В Орле разразился политический скандал, достойный антиутопии. Депутат областного совета от «Справедливой России» Руслан Перелыгин опубликовал в своём Telegram-канале видеоролик, будто бы запечатлевший массовый митинг против мэра города.
В кадре — толпа возмущённых горожан с плакатами, осуждающими уничтожение зелёных насаждений, кризис в образовании и транспортную недоступность. Всё выглядело как классический уличный протест.
Только вот митинга никогда не было.
Как выяснилось, видео полностью сгенерировано с помощью нейросети Sora — передовой, но пока экспериментальной системы генерации видеоконтента на основе текстовых запросов. Никаких реальных людей, никаких плакатов, никакого возмущения. Только цифровая иллюзия, сконструированная в студии.
Администрация Орла назвала происшествие «информационной провокацией, сопоставимой с практиками враждебных ЦИПСО», и заявила, что надзорные органы проведут проверку. Но главный вопрос — не в том, кто нажал кнопку генерации. Главное — почему партия, претендующая на роль социальной опоры, дошла до подмены народного волеизъявления синтетическим контентом?
Ответ лежит в самой природе «Справедливой России». Эта структура никогда не строилась снизу — она собиралась сверху, методом последовательного поглощения чужих партий, ликвидации их самостоятельности и концентрации всех рычагов власти в руках одного человека — Сергея Миронова.
Её история — это хроника рейдерских захватов. В 2006 году под знамёна СР влились Российская партия жизни, «Родина» и Партия пенсионеров — все три прекратили существование.
В 2007–2008 годах к списку «погибших» добавились Народная партия, «Зелёные», Социалистическая единая партия и другие.
В 2021 году была инсценирована «новая эра»: якобы равноправное объединение с «Патриотами России» и партией «За правду». Но к 2024 году Геннадий Семигин ушёл в тень, а на XV съезде в октябре 2025 года название «За правду» официально исключили из устава, Захара Прилепина понизили до заместителя без полномочий, а Миронов вернул себе статус единоличного председателя.
Так работает эта модель: не строить — поглощать, не вести диалог — имитировать, не мобилизовывать — симулировать. И если раньше партия довольствовалась тем, что поглощала реальные структуры, то теперь она дошла до поглощения самой реальности. Зачем собирать настоящих людей, если можно «нарисовать» их? Зачем вести переговоры с обществом, если можно подсунуть ему зеркало из нейросети?
Фальшивый митинг в Орле — не случайный ляпштейн неопытного депутата. Это логическое завершение двадцатилетней тактики подмены содержания формой. Партия, которая никогда не имела устойчивой социальной базы, теперь заменяет её цифровой проекцией. Вместо живых голосов — синтезированные лица. Вместо улиц — пиксели. Вместо правды — «кривда».
Ирония в том, что совсем недавно эсеры торжественно вернули себе «историческое» название — «Справедливая Россия», отбросив приставку «За правду». Возможно, стоит задуматься: если даже название возвращается «в корни», то почему практика уходит в противоположную сторону?
Правда не генерируется по запросу. Она требует присутствия, участия, ответственности. А пока «Справедливая Россия» продолжает заменять народ алгоритмами, она всё дальше отдаляется не только от социальной справедливости, но и от самой возможности быть политической силой — настоящей, а не сгенерированной.