Двукратный победитель конкурса имени С. С. Прокофьева (как пианист, и как композитор), артист Академического симфонического оркестра Петербургской филармонии имени Д. Д. Шостаковича Николай Мажара рассказал о любимых произведениях, композиторах, концертных залах и инструментах, а также поделился своим отношением к музыке современных композиторов.
Всегда ли в вашей жизни было фортепиано?
- Папа мне купил фортепиано, когда мне было пять лет. И с тех пор оно было всегда. Два года занимался до музыкальной школы, затем была десятилетка, консерватория. При том, что сначала поступил на отделение теории и композиции, а пианистом стал числиться только с 9-го класса.
Что за история о том, будто вас не хотели принимать в музыкальную школу?
- Такое было. На вступительном экзамене я то ли что-то не пропел, то ли не простучал - не помню уже точно. Но учителя все равно меня как-то приглядели и все же приняли.
У каждого слушателя есть «свой» пианист, имя которого в афише заставляет менять планы. Кто для вас такой музыкант?
- Григорий Соколов. Элисо Вирсаладзе.
Пытались ли вы кому-то подражать, как музыкант?
- Наверное, все же нет. При этом слушал много пластинок, концертов по радио – и Рихтера, и Гилельса, и Горовица. Позднее Гульда. Но чтобы увлекался кем-то одним – такого не было. Наоборот нравилось слушать разное. И больше интереса было к конкретному сочинению, нежели к пианисту.
Какие сочинения и композиторы вам нравились и нравятся до сих пор?
- В десятилетке мне повезло выучить «Картинки с выставки» Мусоргского и с тех пор играл их едва ли не чаще всего. Фигура Мусоргского меня всегда привлекала, играл клавиры «Бориса Годунова», «Хованщины», все романсы и песни. Также был всегда интересен Бах, хотя он очень трудный. И опять же – то, что было хорошо выучено в десятилетке, играю до сих пор. Но эти произведения звучат по-новому. «Лунная» соната, например. Или «Аврора». Оттуда же Этюды-картины Рахманинова, «Карнавал» Шумана, Баллады Брамса опус 10. По-моему, ничто из этого мне не надоело.
Говорят о вашем особом отношении к Прокофьеву. Это так?
- Безусловно. Получилось так, что сначала я выучил много его музыки в консерватории, – Вторую и Девятую сонату, переложение «Ромео и Джульетты» – а потом выиграл конкурс его имени, причем, сначала, как пианист, а потом как композитор. На конкурсе и после него исполнял Первый, Второй, Третий концерты Прокофьева. Это действительно особенная для меня музыка.
Насколько для вас важен уровень инструмента, чтобы сыграть как можно лучше?
- Достаточно важен. Очень люблю концертные Стейнвеи, которые есть в Большом и Малом залах филармонии, они вне конкуренции. Играть на старых роялях тоже замечательно, но немного другое – может пересекаться с историческим исполнительством, чем я никогда не занимался. Поиграл недавно в Бетховенском фойе на «золотом рояле» в рамках выставочного проекта «Площадь милосердия». Звук другой, ощущения другие – как будто мы находимся в конце XIX века.
Имеет ли смысл спрашивать, какой ваш любимый зал?
- Конечно, это Большой и Малый залы Петербургской филармонии. хотя и за границей бывал, и как солист, и как оркестрант. Там залы есть прекрасные. Но тем не менее наши и по акустике лучшие, и самые родные, конечно.
От чего зависит частота сольных концертов в филармонии?
- Обычно у нас это определяет не исполнитель, а художественное руководство. Но с оркестром - в первую очередь, с Академическим симфоническим оркестром, где я работаю - получается играть пару раз в сезон, сольные концерты в Малом зале – через сезон-два.
- Добавляются и концерты современной музыки, я много в них участвую. В этом году, например, сыграл премьеру фортепианного концерта Светланы Лавровой, в прошлом на «Музыкальной весне» звучал и мой собственный Четвертый концерт.
Какой должна быть музыка современного композитора, чтобы вам захотелось ее исполнить?
- В первую очередь – качественной. А по стилю может быть очень разной. Я играю все, включая самые экспериментальные вещи, авангардистов из 50-х, например. Пользуюсь расширенными техниками: игрой на струнах и так далее. Обычно я открыт всему. Есть авторы более близкие и менее близкие, но фестивали бывают разные, и программа – отчасти дело случая. Премьеры выпадают часто – играл Антона Танонова, концерт Светланы Нестеровой, в том числе на Конкурсе Рахманинова, где она получила вторую премию. Исполнял также концерт Бориса Клюзнера, который не звучал с 1941-го года.
- В целом же чтобы составить мнение о новом произведении нужно как раз его сыграть, проникнуться, послушать мнение публики...
Вы – тоже композитор. Какой вы видите свою музыку, когда начинаете писать?
- Всегда пишу то, что хочу, не загоняя себя в какие-то рамки. Наверное, мои предпочтения и слышны в том, что получается. Чаще всего моя музыка связана с фортепиано: у меня четыре концерта для фортепиано, есть сольные пьесы, ансамбли, как правило, тоже с этим инструментом.
В оркестре вы также играете на челесте. В каких произведениях этот инструмент рассказывает о себе наиболее ярко?
- Конечно, ярче всего – в своем знаменитом первом историческом применении, в балете «Щелкунчик» Чайковского. Узнав, что изобрели такой инструмент, Петр Ильич заказал его во Франции и использовал для образа феи Драже лейттембр челесты, блестяще показав ее возможности. Это инструмент с фортепианной механикой, но вместо струн там металлические пластинки, какие мы можем видеть на вибрафоне. После Чайковского челесту использовали Равель, Римский-Корсаков, Малер, Прокофьев и Шостакович. Наконец, все знают основную тему Джона Уильямса к фильмам про «Гарри Поттера» – это тоже одно из ярких использований челесты, ее волшебного тембра. Кстати, в своем Третьем фортепианном концерте я сам использовал челесту как сольный инструмент – наряду с роялем. Собственно, у челесты и название говорящее – переводится, как «небесная».
Поделитесь творческими планами на сезон?
- Филармонические планы связаны как раз с композицией. 1 марта меня ждет премьера детской симфонической сказки «Мышонок, который там» по недавно написанной Анастасией Коваленковой книге. Чтецом будет Анна Михалкова. 4-го марта в Малом зале мой скрипичный концерт исполнит Михаил Крутик, коллега по АСО. Также в Малом зале будут еще ансамблевые концерты.
Из ближайшего – 16 ноября в Большом зале Петербургской филармонии Сергей Маковецкий прочтет рассказы Чехова, а я исполню разные классические сочинения, которые мы вместе отобрали для программы.
