10 ноября 1894 года в имении Пуке-Барще Ковенской губернии родился главный поэт русской эмиграции - Георгий Владимирович Иванов. Его семья принадлежала к дворянскому роду.
Отец Георгия Иванова, Владимир Иванович Иванов, - воспитанник Полоцкой военной гимназии. Затем, в августе 1871 года, он поступил юнкером в Первое Павловское училище. А в 1873-м - зачислен прапорщиком в 16-ю артиллерийскую бригаду, с которой принял участие в русско-турецкой войне.
За отличие в битве под Плевной Владимир Иванов в 1878-м был награждён орденом святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» и произведён в штабс-капитаны. С 1881 года служил в болгарской армии, помогая создавать войско государству, только что получившему независимость. Вышел в отставку подполковником.
Мать поэта принадлежала к знатной немецкой фамилии фон Бирбрауэр цу Бренштейн.
Учитывая героическое прошлое отца, Георгию Иванову ничего не оставалось, как поступить в Ярославский кадетский корпус, а в дальнейшем продолжить военное образование в Санкт-Петербурге. Впрочем, уже тогда проявилась поэтическая натура Иванова. Кадетом он был неважным, зато в 15 лет начал публиковаться. Сначала - в журнале кадетского корпуса, а вскоре - в столичном еженедельнике «Все новости литературы, искусства, театра, техники и промышленности».
Сам Иванов рассказывал, что стал военным по недоразумению - вследствие семейной традиции, хотя желания служить не испытывал и хорошим здоровьем не отличался.
В 1911-м Иванов убедил родителей отчислить его из кадетского корпуса, после чего уехал в имение под Вильно, где посвятил свободное время творчеству. В декабре того же года вышел первый сборник стихов Иванова - «Отплытье на остров Цитеру». Молодой поэт был последователем грандов серебряного века - Николая Гумилёва и Игоря Северянина.
Чуть позже Иванов решил продолжить образование, записавшись вольным слушателем в Санкт-Петербургский императорский университет. Правда, его так и не закончил. Сначала помешало искусство, а потом революция.
За несколько предвоенных лет Георгий Иванов сумел занять важное место в русской поэзии. Его публиковали крупнейшие издания Российской империи, а с 1914 года Иванов - постоянный автор и сотрудник иллюстрированного журнала «Аполлон», посвящённого литературе, живописи, музыке и театру.
Когда возникло поэтическое объединение акмеистов «Цех поэтов», Иванов вошёл в его состав вместе с Николаем Гумилёвым, а после убийства Гумилёва большевиками играл там ведущую роль.
К большевистскому перевороту Георгий Иванов отнёсся с искренней непримиримостью. Он участвовал в столичном подполье. И даже, припомнив кадетское прошлое, вошёл в боевую организацию Владимира Таганцева, которая готовила в Петрограде выступление против красных. Когда таганцевскую группу раскрыли, Иванову удалось избежать ареста.
В 1922-м, пользуясь тем, что в первые годы советской власти граница была приоткрыта, Иванов отправился в эмиграцию. Вскоре к нему перебралась супруга Ирина Одоевцева, автор знаменитых мемуаров «На берегах Невы» и «На берегах Сены». Жить пришлось сначала в Берлине, а затем в Париже.
За рубежом к Иванову пришла большая известность. Его признали первым поэтом русской эмиграции. Он много писал, издал несколько сборников, создал философскую поэму в прозе «Распад атома», получившую скандальную славу, и приступил к работе над романом «Третий Рим».
Стихи Георгия Иванова периода эмиграции переполнены отчаянием. Россия погибла, исчезло то, что было дорого, на будущее никакой надежды нет. В 1930 году он написал одно из самых знаменитых стихотворений:
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только жёлтая заря,
Только звёзды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо - что никого,
Хорошо - что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.
Во время Второй мировой войны Иванов лишился небольшого состояния, которое имел, и провёл последние годы жизни в доме для престарелых городка Йер на юге Франции. Особенно печальным для Иванова было находится в обществе других обитателей заведения. Большая их часть оказалась бежавшими во Францию ветеранами Гражданской войны в Испании.
Соседство с красными на исходе жизни Георгий Иванов переживал особенно тяжело, хотя испанцы старались быть тактичными и вежливыми.
- Что-то дикое есть в сознании, - писал он летом 1955 года. - …сидеть в богадельне с людьми, для которых Сталин - бог. Между прочим, поскольку можно их прощупать, - очень неплохие в своей массе люди. Вроде русских рабочих. Есть три-четыре-пять экземпляров отборных прирождённых чекистов.
Испытывая постоянную нужду и чувствуя приближение смерти, Георгий Иванов создал последние работы, высоко оценённые критикой.
Свободен путь под Фермопилами
На все четыре стороны.
И Греция цветёт могилами,
Как будто не было войны.
А мы - Леонтьева и Тютчева
Сумбурные ученики -
Мы никогда не знали лучшего,
Чем праздной жизни пустяки.
Мы тешимся самообманами,
И нам потворствует весна,
Пройдя меж трезвыми и пьяными,
Она садится у окна.
«Дыша духами и туманами,
Она садится у окна».
Ей за морями-океанами
Видна блаженная страна.
Стоят рождественские ёлочки,
Скрывая снежную тюрьму.
И голубые комсомолочки,
Визжа, купаются в Крыму.
Они ныряют над могилами,
С одной - стихи, с другой - жених...
...И Леонид под Фермопилами,
Конечно, умер и за них.
Автор(ы): Михаил Диунов, историк
