Вероника всегда была собачницей. Как говорят, так исторически сложилось. В самом деле, как ей было не любить собак, если все ее детство ее сопровождал вихрастый спаниель Санта, а студенчество — неунывающий мопс Хроник. Они ластились и добродушно радовались любому вниманию, заставляли улыбаться даже тогда, когда колючим клубком под сердцем собиралась печаль.
В их просторной квартире компромисс нашелся почти сразу: Гена из холостяцкой своей берлоги привел кошку Машку, а Вероника купила щенка — неуклюжего увальня породы бигль с помпезным именем Вассиарий.
Васенька рос. Ласковый и веселый, он встречал Веронику с работы, вертелся у ног и любил ее всей своей собачьей душой. Кошка Машка терпела Веронику на территории, которую признавала исключительно своей. Она гадила в ее туфли, срыгивала шерсть на ее половине дивана и смотрела с равнодушным презрением, как смотрят на неприятное недоразумение.
Вероника отвечала ей взаимностью. Негласным договором они с Машкой друг друга не замечали.
Ровно до того момента, когда Машка стала исчезать.
— Ты не заметила, Машка постоянно где-то прячется, — поделился как-то вечером муж.
Вероника заметила. Скорее — почувствовала облегчение, перестав ощущать между лопатками прожигающий взгляд. На вопрос мужа она пожала плечами:
— Она кошка. Они всегда сами по себе, помнишь?
Муж ничего не ответил. Но его беспокойство невольно передалось Веронике и уже поздно ночью, когда она, закончив «халтурку», отправлялась спать, подтвердилось: Машка нашлась в шкафу, на Никиных вещах. Зарывшись в дорогой кашемировый джемпер, она спала.
— Обалдела совсем? — девушка согнала ее прочь, надеясь, что вредное животное не оставило на ткани затяжек. Достав из шкафа джемпер, развернула его и принялась проверять.
Машка упала на пол как-то слишком тяжело, не ощерилась, не зашипела. Как-то смиренно качнулась на слабых ногах и, пошатываясь, отползла в угол.
— Ты чего?
Первая мысль, что кошка неудачно приземлилась, улетучилась сразу — Машка похудела, осунулась, шесть помутнела и торчала, клочьями свисая с боков. Посмотрев на Веронику через плечо, она брезгливо покосилась на лежанку похрапывающего бигля и спряталась в своем домике. Из темноты смотрели два желтых глаза.
Утром Вероника озадачила мужа:
— Машку надо ветврачу показать, у нее вид нездоровый. — Она посмотрела на ее миску, доверху наполненную любимым Машкиным паштетом. — Вон. И от еды отказывается, верный признак.
— Я не могу, у меня сегодня шеф из Минска приезжает, весь день в совещаниях!
Вероника посмотрела на него, хотела напомнить, что это его кошка, а у них с ней взаимная нелюбовь.
— Ладно, сама свожу.
Машка, исцарапав ей руку, забралась в переноску и всю дорогу злобно шипела с пассажирского сиденья.
— Молчи уже, — прикрикнула на нее Вероника.
А вечером рассказывала мужу неутешительное: у Машки обнаружился рак.
— Лечение есть, но дорого, — она нахмурилась. — И шансов очень мало, она старая…
Вероника посмотрела в угол — на нее вопросительно таращились два желтых глаза.
— Ну не знаю, — бормотал муж. Я понимала его, он был растерян. — Точно шансов совсем нет?
— Я такого не говорила. Врач сказал «мало».
В ту ночь она плохо спала — ей все время мерещились два желтых глаза, что смотрели на нее из темноты, а утром она нашла Машку снова на своем кашемировой джемпере. Увидев девушку, кошка устало приподнялась, готовая к тычку. Вероника вздохнула:
— Ладно уж, лежи. — И взяла с полки другую вещь.
— Может, все-таки попробуем вытащить ее? — Муж с сомнением смотрел на нее за завтраком. В его глазах читалась и надежда, и желание получить ответ, а еще лучше – принять решение вместо него. — Мы немного накопили на отпуск, шеф вчера премию обещал по итогам года… Я подтянусь, постараюсь защитить проект до конца ноября, чтобы у него уж не осталось повода отвертеться.
Он замолчал. Вероника знала — где-то там, в шкафу на моем свитере, Машка прислушивается к их разговору и, конечно, понимает, что сейчас все зависит от слова хозяйки, той самой, которой она с таким удовольствием гадила в любимые туфли.
— И кто этим будет заниматься? — Вероника сердито посмотрела на мужа. — Раз ты собираешься «подтянуться» и «успеть»?
— Я буду заниматься. Это же моя кошка. — Муж улыбнулся. — Ну иногда ты тоже…
Вероника промолчала. И «иногда» превратилось в четыре операции, курс терапии, бесконечные уколы… Муж привозил Машку в клинику и отправлялся на работу, Вероника приезжала за ней, усаживала в переноску и привозила домой. И каждый раз кошка забивалась в шкаф и куталась в кашемировый джемпер.
— Может, тебе уже его в домик перенести? — как-то раз спросила Вероника.
Кошка невозмутимо отвернулась. Ей становилось лучше.
В последний визит к врачу, увидев Веронику, она с громким «мявк» бросилась к ней и запрыгнула с разбегу на руки. И наотрез отказалась забираться в переноску, так и ехала у нее на руках, а таксист с опаской поглядывал то на нее, то на девушку:
— Не кусается? — осторожно спросил. Машка зыркнула на него и отвернулась, уткнувшись Веронике в шею, и впервые за время их знакомства… заурчала.
Вероника ехала домой и еще не знала, как Машка станет спать на ее ногах, как будет урчать под боком, когда у Вероники случится колика, как будет прислушиваться к ее шагам и деловито встречать с работы, величаво позволяя выражать биглю их общую радость.
Она ехала, гладила кошку по тощей спине и шептала:
— Дурочка, я же тебя спасать не хотела…
Но Машка, кажется, не верила.
©Как кошка с собакой, Евгения Кретова
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить литературные новости и новые рассказы. Мои книги на Литрес, в Читай-городе, ОЗОН
