Часть1. Глава 2: Крушение
«Каждое разрушение формы, каждая катастрофа, каждая смерть — есть не конец, но возвращение к изначальной Матери, из чьей тьмы рождается новый свет.
Когда форма гибнет, архетип возвращается в свою глубину, чтобы однажды вновь проявиться, очищенный и преображённый.
Великая Мать есть не только порождающая, но и поглощающая сила, и в этом — её высшая тайна: она хранит семя нового в самой смерти старого».
— Эрих Нойман, «Великая Мать», Часть I, глава «Структура архетипа»
Когда-то Храм стоял в сердце Города, как дыхание самого мира.
Его колонны отражали утренний свет, а священный огонь в центре алтаря не гас ни днём, ни ночью.
Каждое утро жрицы выходили в тишину — босыми ногами по холодным плитам, с открытым сердцем и дыханием, сливаясь с огнём, что соединял людей и богов.
Огонь был не просто пламенем.
Он был мерцанием духа, памятью рода, жизнью самой земли.
Пока он горел — город жил.
Дети рождались, урожаи зрели, реки текли в своих берегах, а люди чувствовали смысл в каждом дне.
Храм был телом мира, а мы — его дыханием.
Мы несли чистоту — не телесную, а внутреннюю, ту, что держит равновесие стихий.
Каждая молитва, каждая возложенная ладонь, каждая жертва — не просьба, а благодарность.
Мы были нитями, связывавшими небо и землю.
И пока эти нити были целы, Город сиял.
Но пришло время, когда люди стали забывать.
Огонь внутри их душ погас раньше, чем огонь на алтаре.
Им стало важнее владеть, чем хранить.
Служение стало называться слабостью, целомудрие — глупостью, тишина — пустотой.
Сначала перестали приходить юные девы.
Потом начали насмехаться над нашими обрядами.
Потом перестали приносить хлеб и молоко к алтарю.
И однажды Храм остался без песен.
Мы чувствовали, как город тяжелеет, как тьма поднимается из-под мостовых, как слова теряют смысл.
Сначала исчезла Радость.
Потом исчез Лад.
А затем исчез Бог.
Когда на рассвете в город вошло войско, я стояла у огня.
Вокруг — мои сёстры, с лицами, освещёнными пламенем.
Мы знали — времени больше нет.
Они ворвались, как буря.
Колонны дрогнули, и камень загудел, будто сам город кричал.
Пламя взметнулось — зелёно-синим, как в снах.
Мы держали ладони над огнём, и я произнесла последние слова к Матери:
«Да будет сохранён Свет, даже если тела падут.
Пусть в сердце каждой женщины останется искра,
и пусть она вновь зажжёт Храм, когда вспомнит Себя».
Клинки звенели, как холодный дождь.
Мир рушился, но я уже не чувствовала страха.
Я чувствовала, как Огонь входит в меня.
Как становится дыханием.
Когда сталь вошла в тело, я не упала.
Я шагнула — в свет.
Всё исчезло: стены, пепел, боль.
Только голос Матери звучал внутри:
«Ты вернёшься, когда Земля вновь вспомнит Служение.
И воздвигнешь Храм — не из камня, а из Сердец».
И я знала — вернусь.
Не как жрица, не как праведница,
а как женщина, помнящая огонь.
Последнее, что я увидела —
как зелёное свечение поднялось вверх, к куполу,
и превратилось в световой столп, уходящий в небо.
Он входит в грудь — светом, болью, знанием.
“Береги дыхание. Оно вернётся.”
Мир разрывается вспышкой.
Белое.
Тишина.
Читать или слушать книгу https://t.me/+2HrH1yEMk2gwYTQy