Больница встретила меня прохладно и равнодушно. Калининградская областная клиническая больница в тот день была дежурной по скорой. Таких, как я, туда везли пачками.
Молча выгрузили в приемном покое, отправили на рентген. Сделали снимок головы и правого колена. Убедившись в том, что череп цел, о голове забыли и сосредоточились на ноге. Предложили попробовать поднять перед собой ногу. Колено поднималось, а вот оторвать от стола стопу не получилось. Причем совсем.
«Все ясно», глядя на мои жалкие попытки и на рентгеновский снимок, сказал врач. "У тебя парень, перелом коленной чашечки. Нужна операция".
Ну, операция так операция. Я тогда не отдавал себе отчета в сложности положения, т.к. за всю свою жизнь в спорте у меня было всего два перелома.
Я ломал руку в локте и ногу в голени. Еще в школьные годы. И та и другая травма зажили на мне, как и положено в детском возрасте, на ура.
И, к примеру, сломав ногу в конце декабря во время горнолыжной тренировки, я уже в апреле опять стоял на лыжах на последнем снегу.
Ну, значит, как-нибудь и в этот раз разберемся.
Забрав мою верхнюю одежду, мне наложили гипс и определили в палату.
В палате было уже человек 8, все с разными травмами. Многие после ДТП и по пьяни. В углу стоял телевизор, и было, в целом, вполне себе уютно и даже весело.
Быстро перезнакомился с соседями. Тут приехали мои друзья. Рассказали, что мою разбитую машину определили на хранение какому-то местному чуваку, оставили мне небольшое количество денег, и уехали, со словами:
«Попробуем все-таки проехать границу, зря что ли перлись в такую даль».
Так начались мои будни в больнице. Вечером, во время обхода, я увидел своего лечащего врача. Расспросив меня и осмотрев загипсованную ногу, он спросил, нет ли жалоб. А жалобы были. Загипсованная нога, отекшая от травмы, вовсю пульсировала в колене, сжатая гипсом. «ОК», - сказал врач - «поехали в процедурную». Меня посадили на кресло-каталку и повезли разрезать гипс и откачивать кровь из колена.
Врач сделал обезболивающий укол, после чего достал зловещего вида шприц с толстенной кривой иглой и сбоку, глубоко воткнул ее в сустав. Сказать, что было больно, это очень мягко сказать. Сестра, сидевшая рядом, даже встревоженно переспросила, не теряю ли я сознание, заметив, как я «взбледнул».
Ох, и нифига себе, начинается развлекуха, подумал я, в предвкушении веселых деньков в больнице.
Когда на следующий день меня вечером опять повезли делать ту же процедуру, я настроился на повторение «удовольствия» и на кресле-каталке ехал в процедурную, как в школьные годы шел на прием к стоматологу.
Но в этот раз был другой врач. Делал он то же самое, вот только после обезболивающего укола, он подождал несколько минут, и лишь потом принялся вводить в сустав зловещую кривую иглу. О чудо, я не почувствовал вообще ничего.
Как, оказывается, по-разному можно делать одни и те же процедуры, подумал я.
А еще я подумал, как мне «повезло», ведь вчерашний эскулап был моим лечащим врачом. Значит и операцию будет делать он. Веселенькая перспектива.
Гипс был наложен от верха бедра до щиколотки, и первый день, я из-за боли вставать с кровати не мог.
Но уж очень дискомфортно было пользоваться уткой. На второй день, с кряхтением встал и на костылях доковылял до туалета. Метров 15, которые тогда показались весьма себе приличной дистанцией.
На следующий день, я подумал, что уже вечность не тренировался.
С момента отъезда прошла уже целая неделя, а я все это время только сидел и лежал. Поотжимался на полу между кроватями и вдруг почувствовал, что теряю сознание. Едва успел добраться до кровати. Прихватило мотор и дико разболелась голова. Понял, что со спортом придется немного повременить.
Вечером, во время обхода, я спросил у врача насчет болевшей головы.
Он вдруг сообразил, что в аварии я травмировал не только колено и пригласил невропатолога, который ознакомившись с ситуацией, поставил мне диагноз «закрытая черепно-мозговая травма» и запретил читать и смотреть ТВ.
И даже выписал какие-то таблетки.
Таблетки я ел, но вот как отказаться от телевизора? Тем более, что как раз показывали Терминатора 2, который только недавно вышел на экраны. Так что этот фильм я посмотрел в Калининградской областной больнице.
Операция была назначена на четверг, который был операционным днем в клинике, и как положено, накануне операции, всех больных осматривал профессор. Дошла очередь и до меня.
- «Разбинтуйте, покажите», ‑ распорядился профессор.
- «Вы что, собираетесь это завтра оперировать??? Да у него же на месте предполагаемого разреза сплошная ссадина. Как мы разрежем, не занеся инфекцию? Ждать пока не затянется ссадина!»
И этим простым распоряжением, профессор, скорее всего, спас меня от инвалидности. Тогда я этого еще не понимал и был расстроен неожиданным затягиванием моего лечения. Потянулись скучные больничные будни. Ссадина по понятным причинам затягивается не быстро, и мне приходилось просто лежать и ждать. Во время одного из обходов, лечащий врач вдруг завел откровенный разговор:
- «Операцию мы тебе, конечно, сделаем, но у тебя очень непростой случай.
А мы хирурги общего профиля. Мы режем все, а не специализируемся на чем-то конкретном. Если вдруг есть знакомый узкий специалист, я бы посоветовал ехать к нему. А то можешь остаться инвалидом. Мы сделаем, что сможем, но будет ли после операции нога нормально работать – большой вопрос. Нет ли у тебя в Питере хорошего врача хирурга, специализирующегося на суставах?».
Был конец восьмидесятых. Я работал в танковом КБ «Кировского завода» в отделе общей компоновки, и три раза в неделю, вечерами, ходил на стадион «Кировец» в тренажерный зал, где был устроен кем-то вроде тренера.
На самом деле, я не был тренером в истинном понимании этого слова, я никого не тренировал, лишь давал советы, если спрашивали. Я просто был старшим в зале. Я открывал зал, закрывал его по окончании занятий и следил за порядком, а так же собирал оплату за занятия и относил ее в бухгалтерию. Мне за это платили небольшую зарплату, которая была совсем не лишней для молодого специалиста с окладом
150 рублей в месяц. Зал в «Кировце» был типичной качалкой, и правила его посещения были совсем другими, в сравнении с нынешними фитнес клубами. Количество людей, которые могли его посещать, было ограничено. Оно было «задано сверху», и поскольку моя зарплата никак не была связана с количеством занимающихся, у меня не было никакого стимула для того, чтобы увеличивать размер «группы» да и правила этого не позволяли.
В один прекрасный день (насколько он был прекрасный, я понял лишь годы спустя) в зал пришел молодой, высокий и весьма атлетичный парень.
- «Я хотел бы посещать этот зал».
- «К сожалению, группа сформирована, мест нет, и я не могу Вас принять».
- «Я хирург-травматолог. Причем неплохой. Работаю в Военно-медицинской Академии. Вы же спортсмен? Я Вам еще пригожусь».
- «Это интересно, я попробую что-нибудь придумать».
Я пошел к руководителю и уговорил его принять еще одного занимающегося в мою группу сверх нормы.
Так я познакомился с Сашей Дулаевым.
Это сегодня он Александр Кайсинович Дулаев, советский и российский учёный, травматолог-ортопед, доктор медицинских наук, профессор. Заведующий кафедрой травматологии и ортопедии, руководитель отдела травматологии и ортопедии НИИ хирургии и неотложной медицины Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени академика И. П. Павлова.
Главный внештатный специалист травматолог-ортопед Комитета по здравоохранению Правительства Санкт-Петербурга.
А тогда он был молодым, спортивными парнем, с которым меня на счастье свела судьба, через общее увлечение спортом.
Мы познакомились. Оказалось, что Саша не просто врач, но еще и Мастер Спорта по классической борьбе и очень интересный и приятный в общении парень. Саша само собой был прав. Спортсмены достаточно часто сталкиваются с травмами, ко всему я всегда интересовался медициной, поэтому у нас было много общих тем для разговоров, да и Саша оказался отличным рассказчиком. Так получилось, что я много раз бывал у него на работе, а работал он тогда на кафедре травматологии и ортопедии ВМА.
Надо сказать, что посещения этой кафедры производили на меня большое впечатление. Приезжал я на кафедру вечерами я заставал и самого Сашу и его коллег, молодых хирургов, которые дежурили по отделению (Привет сериалу «Интерны»).
И в отличие от моих коллег по КБ, те молодые врачи, кто оставался дежурить, не валяли дурака, не спали, не играли в домино, а занимались самообразованием. Всюду были книги по медицине, анатомические атласы и т.д. и парни реально пахали. Он были приятны в общении, с удовольствием угощали чаем, но при первой же возможности погружались в чтение специальной литературы. Тогда я понял, что, невзирая на сложные времена, врачи у нас в стране бывают фанатами своей профессии.
Было время я даже воспользовался такой возможностью и периодически приезжал к Саше на отделение делать аминокислотные капельницы.
В те годы пошла мода на такие методы улучшения восстановления после тяжелых тренировок. Я лично никакого эффекта от этих капельниц не почувствовал, но через некоторое время я уже был почти «своим» на кафедре у Саши и большинство его коллег даже знали меня в лицо. Да и я знал почти всех, и отчетливо понимал, что, невзирая на молодость, парни – настоящие профи своего дела. Были те, кто уже стал асом в операциях на конечностях, кто-то был спецом именно по суставам, кто-то активно оперировал позвоночник.
- «А, что вы говорите?»
- «Нет ли у тебя в Питере хорошего врача хирурга, специализирующегося на суставах?»
- «А ведь, пожалуй, есть. И я воспользуюсь вашим советом. Спасибо за откровенность.»
«Вот и славно, готовься к выписке. Как более-менее придешь в себя, езжай в Питер».
Уехать домой оказалось не такой уж простой задачей. Даже банально купить билеты было непросто, т.к. в те времена их можно было купить только на вокзале, куда я, по понятным причинам, смотаться не мог. Повезло, что кто-то из родственников, посещавших одного моего соседа по палате, помог мне с этим.
И вот, билет у меня на руках, я уже довольно уверенно преодолеваю на костылях расстояние не только до туалета, но даже до столовой в больнице, а это уже целых метров 30 или даже больше.
С момента аварии прошло примерно 2 недели. Пора домой.
Быстро оформили все бумаги и меня приготовили к выписке, в т.ч. принесли мою одежду, в которой я поступил в больницу. И только тут я увидел, в чем мне придется ехать домой. Одежда была полностью в грязи. Ведь как я валялся на грязной дороге в слякоти, после аварии, так ее, сняв, и хранили. Куртка и штаны выглядели пострашнее, чем одежда большинства бомжей.
Мне помогли очистить основные пятна грязи, после чего выдали костыли и рассказали в какую сторону при выходе из больницы нужно двигаться, чтобы попасть на вокзал (и только сейчас я подумал о том, что мне ведь эти костыли реально выдали насовсем, при том, что я, само собой, в больнице ни за что не платил).
Уже при выходе из больницы, спустившись всего на три этажа и пройдя метров 200 до проспекта, я понял, что прогулки до столовой не совсем то же самое, что меня ждет по пути домой.
Гипс, который весьма плотно обхватывал ногу в кровати, не успевал сильно изменить своего положения при коротких прогулках до столовой, что создало у меня ложное представление о том, что ходить в этом гипсе просто.
Но нога ведь сужается книзу, от бедра к голени. И под собственным весом, при длительном движении, гипс, повинуясь закону всемирного тяготения, сползает вниз, упираясь своим нижним краем прямо в щиколотку. Идти с таким гипсом было очень неудобно и больно, т.к. он неслабо давил и натирал щиколотку в месте контакта. Я извернулся, и через штаны, уцепился пальцами за верхний край гипса, приподняв его, чтобы он не давил и не тер. В таком положении кипс не давил и было не больно. Но ведь были еще и костыли и сумка на плече…
Мои перемещения, должно быть, выглядели весьма комично. Не знаешь, за что хвататься, рук не хватает все это держать (гипс, костыли, сумку), да и нога при неловких движениях стреляла болью в колене.
Кое-как доковылял до дороги.
Понял, что общественный транспорт явно не для меня. До остановки я банально не дойду. Решил ловить тачку, благо какие-то копейки еще оставались. Ждать долго не пришлось, желающий меня подвезти бомбила появился почти сразу. Он согласился везти меня на вокзал, и тут я столкнулся с очередной проблемой. А как собственно в эту машину сесть? С загипсованной ПРАВОЙ ногой? На пассажирское место рядом с водителем – никак. Ведь не занесешь сначала правую ногу, а если начать с левой, как обычно, то, как в проем двери потом просунуть прямую правую? Пришлось лезть на заднее сиденье, причем спиной вперед, затаскивая загипсованную ногу за собой и костыли с сумкой.
Кое-как уселся, и мы поехали. И тут я набрался наглости и просил, не могли бы мы по дороге на вокзал заехать в местное ГАИ, ведь после ДТП у меня изъяли права, и я хотел узнать, как мне их вернуть.
«ОК, не вопрос», - сказал водитель, и мы поехали в ГАИ.
Кое-как выбравшись из машины у ГАИ, я оставил в машине сумку, чтобы полегче было ковылять по этажам. Найдя нужный кабинет, я даже, на свое счастье, нашел того инспектора, который вел мое дело. «По идее, я должен бы тебя наказать и права изъять, ведь это ты виновник ДТП»,- сказал он. «Но вижу, что ты и так уже наказан (а я в своей грязной одежде, на костылях, с загипсованной ногой, представлял из себя, весьма, жалкое зрелище), да и водитель ЗИЛа к тебе претензий не имеет. Фиг с тобой, забирай свои права».
Радостный, выхожу из кабинета, подхожу к лестнице, смотрю в окно и встаю как вкопанный. Кранты. Машины нет.
А в ней осталась моя сумка с документами, билетом, и остатками денег…
Как доковылял до выхода из ГАИ не помню. В голове каша и отчаяние.
Вот же попал… В чужом городе, на костылях, без денег и документов…
Выхожу на улицу в таком "веселом" настроении и о счастье! Машина стоит за углом…
Как оказалось, водителя просто заставили переставить машину от входа.
Блин, как же я был рад его видеть)
Доехали до вокзала, и водитель даже не взял с меня денег.
«Ты и так попал, парень, что я не человек что ли? Удачи тебе, поправляйся!»
Везет мне все-таки в жизни на хороших людей, дай Бог ему здоровья.
На вокзале, в ожидании поезда, я впервые ощутил на себе заботу простых людей о немощных.
Мне уступали место, пропускали в дверях и т.д. Многие почему-то думали, что я «афганец», ведь Афган был в те времена совсем свежей раной в нашей стране. Прошло всего два года с момента вывода войск и нет-нет, да и попадались на улицах парни, пострадавшие на той войне. Вот и мне не раз потом пришлось слышать участливые вопросы от людей, уступавших мне места в транспорте «Афган?»
«Да нет, просто авария…»
Проболтал почти всю ночь в купе с попутчиками и оказался в родном Питере.
И здесь, при выходе из вокзала, я опять понял, что общественным транспортом мне не добраться и поймал такси.
Питерский таксист с интересом выслушал мою трогательную историю об аварии, а потом слупил с меня по полной, по вполне себе злому тарифу таксистов, пасущих клиентов на вокзала.
«Я дома», понял я, отдавая ему практически последние свои деньги.
Так начался очередной этап моей жизни.
Продолжение следует.