В мире, где успех измеряется блеском софитов и международным признанием, должно наступать умиротворение. Казалось бы, вот он, триумф: твои работы, твоя душа, вырвавшаяся на холсты, уходят с молотка на престижном аукционе.
Для Татьяны Плаксиной (дочь Любовь Успенской), выступающей под псевдонимом Pacha, это не просто признание - это, как она сама сказала, «способ выживания». Но что, если внутренний пожар настолько силен, что его не залить шампанским с вернисажа?
Буквально на днях Pacha (Плаксина) праздновала важную веху. Ее сюрреалистичные, наполненные эзотерикой и личными кодами полотна получили международную путевку в жизнь. Это победа. Это шаг из тени. Но вместо эйфории - оглушающая тишина, прорвавшаяся новой публикацией. Публикацией, которая бьет под дых своей обнаженной уязвимостью.
Вместо фотографий с бокалом или у своих картин, Татьяна делится... болью. Концентрированной, дистиллированной, вылитой в строки.
Исповедь на краю - "О боли в прошлом"
Новое стихотворение художницы - это сеанс экзорцизма или, наоборот, фиксация поражения в битве с собственными демонами. Название уже задает тон - «О боли в прошлом». Но прошлое, как мы знаем, имеет скверное свойство никогда по-настояшему не проходить.
Это не кокетливая грусть. Это тяжелый, физически ощутимый текст:
«Мое тело остолбенело от боли. От немощи и отсутствия воли. Мой ум изнемог от утраты. Его продукты не покрывают затраты. Мое сердце сжалось от горя. Ему бы не закрытые поселки - а открытое море. Мои кости высохли от апатии»
Каждая строчка - это медицинский анамнез души. «Тело остолбенело», «ум изнемог», «кости высохли». Это не метафоры - это точное описание последствий затяжного стресса, депрессии и, возможно, предательства.
Что это за «утраты», которые не покрывают «затраты» ума? Что за «апатия», высушившая кости? И что за «закрытые поселки», ставшие тюрьмой для сердца, которое жаждет «открытого моря»?
Ответы, похоже, лежат на поверхности, и они куда сложнее, чем кажется.
Море свободы и «третий этаж»
В стихотворении есть еще один пронзительный фрагмент, который многие пропустили, но именно он - ключ к пониманию всей трагедии.
«Моя душа упала от одиночества»
Совсем недавно публика обсуждала бурный, но короткий роман Татьяны с неким бизнесменом. Казалось, вот оно, счастье. Но все оборвалось. И пока сама Татьяна хранила молчание, ее звездная мать, Любовь Успенская, не стала этого делать. Комментарии «королевы шансона» о личной жизни дочери мгновенно разлетелись по СМИ.
Мы не знаем, как Pacha отреагировала на это в частном порядке. Но теперь мы видим эти строки. Одиночество. Утрата. И, как вишенка на торте:
«...если мне суждено умереть на третьем этаже вместе со своими картинами - Я предпочту эдакую смерть нежели парить над чужими равнинами»
Это манифест.
«Третий этаж» с картинами - это ее собственная башня из слоновой кости, ее студия, ее мир. «Чужие равнины» - это мир шоу-бизнеса, мир ее матери, мир, где за тебя решают, что говорить о твоих отношениях. Pacha прямым текстом заявляет: она выбирает подлинную смерть в своем мире, чем фальшивую жизнь в чужом.
И это не просто фигура речи. Это отголосок многолетней, невероятно болезненной драмы.
Тень гиганта - дар и проклятие Pacha
Чтобы понять глубину этой боли, нужно помнить контекст. Pacha - «звездная наследница». Она - человек, прошедший через физический ад. Страшная авария на велосипеде в Коста-Рике, разбившая ее тело и лицо. Десятки операций. Зависимость от обезболивающих. И, как следствие, - чудовищный публичный конфликт с матерью.
Мы все помним те эфиры на федеральных каналах. Обвинения, слезы, побеги, «спасение» в клиниках. Это была не просто семейная ссора. Это была отчаянная, страшная битва за сепарацию. Битва за право быть собой, за право на свою боль и свои ошибки.
Любовь Успенская - не просто мать. Она - монумент. Эпоха. Человек с несокрушимой волей, привыкший все контролировать. И Татьяна, со своей тонкой кожей, сюрреалистичными картинами и жаждой «открытого моря», оказалась в тени этого монумента.
Ее искусство, ее псевдоним Pacha (что созвучно с Пачамама - «Мать-Земля» в мифологии инков) - это все было попыткой родить саму себя заново. Обрести свою силу.
И вот, когда она почти добилась этого - ее картины признаны, она самостоятельная творческая единица, - старые триггеры срабатывают снова. Вмешательство в личную жизнь, пусть и из «лучших побуждений», отбрасывает ее назад, в состояние «остолбеневшего тела» и «высохших костей».
"Жить тенью, имея так много сторон"
Поклонники, которые следят за Татьяной не ради скандалов, а ради ее творчества, все понимают без слов. Один из комментариев под стихотворением стал, по сути, идеальным диагнозом:
«Мне так вас жаль! Жить тенью, имея так много творческих сторон… Вы найдете силы, найдете себя и будете счастливы».
Это и есть суть. «Жить тенью». Даже когда ты сам - источник света. Даже когда твои картины покупают на аукционах. Для мира ты все равно рискуешь остаться приложением к чему-то более громкому, более известному.
Стихотворение Татьяны - не является жалобой, это крик человека, который сражается за право на собственную жизнь. За право не «парить над чужими равнинами», а запереться на своем «третьем этаже» и просто быть.
Успех на аукционе - это прекрасно. Но он не лечит травму отвержения, не дает ощущения контроля над собственной жизнью и не спасает от одиночества, когда твое «сердце сжалось от горя».
Остается лишь надеяться, что искусство, которое она сама называет «способом выживания», действительно поможет ей выжить и на этот раз. Что «открытое море» однажды окажется ближе, чем «закрытые поселки».