"Рррррррр".
Звук мотора радиацией расползался по пространству, заползал во все щели, занимал собой всё пространство. "Рррррррр". С этим рычанием мы засыпали и просыпались уже вторую неделю. Оно подмешивалось ко всему, что мы слушали и смотрели, о чём разговаривали. На заправочных станциях рык нашего грузовика встраивался в хор других таких же моторов. И даже моясь в общем душе или заперевшись в туалете, ты не только слышал его, но чувствовал сквозь стены.
"Рррррррр".
Эти вибрации постепенно передавались и нам. Сначала понемногу: чуть более раздражительные утренние разговоры, пока ещё не умылся и не влил в себя кружку кофейного пойла, чуть более резкие ответы, чуть напряжённее паузы в разговорах, когда "Рррррррр" заполнял собой всё. Мы не заметили, как ситуация начала выходить из-под контроля.
— Убери ты свою камеру, не до неё сейчас, — Олег махнул на меня рукой, и было видно, что он с трудом сдерживает себя.
Я бы не лучше — продолжил снимать ещё больше и даже достал вторую камеру.
За окном мелькали редкие огоньки встречных фар, но в остальном была полная, густая-густая темнота. Мы пересекали пустыню где-то южнее Юты, и на десятки, а может, и сотни миль вокруг не было ни одного населённого пункта.
— Убери, говорю! Мы и так опаздываем, а ты ещё со своими вопросами.
А я — нет.
"Ррррррр" становилось всё громче, переходя в крещендо. Казалось, сгустившийся воздух может взорваться от любой искры.
За эти две недели я наблюдал такое — и не раз. Пустяковая неуклюжесть на заправке могла перерасти в скандал или даже драку — из-за разлитого кофе, из-за неаккуратно припаркованного грузовика, из-за чего угодно. Дорога натягивает твои нервы, как тетиву. Чем дольше едешь — тем сильнее готовность выстрелить.
Я убрал камеру и залез на второй ярус кровати, чтоб немного перевести дух. "Рррррр", казалось, начал сбавлять свой голос. А потом как будто и вовсе пропал. Миг за мгновением погрузился в полную тишину и замедлился так, что вот я могу разглядеть, как Олег широко открывает рот, вроде бы что-то кричит, только крика я не слышу. Фары за окном начинают скакать вверх и вниз. Я лечу сквозь салон к лобовому стеклу, но успеваю разглядеть тапочки на полу, слетающие со своих мест гаджеты, распахивающуюся дверцу холодильника с вылетающими оттуда бутылками воды. Снова Олег — в замедленной съёмке крутящий огромный руль. Ба-бах!
Я на полу. Мы больше не едем. Рык затих. Олег сидит в оцепенении.
— Кажется, мы только что чуть не умерли, — наконец хрипло произносит он, чиркая зажигалкой.
Добро пожаловать в последнюю серию о жизни дальнобойщиков в США!
