Здравствуйте, дорогие читатели.
Михаил Боярский, наш главный Д’Артаньян, официально заявил: всё, с кино завязываю. Шляпу на гвоздь вешать, правда, не спешит — на сцену родного Театра имени Ленсовета он по-прежнему выходит (недавно вот сыграл Сталина в «Театральном романе»). Но уходя из кадра, Михаил Сергеевич громко хлопнул дверью. Заявил, что молодые актёры «очень много зарабатывают» и готовы сниматься в чём угодно, лишь бы платили.
«Для них материальная составляющая — главная… Мало обращают внимание на материал: что бы ни дали, всё используется», — говорит он. И с фирменной, горькой самоиронией добавляет: «Возраст… Всё меняется: психология, усталость, цинизм. Я — ворчливый старик, мерзкий, злобный, завистливый. Вот я себя так определяю».
Давайте по-честному разберёмся, что он на самом деле сказал, почему от его слов так больно и где он, возможно, прав.
Что на самом деле стоит за ворчанием «старого мушкетёра»
Если убрать эмоции и оставить суть, то получается вот что: актёр, на котором держалась целая эпоха романтического кино, просто разочаровался в современной киноиндустрии. «Это совсем не то, куда я стремился», — признаётся он.
И я его, честно сказать, понимаю. Сегодня кино — это не творчество, это конвейер. Стриминговые платформы, которые появились в последние годы, раскачали гонорары до небес. Сериалы штампуются с такой скоростью, что мы не успеваем их смотреть. Когда у тебя в графике съёмки в трёх проектах одновременно, тут уж не до «глубокого погружения в образ». Тут бы текст успеть выучить между перелётами.
Когда-то актёры месяцами готовились к роли, жили ею. А сегодня первым вопросом на кастинге часто звучит не «о чём эта история?», а «сколько платят и сколько съёмочных дней?». И старые романтики вроде Боярского, для которых роль — это не строчка в контракте, а часть жизни, от этого морщатся. И их можно понять.
Но прав ли он на все сто процентов?
А вот тут, пожалуй, не соглашусь. Потому что грести всех молодых под одну гребёнку — это слишком просто. В том же новом поколении полно ребят, которые за идею готовы сниматься у никому не известных дебютантов за три копейки. Которые ночами сидят над ролью, переписывают диалоги, чтобы «быть настоящим в кадре», и рвут глотку на сценах независимых театров. Просто их не так слышно. Они делом заняты, ну и самопиаром в соцсетях. Без Интернета сейчас продвижение своего актерского таланта это не дело, ну и взаимодействие с аудиторией конечно.
И ещё один важный момент. Новая индустрия — это не только большие деньги, но и совершенно новые правила игры. Жёсткие графики, огромная конкуренция, ответственность перед подписчиками, которые голосуют за тебя рублём каждый месяц. Сегодня актёр — это часть большой машины. Можно на это ворчать, а можно принять как данность и попытаться остаться честным в этих условиях.
Боярский как актёр и как человек: честный взгляд
Давайте будем честны: Боярский — это не тот актёр, который умеет «перевоплощаться до неузнаваемости». Он — это харизма. Тембр голоса, взгляд, бешеная энергетика. Он не играет, он просто есть в кадре. Теодоро, Д’Артаньян, Сильва — это не разные люди, это разные грани одного и того же мощного образа. И именно за это мы его и любим. Попробуйте найти сегодня второго такого артиста, от одного появления которого в кадре становится жарко. Их единицы. Да, может, у него не так много «великих драматических ролей», но зато его Д’Артаньяна знает вся страна.
А как человек? Он парадоксально честный. Редкий случай, когда народный артист выходит и говорит: «Да, я старый, ворчливый и циничный». Не для того, чтобы его пожалели, а просто потому, что он такой, какой есть. И это, я вам скажу, дорогого стоит в наше время пластиковых улыбок.
Можно спорить с тем, в кого он метит своим негодованием (в молодых, в стриминги). Но нельзя отнять у него право на своё мнение. И на свой красивый уход: не хлопнув дверью окончательно, а просто оставшись там, где для него ещё есть смысл, — в театре. Где репетиции по-прежнему длятся часами, а материал важнее гонорара.
Что делать всем нам?
Стримингам — продолжать платить хорошие деньги, но и требовать по полной. За подготовку, за отдачу, за отсутствие халтуры. Молодым актёрам — помнить, что гонорар — это приятное следствие хорошей работы, а не её причина. Никакие деньги не сделают плохой сценарий хорошим. Старшему поколению — поменьше ворчать и побольше учить. Боярский сам признался, что преподавал бы с Алисой Фрейндлих — вот это был бы тандем! Сколькому они могли бы научить молодых!
Итог
Боярский уходит из кино с тяжёлым сердцем. И его можно понять. Он просто напоминает нам всем, что профессия актёра начинается не с прайса и количества подписчиков, а с простого вопроса: «Зачем я это делаю?». Если этот вопрос исчезает, остаётся только ремесло, а не искусство.
И в одном он точно прав: иллюзий стало меньше. А значит, у всех нас — и у тех, кто снимает, и у тех, кто смотрит, — больше ответственности за то, что останется после нас.
А вы на чьей стороне в этом вечном споре: «романтиков», которые за искусство, или «производственников», которые за бизнес? И вообще у вас есть известные имена людей, которых испортили большие деньги в кино? Напишите в комментариях, очень интересно.
Удачи вам и до встречи.
С уважением, Дмитрий.
Если вам понравилось, прочтите также мою прошлую статью: