех семеноводства
Дейкстра начинает методично снимать гири с ног воображаемого атлета. И первая же гиря, самая тяжелая и фундаментальная, — это семена.
Он безжалостно вскрывает порочный круг, в котором оказалось современное семеноводство. Его логика проста и убийственна: больное растение не может дать здоровое потомство.
Том Дейкстра:
С чего же нам начать снимать эти гири? Всегда лучше начинать с семени. Всегда.
Проблемы с BRIX начинаются именно с него.
Если у вас изначально дефектное семя, вы уже приковали к ногам своего будущего урожая первую гирю.
«Я не очень это понимаю, Том. Ты можешь объяснить по-другому?»
Конечно, с удовольствием.
Если я уродлив, и моя жена уродлива, каковы шансы, что наши восемь детей будут уродливы? Думаю, вы скажете, что шансы довольно высоки. Потому что яблоко от яблони недалеко падает.
Если вы соединяете уродливое и уродливое, вы получаете уродливое.
Я понимаю, что такое мутации, и случайность возможна. Но в подавляющем большинстве случаев мы знаем: уродливая мама и уродливый папа, скорее всего, произведут на свет уродливых детей. Вот почему все начинается с семени.
Эта безжалостная, но точная аналогия — удар под дых всей индустрии семеноводства. Мы создали замкнутый круг: собираем семена с ослабленных, имеющих низкий BRIX растений, а потом удивляемся, почему следующее поколение вырастает таким же хилым и требует все больше «костылей» в виде удобрений и пестицидов.
Том Дейкстра:
Давайте копнем немного глубже.
Я только что рассказал вам, что 80% наших культур имеют BRIX от 2 до 10.
А что находится внутри семени?
Там должно быть все: сахара, кальций, калий, магний... Все, что нужно для старта. Если только... там этого нет.
А почему чего-то может не быть в семени? Потому что у него «уродливые родители».
От больных родителей не все питательные вещества попадают в потомство. И если вы начинаете с такого дефицитного семени, как далеко, по-вашему, вы сможете с ним зайти?
Это как если бы я сейчас решил стать олимпийским чемпионом в стометровке. Посмотрите на меня. Кто-нибудь в этой комнате всерьез думает, что я смогу это сделать? Есть генетический предел.
Так что, когда вы подходите ко мне со своим растением с BRIX 5 и спрашиваете: «Как мне поднять его до 14?», я думаю про себя: «А как скоро вы хотите? К следующей неделе?».
Нет, так это не работает. Вы уже в проигрыше, начиная с семени.
Том подводит черту: мы берем семена от растений с низким BRIX. От больных растений. И Уродливое порождает уродливое.
О каком высоком качестве тогда можно говорить? Эта гиря намертво прикована к растению еще до того, как оно коснулось почвы.
Том Дейкстра:
А есть ли показатель качества?
Да. Процент всхожести.
У здорового семени, созданного Природой, он должен быть между 95 и 99 процентами. А что вы видите на своих мешках? 90%?
Это значит, что десять процентов семян, за которые вы заплатили, никогда не прорастут. Но все на самом деле гораздо хуже.
Какой худший случай, о котором я слышал? 40 процентов. Фермер заплатил за мешок, и больше половины семян даже не взошли. И как вы думаете, те 40 процентов, что взошли, были здоровы? Абсолютно нет. Вы знаете, что это плохая партия. Она не принесет вам денег.
Я пытаюсь помочь вам заработать. И поэтому мы начинаем с семени, потому что с нездоровым семенем мы в беде с самого начала.
Здоровое семя, объясняет Дейкстра, самодостаточно. Ему не нужны стартовые удобрения, чтобы прорасти и выпустить первые листья. Оно несет в себе весь запас энергии.
Том Дейкстра:
Однако мы часто обрабатываем борозду стартовыми удобрениями. Почему?
Потому что мы инстинктивно понимаем, что наши семена не так здоровы, как должны быть. Мы сразу даем им «костыли».
Но хороший старт — это не ваша забота. Это проблема семени. И если вы вынуждены помогать ему на старте, значит, вы уже начали гонку с гирей на ноге.
Вот так Дейкстра снимает первую и, возможно, самую тяжелую гирю.
Он показывает, что проблема низкого BRIX — это не неудача текущего сезона, а генетическое наследие, которое мы передаем из поколения в поколение.
Мы пытаемся вырастить чемпиона из ребенка, больного с рождения. И пока мы не разорвем этот порочный круг и не начнем с по-настоящему здоровых, полных энергии семян, мы так и будем заставлять наших атлетов прыгать с кандалами на ногах.
Почва, Микробы и Камни
Сняв первую гирю — дефектные семена, — Дейкстра переходит ко второй, не менее тяжелой: нашему представлению о почве.
Он призывает забыть о ней как о мертвой смеси песка и глины и увидеть в ней живой, дышащий организм, кишечник планеты. В этой системе ключевую роль играют микробы, а основной пищей, источником фундаментальных минералов, являются... камни.
Том Дейкстра:
Итак, все начинается с семени, а продолжается в почве.
Давайте поговорим о тех проблемах в почве, которые приковывают к нам гири и держат BRIX на удручающих показателях от 2 до 10.
Мы все знаем про разные типы почв: песок, ил, глина... Мы зациклены на этом, но это все равно что спорить о материале, из которого сделана тарелка, когда сама тарелка пуста.
Да, есть растения, которые предпочитают глину, есть другие — они любят песок. Но не это главное.
Гораздо важнее то, о чем мы часто забываем. Нам говорят о водопроницаемости. Но что на самом деле удерживает воду? Микробы! Вы можете до посинения убеждать меня, как важна глина для удержания влаги. А я вам скажу: если в почве есть жизнь, именно она держит воду.
Представьте себе миллиарды микроскопических губок в одной ложке земли. Мертвая почва — это просто пыль, сквозь которую вода уходит, как через решето.
Живая же почва — это резервуар.
Том показывает, что почва — это живое сообщество. И это сообщество, если оно здорово, делает для растения всю работу: создает структуру, защищает и кормит.
Том Дейкстра:
А есть еще и камни. Да-да, именно камни.
Вы думаете про каменную пыль, реминерализацию... Я же говорю о самих камнях, потому что они — первоисточник минералов.
Минералы не берутся из воздуха. И они не плавают в почве в свободном доступе. Чтобы достать их, растениям нужны микробы, и этим микробам часто нужно найти камень. Если вы когда-нибудь выкапывали растение и видели, как его корни буквально обнимают камень, знайте — это не случайность.
Они охотятся за минералами.
Дейкстра показывает удивительные кадры деревьев-литофитов, растущих прямо из голых скал. Их корни, словно щупальца, оплетают валуны.
Том Дейкстра:
Посмотрите на это дерево, чьи корни оплели валун.
Оно крепкое, идеально минерализованное. У него будет высокий BRIX. Никто его не атакует. И оно растет, обнимая камень.
Я слышал, как ученые на полном серьезе говорили: «Ну, мы нашли чайную ложку почвы в трещине камня, мы думаем, именно поэтому дерево смогло вырасти из скалы».
Вы это серьезно? Вы сами хоть слышите, что говорите?
Минералы — вот что им нужно! Ваша почва должна содержать каменную составляющую. Вам нужна каменная пыль. Вам нужны камни. И если у вас их нет, вам придется начать их добавлять, чтобы вырастить по-настоящему здоровое растение с высоким BRIX.
В этой живой системе, объясняет Дейкстра, все взаимосвязано: камни — это кладовая минералов, микробы — это ключ, который открывает эту кладовую, а растение — конечный потребитель. Если хотя бы одного минерала не хватает, вся система дает сбой.
Том Дейкстра:
Растению нужны все питательные вещества до единого.
Если у вас дефицит хотя бы одного элемента, и вы его восполняете, растение взлетает. BRIX подскакивает на два пункта и больше. Это не чудо. Это просто устранение слабого звена.
Вспомните цингу. Моряки умирали от недостатка витамина C. Им просто дали апельсины, и цинга исчезла. Апельсины — это чудо-лекарство? Нет. Но поскольку у людей был критический дефицит, апельсин спас им жизнь.
То же самое происходит и с микроэлементами. Эти минералы — кофакторы, инструменты. Ферменты — это рабочие на стройке. Вы можете пригнать тысячу рабочих, но если у них нет молотков, они будут просто сидеть и курить.
Дайте им один недостающий инструмент, и работа закипит. Это просто здравый смысл. И эти инструменты часто нужно брать из камней.
Таким образом, вторая гиря — это наше невежество в отношении истинной природы почвы. Мы видим в ней мертвый субстрат и пытаемся "удобрять" его, в то время как нужно "кормить" ее живое микробное сообщество и обеспечивать его доступом к первоисточнику минералов — камням.
Вместо того чтобы снять гирю, мы вешаем новые, нарушая природный конвейер, который и создает настоящее здоровье, выраженное в высоком BRIX.
Химические кандалы
Это центральная, самая острая часть лекции. Здесь Дейкстра методично, один за другим, срывает покровы с привычных агроприемов, обнажая их истинную суть.
Он выступает в роли прокурора, который предъявляет современному сельскому хозяйству обвинение, и каждая "гиря", которую он выкатывает на сцену, тяжелее предыдущей.
Том Дейкстра:
Так что же еще приковано к ногам нашего атлета?
Начнем с очевидного: инсектициды, фунгициды и гербициды. Просто сделайте замер BRIX до опрыскивания и после. Он сразу падает. Всегда.
И я говорю это не потому, что я какой-то органический хиппи в кожаных сандалиях и очках как у Джона Леннона.
Нет.
Я говорю это потому, что это факт, который я измерял сотни раз.
Когда вы распыляете эту химию, вы устраиваете ковровую бомбардировку всей микробной жизни в почве. А мы не можем позволить себе ее убивать.
Каждый из этих препаратов — специалист узкого профиля по убийству.
Фосфорорганические инсектициды выкашивают одних микробов, неоникотиноиды — других, но результат всегда один: нарушается пищевая цепочка в почве, растение лишается питания, и его BRIX падает.
Но это лишь первая из химических гирь. Дейкстра переходит к следующей — к основе основ современного земледелия.
Том Дейкстра:
Следующая гиря — высокосолевые удобрения. Классические мешки с тремя цифрами NPK.
Насколько это серьезно?
Это соль. Вы действительно хотите добровольно сыпать соль на свои поля? Мы знаем, что это плохо. Когда мы вносим концентрированные соли, происходит плазмолиз. Проще говоря, соль вытягивает воду из клеток микробов и корней, буквально иссушая и убивая их.
Он делает паузу и обращается к истории, чтобы показать, насколько абсурдно то, что мы делаем.
Том Дейкстра:
Соль — это яд для почвы. Мы знаем об этом около 3000 лет. В Библии есть четкое указание: когда вы побеждаете врага, вы посыпаете солью его поля. Зачем? Чтобы сделать его землю бесплодной и не дать врагу возможности вырастить урожай и через 20 лет вернуться, чтобы задать вам трепку.
Они делали это за тысячу лет до нашей эры!
Мы знаем об этом три тысячи лет! И все же, мы продолжаем вносить эти высокосолевые удобрения год за годом.
Эта историческая отсылка обезоруживает.
Практика, которую древние цивилизации использовали как акт тотальной войны для уничтожения плодородных земель своего врага, мы сегодня применяем на своих полях добровольно, в промышленных масштабах, и называем это "заботой об урожае".
Том Дейкстра:
И эта проблема повсюду. Основной источник — удобрения NPK. Но мы усугубляем ситуацию свежим, некомпостированным навозом — это настоящая солевая бомба.
И даже пестициды, которые мы применяем, стабилизированы солями.
А в некоторых регионах к этому прибавляется еще и поливная вода, настолько насыщенная солями, что каждое орошение — это еще один шаг к деградации земли.
Таким образом, третья гиря оказывается целым набором кандалов.
Пестициды, минеральные удобрения, свежий навоз — все это, по сути, разные формы соли, которые мы систематически вносим в почву. Мы не просто приковываем гирю к ноге нашего атлета — мы заставляем его бежать по полю, щедро посыпанному битым стеклом, и удивляемся, почему он хромает и не может показать результат.
Мы убиваем тот самый невидимый мир микробов, который и должен был снять с растения эти оковы и дать ему силу.
Позолоченные кандалы ГМО
И вот Дейкстра выкатывает на сцену последнюю гирю. Самую тяжелую, самую спорную, самую блестящую. Это гиря ГМО — позолоченные кандалы, которые мы с гордостью надеваем на наши растения, называя это "защитой".
Он переходит к теме генетически модифицированных организмов — территории, вокруг которой ломается больше всего копий. И здесь он не оспаривает, что технология "работает" в ее узком смысле — она и правда, убивает вредителя.
Он задает другой, более глубокий вопрос: а какою ценой?
Том Дейкстра:
Итак. ГМО-растения.
Есть лишь несколько тем, которые доставляют мне больше неприятностей, чем эта. Но я продолжу, потому что вы обязаны это знать.
У ГМО-растений заведомо низкий BRIX.
Я не могу получить от них высокий BRIX. Они всегда будут в диапазоне от 2 до 10, а чаще всего и того ниже. ГМО-соя, о которой я говорил, показывает от 3 до 5. Когда вы имеете дело с ГМО, вы имеете дело с проблемным продуктом.
Это изначально больное, дефектное семя.
Он видит в глазах слушателей немой вопрос: "Почему?". И отвечает на него блестящей аналогией с человеческим организмом, вскрывая скрытую биологическую цену этой "защиты".
Том Дейкстра:
«Но почему из ГМО нельзя получить высокий BRIX?» — спросите вы. Хорошо, давайте разберемся.
Вспомните себя, когда вы больны. Что вы делаете? Лежите в постели. Почему? Потому что у вас нет сил. А почему у вас нет сил?
Потому что ваше тело бросает все ресурсы, всю свою энергию на производство огромного количества лейкоцитов. Ваша иммунная система работает на полную мощность.
Производство всего этого белка — это колоссальный расход энергии. Если вы когда-нибудь пробовали тренироваться, будучи больным, вы знаете, какой это ад. Вы выбываете из строя на несколько дней, потому что тело требует отдыха, чтобы направить всю энергию на борьбу с болезнью.
Аналогия становится понятна каждому. И тогда Том наносит удар.
Том Дейкстра:
А теперь вернемся к растению.
ГМО-культуры, использующие так называемые Cry-белки, убивают насекомых, и делают это хорошо. Однако растение вынуждено производить этот чужеродный белок постоянно, в каждой своей клетке, на протяжении всей своей жизни.
Это все равно что заставить человека, больного гриппом, бежать марафон, не давая ему передышки.
Это постоянная, изнурительная лихорадка, пожирающая всю энергию.
Вся сила растения, которую оно должно было бы потратить на рост, развитие, синтез сахаров и сложных соединений — на повышение своего BRIX, — уходит на непрерывное производство этого внутреннего пестицида.
ГМО-растение, по сути, — это хронический больной, закованный в кандалы постоянной "иммунной тревоги". Оно тратит драгоценную энергию не на полноценную жизнь и создание питательных веществ, а на поддержание встроенной химической защиты.
Но самое циничное, по словам Дейкстры, даже не это.
Том Дейкстра:
И вот самый интересный момент.
Европейский кукурузный мотылек, против которого и создавалась эта технология, по-прежнему летит на эту ГМО-кукурузу. Он садится на нее. Он откладывает на нее яйца. Из яиц вылупляется гусеница, начинает есть... и только потом умирает.
Технология не сделала растение здоровым. Она просто вложила в него ядовитую таблетку. Вредитель по-прежнему чувствует, что растение слабое. Оно кричит на биохимическом языке: «Я больное, съешь меня!». И вредитель прилетает на этот зов, даже если этот обед станет для него последним.
Логика Дейкстры безжалостна.
Он переводит разговор из плоскости "убивает/не убивает" в плоскость "здоровье/болезнь".
ГМО-растение — это атлет, который не просто прыгает с гирями на ногах, а еще и страдает от хронической болезни. Эти позолоченные кандалы не делают его сильным, они лишь отравляют того, кто попытается напасть на ослабевшего. В результате растение остается неполноценным, с неизменно низким BRIX — привлекательной мишенью для вредителей, которые безошибочно чувствуют запах болезни.
Как поднять BRIX
После долгого и безжалостного разбора неподъемных пут, тянущих сельское хозяйство на дно, Дейкстра наконец переходит к самой обнадёживающей части — к решениям.
Его рецепт прост до гениальности. Он не предлагает изобрести новую чудо-добавку. Он предлагает перестать делать глупости, а затем дать Системе то, чего ей не хватает больше всего — чистую энергию.
Том Дейкстра:
Хорошо, так что же способствует повышению BRIX?
Если коротко — снимите кандалы. Уберите гири.
Это первое и самое главное, что нужно сделать. Если вы просто перестанете делать то, что вредит, ваш BRIX уже поднимется.
Можете ли вы этому помочь? Абсолютно.
Самое важное, что нужно сделать, — это добавить в систему сахар.
Почему?
Потому что само растение говорит нам, что это самое важное. Вся суть жизни растения — фотосинтезировать, производить сахара. Оно делает это, чтобы накормить себя и, что критически важно, накормить микробов в почве, отправляя им вниз до половины произведенной энергии.
Когда у вас растение с BRIX 3 или 4, оно отправляет в почву всего 1.7 BRIX — это не еда, это крошки со стола. Микробное сообщество голодает. Но если у вас растение с BRIX 16, то в почву уходит уже 8 BRIX. И это меняет правила игры. Серьезно меняет.
Вот почему внесение сахара, особенно на начальном этапе, — это самое мощное, что вы можете сделать. Каждый раз, когда вы опрыскиваете или поливаете, добавляйте понемногу патоку (мелассу, варенье).
Это дешево.
Она стоит всего пару долларов за галлон (около 3,8 л), а норма внесения — около двух галлонов на акр (примерно 7,6 л на 0,4 га). За шесть-семь долларов вы даете мощнейший толчок всей почвенной системе, как только вы сняли каналы.
Рыбная эмульсия. О, микробы ее обожают. Мне все равно, кто производитель. Они все работают чертовски хорошо. Это настоящий пир для почвенной жизни.
Фосфорит или фосфоритная мука (soft rock phosphate). Почему я ее упоминаю? Это все та же тема с камнями.
Да, в ней есть фосфаты.
Но знаете ли вы, что в качественном фосфорите есть почти все остальные минералы из таблицы Менделеева? И когда вы его вносите, они становятся доступны растению. Мы видим огромные скачки BRIX, часто на два пункта, просто от добавления этой каменной муки.
Водоросли и морские экстракты — фантастические продукты. Они дают полный комплекс питания, который двигает вас в правильном направлении. Но помните: если вы держите на ногах гири и пытаетесь подкормить себя этими вещами, вы все равно не сможете прыгнуть высоко. Сначала уберите путы, а потом уже помогайте себе.
Разумная обработка почвы.
Я думаю, что кислород важен, поэтому я сторонник аэрации. Не переживайте так сильно из-за грибов. Если вы повредите несколько нитей мицелия, они отрастут. И я всегда задаю вопрос: вы выращиваете урожай или вы выращиваете микоризные грибы?
Вы не поверите, сколько холодных взглядов я получаю в ответ. У людей в голове установка, что микориза — это самое главное. Но она не накормит вашу семью. Сосредоточьтесь на урожае. Используйте микоризу как важный инструмент, но не ставьте телегу впереди лошади.
И наконец, различные добавки, особенно микробные.
Но здесь будьте осторожны. Вы можете купить самый дорогой микробный коктейль и вылить его в свою ядовитую почву. Эти микробы умрут в течение нескольких минут. Вы просто смоете свои деньги в унитаз. Они никогда не приживутся. А если вдруг они прижились и начали распространяться, это значит, что ваша почва, вероятно, и так была в неплохом состоянии.
Логика Дейкстры безупречна.
Если главная проблема слабых растений — недостаток энергии (низкий BRIX), то самое прямое решение — дать системе эту энергию. Внесение простого сахара — это не «удобрение».
Это прямая инъекция энергии для почвенных микробов.
Получив эту подпитку, микробное сообщество просыпается и начинает работать: высвобождать минералы из камней и органики, структурировать почву, защищать растение.
Запускается положительная обратная связь: сытые микробы помогают растению, растение становится здоровее, производит больше собственного сахара, еще лучше кормит микробов, и система начинает исцелять сама себя.
Остальные добавки — рыбная эмульсия, фосфорит, водоросли — это не стимуляторы, а полноценное, комплексное питание для всей почвенной пищевой сети, которое ускоряет этот процесс восстановления.
Ответы на вопросы
После небольшого технического замешательства диалог с залом возобновляется. Слово берет один из участников, чтобы развить тему, которую Дейкстра лишь вскользь затронул — плотность посадки и конкуренция.
Этот вопрос открывает дверь в одно из самых элегантных и мощных проявлений мудрости Природы. Речь идет о синергии поликультур, где растения с разной архитектурой корневой системы осваивают разные горизонты почвы, не вступая в конфликт, а формируя единую, устойчивую подземную сеть.
О конкуренции в монокультуре
Вопрос из зала:
Я обращаюсь и к научным данным, и к личному опыту. Наблюдения показывают, что в монокультуре, где растения одного вида жестко конкурируют за одни и те же ресурсы, плотная посадка ведет к истощению. Но в поликультуре, в живом сообществе разных видов, все иначе.
Их можно сажать гораздо плотнее, и вместо борьбы за минералы мы видим проявление синергии. Словно они не отнимают, а помогают друг другу.
Том Дейкстра:
Да. Это абсолютно точное наблюдение, вы уловили самую суть. Совместные посадки, или поликультура, — это возвращение к основополагающему принципу, по которому живет сама Природа.
Почему это работает? Тут все просто.
Растения одного вида — прямые конкуренты. Кукуруза борется за свет, воду и питание с другой кукурузой. Соя — с другой соей. У них идентичные потребности, они тянутся к одним и тем же ресурсам на одной и той же глубине. Но когда вы сажаете их вместе, картина меняется. У них разные корневые системы: у кукурузы — более поверхностная, а у сои — стержневая, уходящая вглубь, что позволяет им осваивать разные горизонты почвы, не мешая друг другу.
Более того, они вступают в настоящий симбиоз. Кукуруза, как мощный генератор энергии, выделяет через корни в почву избыток сахаров, подкармливая почвенную жизнь. А соя, в свою очередь, благодаря своим азотфиксирующим клубенькам, делится с кукурузой азотом — важнейшим элементом для роста.
Они не просто соседи, они — партнеры.
Исследования показывают, что в таких посадках улучшается микроклимат, высокорослая кукуруза защищает сою от иссушающих ветров, а эффективность фотосинтеза возрастает, что ведет к прибавке урожая на 20-30%.
Именно поэтому полосные посадки, когда мы чередуем ряды разных культур, дают такие впечатляющие результаты. Вместо того чтобы гнаться за плотностью, пытаясь втиснуть 90 000 растений кукурузы на гектар в монокультуре, мы создаем сбалансированное сообщество.
И парадоксальным образом, итоговая урожайность с той же площади оказывается выше. Мы получаем не только больший урожай, но и продукцию более высокого качества, обогащенную минералами. Это блестящий пример того, как сотрудничество оказывается продуктивнее слепой конкуренции. Вы задали очень верное направление для нашего разговора.
Растения одного вида выделяют в почву одинаковые корневые экссудаты — по сути, коктейли из сахаров и аминокислот. Эти выделения привлекают определенных микробов.
И я считаю, что разнообразие растений порождает разнообразие экссудатов, а это, в свою очередь, создает богатое и разнообразное микробное сообщество. Именно это микробное разнообразие и есть настоящий ключ к здоровью растений.
Думаю, проблема монокультуры как раз в том и состоит, что у вас есть только один тип корневых выделений, который кормит лишь один или несколько видов микробов.
Это неизбежно ведет к дисбалансу.
И я считаю, что именно этот дисбаланс — причина большинства проблем в промышленном сельском хозяйстве.
Дейкстра вводит в игру нового, невидимого участника — Микробную Цивилизацию.
Он рисует картину, где корневые системы разных растений — это не соперники, а инструменты в одном слаженном оркестре, каждый со своей партией.
Стержневые корни, как контрабасы, задают глубинный ритм, доставая воду и минералы из нижних слоев. Мочковатые корни, словно скрипки, осваивают верхние, богатые органикой горизонты. Все вместе они создают сложную, многоуровневую архитектуру, которая не борется за ресурсы, а осваивает их сообща.
Но самая глубокая идея здесь — это концепция «разнообразия экссудатов». Растения — не пассивные едоки. Они активно формируют мир вокруг себя, выделяя через корни до 40% сахаров, произведенных в процессе преобразования света.
Это своего рода валюта, которой растение платит миллиардам микробов за их услуги: защиту от врагов, доставку минералов и улучшение структуры почвы.
Чем разнообразнее «меню», которое предлагают разные растения, тем богаче и устойчивее будет мир почвенных жителей. А здоровое почвенное сообщество — это фундамент здоровья всей экосистемы.
Это уже не просто агрономия, это — социология почвенной жизни.
Трагедия цитрусовых в Флориде
Разговор о плотности посадки подводит Дейкстру к одному из довольно мрачных и показательных примеров современного агробизнеса — трагедии цитрусовых во Флориде.
Он использует этот пример, чтобы продемонстрировать, как игнорирование законов Природы и региональных особенностей в погоне за краткосрочной выгодой приводит к тотальной деградации и болезням.
Песчаные почвы Флориды и ее влажный климат с сезоном ураганов создают уникальные вызовы, которые агроиндустрия предпочла проигнорировать.
Том Дейкстра:
Ваше наблюдение о синергии в поликультуре абсолютно верно, но оно обнажает и обратную сторону медали — проблему монокультурной скученности.
Давайте посмотрим на это взяв как пример цитрусовые плантации Флориды.
В идеальном мире корни дерева, как и его крона, стремятся к солнцу и пространству. У большинства растений корневая система примерно соответствует проекции кроны — это их личная территория.
Но Флорида — не идеальный мир. Во Флориде высокий уровень грунтовых вод, иногда вода стоит всего в тридцати сантиметрах от поверхности. А корни не терпят такого постоянного «затопления», им нужен воздух.
Что они делают? Они бегут от воды.
Вместо того чтобы расти вглубь, они начинают расползаться вширь, далеко за пределы проекции кроны, вторгаясь на территорию соседа. И вот тут-то и начинается война.
Это уже не синергия, а жесточайшая конкуренция за ресурсы.
Корни переплетаются, душат друг друга. Каждое дерево находится в состоянии постоянного стресса. И что происходит с их внутренней энергией?
Brix катастрофически падает.
Сегодня норма для цитрусовых во Флориде — это Brix от четырех до семи. Задумайтесь, это уровень больного, умирающего растения.
Мне на это возражают: «Нет, это просто такие карликовые сорта, декоративные кусты для сада». Нет. Это огромные деревья, или, вернее, то, что от них осталось. Это деревья, которые в естественных условиях должны прожить 65-75 лет, а из них пытаются выжать хотя бы 10 лет интенсивной эксплуатации.
Плантации высокой плотности превратились в сплошные, непроходимые живые изгороди, где уже не разобрать отдельных деревьев. Все страдает. Все задыхается.
Вот вам наглядный пример того, как погоня за количеством, игнорирующая саму Природу растения, приводит к тотальной деградации. Скученность — это серьезнейшая проблема, ведущая к падению Brix.
Дейкстра обнажает циничную логику индустрии, которая сознательно планирует жизненный цикл дерева не в десятилетиях, как заложено Природой, а в коротком цикле окупаемости.
Экономическая модель, ориентированная на максимальную выгоду здесь и сейчас, создает больную, неестественную экосистему. Низкий BRIX цитрусовых — это не случайность, а объективный показатель тотального нездоровья всей отрасли.
Том демонстрирует, как один неверный принцип — игнорирование естественных потребностей растения — запускает цепную реакцию деградации, которая губит и деревья, и почву, и сам продукт.
Энергетический бюджет растения
Диалог снова оживает, смещаясь от масштаба плантаций к биохимии отдельного растения. Участник из зала, очевидно, уже хорошо погруженный в тему, задает вопрос, который выводит дискуссию на совершенно новый уровень глубины.
Вопрос из зала:
У меня было такое наблюдение, из которого и вытекает вопрос. Когда я вношу определенные питательные вещества, я могу резко повысить Brix. Но затем, анализируя сок, я вижу, что сахароза растет, а глюкоза и фруктоза падают.
Похоже, это просто преобразование крахмалов, которые уже были в растении, в сахара.
Действительно ли это хорошо?
Мы по-настоящему строим здоровье, или это просто краткосрочная заплатка?
Фермер, по сути, спрашивает: «Мы действительно создаем новое богатство или просто перекладываем активы с одного счета на другой в энергетическом банке растения?».
Он заметил, что, манипулируя питанием, можно быстро поднять Brix, но лишь за счет расщепления крахмала (долгосрочного запаса энергии) до простых сахаров (быстрой энергии). Это наблюдение ставит под сомнение всю философию «быстрых решений» в агрономии.
Доктор Дейкстра с явным удовольствием подхватывает эту мысль.
Том Дейкстра:
Да, это великолепный вопрос.
Когда вы смотрите на соотношение сахарозы, редуцирующих сахаров (глюкозы и фруктозы) и крахмала, это очень многое говорит о состоянии растения.
Я часто описываю это так: глюкоза и фруктоза — это наличные в вашем кармане. Вы можете потратить их прямо сейчас.
Сахароза — это ваш текущий счет в банке. Нужен один шаг, чтобы превратить ее в наличные.
А крахмал — это ваш сберегательный счет. Требуется уже два шага, чтобы превратить его в наличные.
Так что, когда вы видите рост сахарозы при падении глюкозы и фруктозы, это говорит мне, что растение находится в режиме накопления.
Оно берет наличные и кладет их на текущий счет. Это неплохо. Но если вы видите, что падает крахмал, а сахароза растет, значит, растение снимает деньги со своего сберегательного счета и переводит их на текущий. Это может быть признаком стресса. Растение как бы говорит: «У меня не хватает наличных на текущие расходы, мне нужно залезть в свои долгосрочные сбережения».
Дейкстра превращает сложную биохимию в простую финансовую модель, доступную каждому. Простые сахара (глюкоза, фруктоза) — это наличка для немедленных трат. Сахароза — текущий счет, требующий небольшой операции для конвертации. Крахмал — долгосрочный депозит, «неприкосновенный запас» на черный день.
Эта модель позволяет любому фермеру мгновенно понять, в каком «финансовом» состоянии находится его растение.
Повышение сахарозы за счет падения простых сахаров — это нормальный процесс накопления, как если бы вы переводили зарплату на банковский счет. Но падение крахмала ради повышения сахарозы — это уже тревожный сигнал. Это означает, что растение испытывает дефицит текущей энергии (например, из-за плохой погоды и слабого фотосинтеза) и вынуждено тратить свои стратегические резервы.
Это похоже на то, как человек в кризис начинает тратить сбережения. Краткосрочно это решает проблему, но в долгосрочной перспективе ведет к истощению.
Том Дейкстра:
Так что да, вы абсолютно правы. Подкормка может быть лишь краткосрочным решением. В идеале вы хотите видеть, что все три показателя растут одновременно. Это говорит вам о том, что растение находится в режиме активного фотосинтеза.
Оно производит так много сахаров, что может позволить себе и тратить наличные, и пополнять текущий счет, и откладывать на сберегательный. Вот это и есть настоящее здоровье.
Но если вы видите, что один показатель растет за счет другого, это говорит о том, что растение находится в режиме перераспределения. Оно просто перемещает энергию с места на место. И это может быть вызвано чем угодно: засухой, жарой, атакой насекомых.
Это может быть даже стресс от избытка внесенных вами удобрений. Так что да, это очень глубокое наблюдение. И на это определенно нужно обращать внимание при анализе сока растений.
Здесь Дейкстра формулирует золотой стандарт здоровья растения: одновременный рост всех трех форм углеводов.
Это признак того, что «фабрика фотосинтеза» работает на полную мощность, производя энергию с избытком. Любая другая динамика — это компромисс, перераспределение ресурсов в ответ на стресс.
Он подчеркивает, что стрессором может быть что угодно, включая... избыток удобрений!
Это еще один камень в огород традиционной агрономии, которая часто оперирует принципом «чем больше, тем лучше». Дейкстра же учит нас видеть в растении сложную, саморегулирующуюся систему, которую очень легко разбалансировать грубым вмешательством.
Настоящее мастерство агронома — не просто поднять Brix, а сделать это за счет усиления фотосинтеза, создавая реальный избыток энергии в растении. И для этого нужно нечто большее, чем просто внесение «волшебной» подкормки.
Бор, Кремний и Кальций
Обсуждение смещается от углеводной энергетики к минеральному питанию. И здесь доктор Дейкстра выделяет трех титанов, три элемента, которые, по его мнению, управляют всем метаболизмом растения.
Это для них не просто «еда», это — регуляторы, от которых зависит, насколько эффективно растение сможет использовать все остальное.
Том Дейкстра:
Я убежден, что есть три микроэлемента, которые абсолютно критичны для здоровья растений. Это бор, кремний и кальций. Я называю их «великой троицей». Если у вас дефицит любого из этих трех, то у вас гарантированно будут проблемы.
Бор отвечает за транспорт сахаров.
Если у вас не хватает бора, вы не сможете эффективно перемещать сахара из листьев, где они производятся, в другие части растения — в корни, в плоды. Вы можете производить сахара тоннами, но если вы не можете доставить их по адресу, от этого нет никакого толку.
Кремний — это то, что придает растению структурную прочность. Он укрепляет клеточные стенки, делая их тверже и устойчивее к физическим повреждениям и проникновению патогенов. Это как арматура в бетоне. Растение с высоким содержанием кремния будет стоять прямо, а не гнуться от первого же порыва ветра.
И наконец, кальций.
Кальций — это клей, который скрепляет клетки между собой. Он отвечает за целостность клеточных мембран. Если у вас дефицит кальция, ваши мембраны становятся «дырявыми». Питательные вещества вытекают наружу, а патогены легко проникают внутрь.
Бор — это «транспортная система» для сахаров. Без него энергия, произведенная в «солнечных панелях» листьев, никогда не дойдет до «складов» в корнях или «цехов по сборке» в плодах.
Кремний — это «внутренний скелет», арматура, которая придает растению прочность и защищает его.
А кальций — «клеточный цемент», обеспечивающий герметичность и структурную целостность каждой отдельной клетки.
Эта великая троица — не просто компоненты питания, это фундаментальные регуляторы, которые управляют всей физиологией растения.
Эта идея ставит под сомнение привычный подход, где главное внимание уделяется макроэлементам — азоту, фосфору и калию (NPK).
Дейкстра, по сути, говорит: вы можете вливать в систему сколько угодно NPK, но если у вас не работает логистика (бор), не выстроен каркас (кремний) и нарушена герметичность (кальций), все эти ресурсы будут потрачены впустую или даже причинят вред.
Том Дейкстра:
Так что, когда вы видите, что ваше растение находится в стрессе, когда оно перераспределяет энергию, а не производит ее, первое, на что я бы обратил внимание, — это на эти три элемента.
Очень часто корень проблемы именно здесь.
Вы можете дать растению немного бора, и внезапно оно сможет транспортировать сахара. Вы можете добавить немного кремния, и оно станет крепче и устойчивее. Вы можете внести немного кальция, и его клеточные стенки станут прочнее.
Конечно, это не всегда так просто. Есть и другие факторы. Но я считаю, что это прекрасная отправная точка. Если вы сможете обеспечить растение достаточным количеством этих трех элементов, вы решите огромное количество проблем. И самое интересное, что часто для этого не нужны большие дозы. Речь идет о гомеопатических количествах. Мы говорим о граммах на гектар, а не о килограммах. Это тонкая настройка, а не грубое вмешательство.
В ситуации стресса, когда растение тратит свои «сбережения», первое, что нужно проверить, — это наличие бора, кальция и кремния.
И Дейкстра подчеркивает важнейший нюанс: речь идет о «тонкой настройке». Он даже использует слово «гомеопатические», чтобы показать, насколько малые дозы этих элементов могут быть нужны для запуска правильных метаболических процессов.
Это еще один удар по индустриальному подходу «больше — значит лучше».
Иногда достаточно добавить всего несколько граммов нужного элемента на гектар, чтобы «повернуть ключ» в метаболическом замке и запустить цепную реакцию оздоровления.
Этот принцип — основа регенеративного подхода: не заваливать систему ресурсами, а точно и деликатно устранять «узкие места», которые мешают ей работать эффективно. Это требует больше знаний и наблюдательности, чем слепое следование рецептам.
Сахар для листьев
Один из участников задает вопрос, который волнует многих практиков: можно ли регулярно кормить растение сахаром напрямую, через листья? Идея выглядит соблазнительной: почему бы не дать растению энергию в готовом виде? Это популярный прием, но так ли он хорош на самом деле?
Вопрос из зала:
У меня вопрос по поводу регулярных листовых подкормок сахарами. Я слышал, как некоторые говорят, что это отличный способ быстро поднять Brix. Но другие люди утверждают, что это плохая идея, потому что растение становится «ленивым» и перестает фотосинтезировать самостоятельно.
Каково ваше мнение на этот счет?
Ответ доктора Дейкстры лишен однозначности. Он не говорит просто «да» или «нет», он объясняет, когда и почему это может сработать, а когда — навредить.
Том Дейкстра:
Да, это отличный вопрос. И ответ — и да, и нет. Все зависит от ситуации.
Я бы сказал так: если ваше растение находится в состоянии тяжелого стресса — например, после града или жесткой атаки насекомых, — и его листовая поверхность серьезно повреждена, то листовая подкормка сахарами может быть очень полезной.
Это как дать больному человеку капельницу с глюкозой.
Вы даете ему энергию, необходимую для выживания и восстановления, пока он не сможет снова есть самостоятельно.
В этой ситуации растение не способно эффективно фотосинтезировать. У него просто не хватает «солнечных панелей».
И если вы дадите ему немного сахара через листья, это может стать тем самым толчком, который нужен, чтобы отрастить новые листья и запустить процесс фотосинтеза заново. Это краткосрочное, экстренное вмешательство.
Дейкстра сразу очерчивает границы применимости этого метода: это не инструмент для повседневного использования, а реанимационная мера.
Это спасательный круг, а не регулярное питание.
Но что происходит, если мы начинаем использовать этот «спасательный круг» постоянно, на здоровых растениях?
Том Дейкстра:
Но если вы используете листовые подкормки сахарами на здоровом растении, которое способно к фотосинтезу, тогда да, вы рискуете сделать его «ленивым».
Растение — очень эффективная система.
Если оно может получить сахар извне, оно рассудит: «Зачем мне трудиться и производить его самому?». И оно может замедлить процесс фотосинтеза. Это похоже на то, как если бы вы постоянно кормили здорового человека с ложечки. Рано или поздно он разучится пользоваться вилкой и ножом.
Более того, есть и другая опасность. Сахара на поверхности листьев могут привлекать не только полезные микроорганизмы, но и патогены. Грибки и бактерии тоже любят сахар. И если вы создаете на листе сладкую, влажную среду, вы можете спровоцировать вспышку заболеваний. Так что с этим нужно быть очень осторожным.
Вот и обратная сторона медали. Постоянные подачки сахара не только демотивируют растение, но и создают потенциальную угрозу.
Природа не терпит иждивенчества. Любой организм, получающий ресурсы даром, теряет способность добывать их самостоятельно.
Но еще важнее предупреждение о патогенах.
Распыляя сахар на листья, мы, по сути, накрываем стол не только для растения, но и для его врагов. Вместо того чтобы укрепить здоровье, мы можем невольно открыть ворота для инфекции.
Том Дейкстра:
Мой подход таков: я использую листовые подкормки сахарами только в экстренных случаях, как я описал. В обычной ситуации я предпочитаю делать все возможное, чтобы стимулировать собственный фотосинтез растения.
А это значит — заботиться о здоровье почвы, обеспечивать достаточное количество воды и света и, конечно же, следить за балансом ключевых микроэлементов, о которых мы говорили — бора, кремния и кальция. Если вы создадите правильные условия, растение само произведет все необходимые ему сахара, причем в нужных количествах и в нужное время. Это всегда лучший и самый надежный путь.
Вместо того чтобы пытаться делать работу за растение, мы должны создать ему условия, чтобы оно могло делать свою работу наилучшим образом.
Компост
Казалось бы, что может быть лучше для почвы, чем хороший, зрелый компост? Это основа основ органического земледелия.
Но так ли тут все просто?
Один из участников встречи поднимает вопрос о качестве компоста и его влиянии на растения, и это открывает новый, неожиданный пласт дискуссии.
Вопрос из зала:
У меня вопрос о компосте. Мы много говорим о важности органического вещества и микробной жизни, и компост кажется очевидным решением. Но я сталкивался с ситуациями, когда внесение, казалось бы, хорошего компоста приводило к проблемам: к повышению содержания одних элементов и блокировке других, к появлению сорняков, которых раньше не было. Как нам оценить качество компоста и не навредить вместо того, чтобы помочь?
Это вопрос от опытного практика, который уже обжегся на «простых решениях». Он интуитивно чувствует, что не всякий компост одинаково полезен.
Доктор Дейкстра с готовностью подхватывает эту тему, ведь она напрямую связана с его идеями о балансе.
Том Дейкстра:
Это критически важный вопрос.
Мы часто идеализируем компост, считая его абсолютным благом. Но на самом деле, компост — это концентрированный продукт. И то, что в нем сконцентрировано, полностью зависит от того, что вы в него положили.
Если вы делаете компост из разнообразного, сбалансированного сырья — растительных остатков, навоза, древесной щепы, кухонных отходов — вы, скорее всего, получите сбалансированный продукт.
Но что, если ваш основной ингредиент — навоз с промышленной фермы, где животные получали корма с высоким содержанием, скажем, калия? Вы получите компост с зашкаливающим уровнем калия. И когда вы внесете его в почву, этот избыточный калий может заблокировать усвоение других, не менее важных элементов, таких как кальций и магний.
Вы хотели сделать как лучше, а получили дисбаланс, который может привести к снижению Brix и появлению болезней.
Дейкстра безжалостно срывает с компоста ярлык «универсального удобрения».
Он заставляет нас смотреть на него как на «черный ящик», содержимое которого нужно тщательно анализировать.
Качество компоста — это прямое отражение качества исходных материалов. Пример с избыточным калием из промышленного навоза — это классика агрохимических антагонизмов.
В почве, как и в жизни, избыток одного часто приводит к дефициту другого. Внося несбалансированный компост, мы можем не решить, а усугубить проблему, создав искусственный дефицит жизненно важных элементов.
Том Дейкстра:
То же самое касается и семян сорняков. Если в исходном материале были семена амброзии или вьюнка, и ваш компост не прошел через достаточно горячую фазу, чтобы их стерилизовать, вы своими руками засеете свое поле сорняками.
Вы думаете, что удобряете, а на самом деле — засоряете.
Поэтому мой совет: всегда знайте, из чего сделан ваш компост.
Если вы покупаете его, требуйте у производителя полный лабораторный анализ. Не только на NPK, но и на микроэлементы, на соотношение углерода к азоту, на pH.
А еще лучше — делайте компост сами.
Так вы будете точно знать, что в него попадает. И стремитесь к максимальному разнообразию ингредиентов. Помните наш разговор о разнообразии экссудатов? Тот же принцип работает и здесь. Разнообразие на входе — разнообразие и стабильность на выходе.
Здесь Дейкстра дает четкие, практические рекомендации. «Знай свой компост» — вот его главный тезис.
Идеальный вариант, по его мнению, — это самостоятельное производство компоста. Это дает полный контроль над процессом и гарантирует качество.
И снова он возвращает нас к универсальному принципу разнообразия.
Как поликультура растений создает здоровую почвенную экосистему, так и поликультура ингредиентов в компостной куче создает сбалансированный, богатый и безопасный продукт.
Это не просто рецепт хорошего компоста, это — отражение фундаментального закона Природы: разнообразие порождает устойчивость. Монокультура опасна не только на поле, но и в компостной куче.
Этот разговор о компосте в итоге подводит нас к той же самой центральной идее, которая красной нитью проходит через все выступление доктора Дейкстры: ключ к здоровью лежит не в отдельных «волшебных» ингредиентах, а в создании разнообразной, сбалансированной и саморегулирующейся системы.
Что на самом деле показывает рефрактометр и как не обмануться?
До сих пор мы говорили о Brix как о надежном показателе здоровья. Но что именно мы измеряем, когда выдавливаем каплю сока на призму рефрактометра?
Один из слушателей задает очень точный, технический вопрос, который заставляет доктора Дейкстру внести важное уточнение в, казалось бы, простую процедуру.
Вопрос из зала:
У меня вопрос по поводу самого измерения Brix.
Рефрактометр измеряет преломление света, которое зависит от содержания в соке всех растворенных сухих веществ. В основном это сахара, но ведь не только. Там могут быть и аминокислоты, и минеральные соли.
Насколько эта «несахарная» часть влияет на показания?
И может ли быть так, что мы видим высокий Brix, но на самом деле он обеспечен не сахарами, а, скажем, избытком нитратов, что совсем не является признаком здоровья?
Вот вопрос от человека, который понимает физику процесса!
Он подвергает сомнению нашу интерпретацию показаний. Если рефрактометр измеряет «всё подряд», как нам отделить «хороший» Brix (сахара = энергия) от «плохого» (нитраты = дисбаланс)?
Доктор Дейкстра не только соглашается с такой постановкой вопроса, но и дает практический совет, как отличить одно от другого.
Том Дейкстра:
Это абсолютно верное и очень важное замечание. Вы на сто процентов правы.
Рефрактометр измеряет общее количество растворенных сухих веществ. И да, если в соке растения много нитратов, они внесут свой вклад в показания Brix. Вы можете увидеть, скажем, Brix 12, и думать, что у вас здоровое, полное энергии растение, а на самом деле у вас растение, «накачанное» азотом, с дефицитом сахаров, которое является идеальной мишенью для тли или паутинного клеща.
Так как же нам отличить одно от другого?
Есть очень простой и элегантный способ. Когда вы смотрите в окуляр рефрактометра, вы видите линию, разделяющую синюю и белую зоны. Если эта линия четкая, резкая, как будто нарисованная лезвием бритвы, — это «хороший» Brix. Это означает, что основная часть растворенных веществ — это сложные сахара, в основном сахароза.
Это говорит о здоровом фотосинтезе и хорошем энергетическом статусе.
Итак — не просто смотреть на цифру, а оценивать качество разделительной линии. Дейкстра советует читать между строк, видеть нюансы там, где большинство видит только голые цифры.
Резкая, четкая линия — это маркер качественного, «сахарного» Brix. Это визуальный индикатор здоровья, который доступен каждому, у кого есть рефрактометр.
Но что, если линия выглядит иначе?
Том Дейкстра:
Но если эта линия размытая, нечеткая, туманная, — это «плохой» Brix.
Это верный признак того, что в соке много чего намешано помимо сахаров. Это могут быть нитраты, это могут быть простые аминокислоты, это могут быть минеральные соли.
Это сигнал о серьезном дисбалансе.
Растение не может эффективно преобразовать азот в белки, и он накапливается в виде нитратов. Это признак неэффективного, «больного» метаболизма. Такое растение, даже при высоком цифровом показателе Brix, будет слабым и уязвимым для вредителей.
Я всегда учу фермеров: «Смотрите на линию!» Цифра важна, но качество линии еще важнее. Если у вас Brix 8, но линия резкая, как бритва, ваше растение, возможно, здоровее, чем растение с Brix 12 и размытой, туманной линией.
Первое, возможно, просто молодое или находится не в самой активной фазе фотосинтеза, но его обмен веществ в порядке. Второе — это больное растение, которое пытается скрыть свою слабость за высокой цифрой, обеспеченной дисбалансом питательных веществ.
Оказывается, Brix 8 может быть лучше, чем Brix 12. Качество становится важнее количества.
Размытая линия — это визуальный крик растения о помощи. Это сигнал о «метаболическом несварении». Растение поглотило много азота, но не может его «переварить» и встроить в сложные белковые молекулы.
Этот избыток простых азотистых соединений и создает туманность на шкале рефрактометра, и именно он привлекает сосущих вредителей, для которых нитраты и простые аминокислоты — это легкодоступная пища.
Заключение
Лекция подходит к концу, и Дейкстра завершает ее на очень личной и трогательной ноте. Это не просто формальная вежливость.
Том Дейкстра:
Итак, вот к чему мы стремимся.
Мы хотим видеть на наших рефрактометрах Brix 12, 13, 14, 15... да, и 16, 17, 18.
И это не фантастика.
Я видел это своими глазами, мы достигали таких показателей. Это возможно здесь, на этой планете. Но для этого нужно понять, как на самом деле работает Система.
Я постарался дать вам основы: что ведет к падению Brix, а что — к его росту. Начните с простого: прекратите делать то, что создает проблемы, и начните применять то, что помогает, если вы еще этого не делаете.
И я хочу еще раз повторить свою ключевую мысль, потому что если вы ее упустили — вы упустили суть. А суть в том, что вы можете получить более высокий Brix. Мы уже получаем его на большинстве существующих растений.
Спасибо вам.
Вы выслушали меня трижды. Вытерпели не один, не два, а целых три раза. Я делал все, что мог, чтобы вы не уснули. Признаюсь честно, мне это не всегда удавалось — я видел, как некоторые из вас клевали носом. Но это нормально. Для этого и существует кофе. Надеюсь, сейчас вы снова в строю.
Я хочу поблагодарить вас за внимание, и не только к моей лекции. Я знаю, конференция подходит к концу. И я просто говорю, от всего сердца, спасибо, что пригласили меня и позволили быть здесь. И позволили говорить именно так, как я говорил.
О, Джо, ты собираешься похлопать? Давай, Джо, похлопай мне.
Спасибо. Это действительно тешит мое эго, я это очень ценю.
Эти последние, немного сбивчивые, но абсолютно искренние слова раскрывают доктора Томаса Дейкстру не только как ученого, но и как человека — с его уязвимостью, самоиронией и глубокой благодарностью.
Что мы сегодня узнали и чему можем научиться?
Большинство вредителей — это не проклятие, а диагносты, санитары, указывающие на скрытые проблемы в вашей системе. Появление тли — это тихий шепот о низком BRIX и глубоком дисбалансе в питании.
Смена тли на жуков-листоедов — это уже знак того, что здоровье растения пошло на поправку, что вы движетесь в верном направлении.
Это язык Природы, и его нужно научиться понимать.
Сделайте BRIX своим компасом. Начните измерять сок ваших растений. Этот простой и дешевый инструмент — рефрактометр — станет вашим стетоскопом, который позволит услышать биение сердца вашего поля.
Он дает прямую, честную обратную связь на все ваши действия. Ваша цель меняется: вы стремитесь не просто вырастить тонны урожая, а вырастить урожай с высоким BRIX, то есть по-настоящему живой, питательный и способный исцелять.
Всегда начинайте с фундамента.
Ищите семена от здоровых, сильных растений, собранных в живой, а не в стерильной системе. Поддерживайте генетическое разнообразие, ведь из слабого, дефицитного семени никогда не вырастет мощное растение, как бы вы его ни «кормили».
То же самое касается и почвы: кормите почвенную жизнь, возвращайте в нее минералы, например, через каменную муку, боритесь с уплотнением и дайте ей дышать.
Критически пересмотрите использование солевых удобрений и любых пестицидов. Каждое их применение — это удар по невидимой вселенной микробов в почве, а значит — и по BRIX ваших растений.
И наконец, просто уберите «гири».
Путь к здоровым, полным жизни растениям и богатым урожаям лежит не через поиск новых химических «костылей», а через осознанное избавление от тех «гирь», которые мы сами на них повесили.
Изучайте альтернативы, основанные на биологии, а не на грубой химии. Такие практики регенеративного земледелия, как покровные культуры, прямой посев (no-till) и сложные севообороты, направлены именно на то, чтобы «положить гири на землю» и позволить Природе делать свою работу.
Статья создана по циклу лекций: Dr. Tom Dykstra | Raising and Lowering Brix