Польша - весьма своеобразное государство. Во времена Речи Посполитой там бесконечно бунтовали казаки из Запорожской Сечи, недовольные ущемлением своих прав местным дворянством (шляхтой). Шляхта время от времени бунтовала против короля и строила козни друг другу. Кстати, это стало одной из причин потери Польшей своей государственности.
Затем, уже будучи в составе Российской Империи, шляхта бунтовала против русских царей. Когда вновь обрела независимость, то требовала возврата своих прежних территорий, и опять внутри неё грохотали социальные взрывы. Потеряв независимость в 1939 году, Польша бунтовала против немцев и Советов. Когда же после окончания Второй Мировой она вновь появилась на карте Европы и стала именоваться ПНР (Польская Народная Республика), сменив буржуазную форму правления на коммунистическую, то через некоторое время стала заниматься вновь своим привычным делом.
И в чем же на этот раз причины бунта?
Их много. И одна из них - в Польше со времен Средневековья, исключая время Пилсудского, не было никогда по-настоящему харизматичного лидера.
В социалистической Румынии таким был Чаушеску, в Югославии - Тито. И тот, и другой сделали немало для своих народов и пару десятилетий румыны и балканские славяне жили экономически относительно неплохо. А в Польше таких вождей не наблюдалось. Впрочем, их не было только с одной стороны баррикад - правительственной. А вот с другой – оппозиционной - такой лидер был. И звали его – Лех Валенса. О нем и пойдёт наш рассказ.
Простой многодетный электрик.
Лех Валенса родился 29 сентября 1943 года в селе Попово в семье плотника, на территории аннексированного нацистской Германией Поморского воеводства.
Борьба за жизнь, за кусок хлеба началась для него с самого рождения. Такие либо умирают в детстве или юности, либо... становятся «стальными». Чаще всего из них получаются будущие вожди. Ведь они с детства знают, что такое социальная несправедливость. И борются с ней, не щадя кулаков и глотки.
Его отец - Болеслав Валенса был схвачен немецкими оккупационными войсками и отправлен в исправительно-трудовой лагерь ещё до рождения Леха. Незадолго до окончания войны в начале апреля 1945 года Болеслав вернулся домой тяжело больным человеком и уже 16 июня 1945 года скончался. Кроме Леха в семье было еще 8 детей. Семья Валенсы оказалась на грани нищеты. По крестьянскому обычаю опекуном Леха стал родной дядя, который, женившись на овдовевшей матери, оказался и отчимом. Не самые приятные воспоминания у Леха остались об этом родственнике. Лех ненавидел отчима и даже в зрелом возрасте зачастую, называл его скрягой. «Разлом в семье повис над всем моим детством и дальнейшей жизнью», - вспоминал он. Поэтому, как только представилась возможность, он быстро покинул отчий дом безо всякого сожаления.
Окончив школу профессионального обучения (по нашему ПТУ), и побывав уже в изрядном количестве переделок и поножовщин он, к своему удивлению, после всех «залётов» получил-таки специальность сельского механика.
В армии дослужился до капрала, но предложение остаться в войсках не принял. Вернувшись домой, в начале перебивался жалкими заработками, но затем подался в город. На знаменитой судоверфи им. Ленина, ставшей затем центром классовых боёв, Валенса оказался случайно. Он ехал в Гдыню, где собирался устроиться на работу. Поезд проходил через Гданьск, было жарко, хотелось пить, и Валенса выскочил из вагона, чтобы найти себе пива.
С пивом при социализме, как известно, случались трудности. Пока молодой электрик пытался утолить жажду, поезд ушёл. Валенса решил, что Гданьск, раз уж так вышло, ничуть не хуже, чем Гдыня. Хорошая работа нашлась не сразу, но в мае 1967 г. он, наконец, обосновался на верфях.
Через два года Валенса женился на юной цветочнице Мирославе, которую почему-то предпочитал называть Данутой. Затем в этой образцовой католической семье пошли дети. И так хорошо пошли, что в общей сложности их набралось целых восемь. Когда на ночь все они укладывались спать на полу в крошечной гданьской квартирке Валенсы, дверь в комнату открыть было уже невозможно.
Чисто внешне это была нормальная социалистическая жизнь с католической спецификой. Естественно, многодетная семья не вылезала из нищеты, ставшей особенно тяжёлой после того, как Валенса включился в политическую борьбу.
Суровый 1970-й.
После смерти Сталина в Польше наблюдалась некоторая растерянность. Глава правящей Польской объединённой рабочей партии Болеслав Берут направился в Москву за разъяснениями, как вести дела дальше, но, вернувшись оттуда, в 1956 году неожиданно умер. При жизни этого деятеля не уважало даже его ближайшее окружение. Сподвижники называли Берута «бухгалтером». А про его боевое прошлое высказывались так: «Товарищ Берут во время войны был настолько в подполье, что про него никто ничего толком и не слышал».
Как и подобает лидеру молодой, динамично развивающейся демократии, он занимался главным образом ловлей партизан из Армии Крайовой, удушением конкурентов и заваливанием Москвы слёзными просьбами прислать больше денег. За ним пришел «демократичный» Владислава Гомулка, видный партийно-государственный деятель, подвергшийся опале в конце 1940-х годов.
В отличие от Берута, стоявшего на совершенно чётких просталинских позициях, Гомулка придерживался своеобразных взглядов на перспективы строительства социализма в ПНР, выступая за особый, «польский путь».
Были проведены важные реформы национально-коммунистического типа. Ликвидирована часть коллективных хозяйств на селе, прекращено преследование верующих.
Была смягчена цензура, частный сектор получил гарантии дальнейшего развития, развивалось рабочее самоуправление на предприятиях. Экономика развивалась быстрыми темпами.
К концу 60-х гг. Польша вошла в число 10 самых промышленно развитых стран мира. Численность населения страны за годы правления Гомулки возросла с 27 до 33 миллионов человек. Гомулка не отказывался брать кредиты на Западе. Политический режим был довольно мягким. Поляки могли без проблем выезжать за границу. Цензура была весьма снисходительной.
В конце 1970 года Гомулка добился большого успеха во внешней политике. 7 декабря 1970 года между Польшей и ФРГ был подписан договор об установлении дипломатических отношений и о взаимном признании границ. Преобразования коснулись и политической сферы. Так, была введена новая избирательная система, предполагающая соревновательность кандидатов.
Активизировалась деятельность двух некоммунистических партий – Объединенной крестьянской и Демократической. С целью консолидации разных общественно-политических сил был создан Фронт единства народа. Стали проводиться оживленные дискуссии в СМИ.
Во времена Гомулки Польша получила солидную американскую помощь. Только в 1957–1963 гг. Штаты предоставили ей 900 млн. долл. Кроме того, он получал постоянно помощь и от СССР.
Однако кредиты когда-нибудь надо отдавать и тут выяснилось, что все 60-е годы Польша только и делала, что проедала эти деньги. Польские товары нигде, кроме СССР, не пользовались спросом, новых высокотехнологичных производств никто не строил, 40 % хлеба импортировали.
В отличии от Румынии, где была своя нефть, и Югославии, где был развитый туристический бизнес и удобное для торговли со всеми странами географическое положение, Гомулка со своей Польшей находился в самой незавидной экономической ситуации. Он кинулся за помощью к Л. Брежневу, но тот ответил в том ключе, что никто Гомулку брать кредиты у Запада не заставлял, а раз так, то пусть и выкручивается как хочет.
Он и выкрутился. Цены на мясо и мясопродукты поднял более чем на 40 процентов, на винно-водочные изделия - почти на 17 %, на табак и папиросы - приблизительно на 30 %, на уголь - на 10 %. Подорожали также рыба, кофе, крупы. Кроме того, росла квартплата.
Да ещё и в 1967-м в 2 раза увеличилась плата за пользование городским транспортом, повысились цены в рабочих столовых. Наконец, в 1970-м поднялась плата за детские сады и ясли, а годовой прирост реальной заработной платы был самым низким из соцстран.
12 декабря 1970 г., всего лишь за две недели до католического Рождества, коммунистические власти умудрились вновь резко поднять цены на продовольствие. В другой стране подобное, наверное, стерпели бы, но Польша, как известно, сильна своими раздорами. Очередной раздор не заставил себя долго ждать. В городах балтийского побережья начались забастовки. Они быстро превратились в массовое мародёрство, поджоги административных зданий. Многие участники погромов были в момент беспорядков в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Одновременно по радио «Свободная Европа» начались истеричные передачи о том, что милиция стреляет, убиты дети. Возбужденная подобными передачами и алкоголем толпа начала громить здания партийных комитетов. Охрана начала стрелять в воздух, что только разъярило толпу. 14 декабря в Гданьске началась стачка. Народ собрался на митинг перед стенами регионального комитета партии. По всему городу пошли стычки рабочих с полицией. На репрессии со стороны властей народ ответил поджогами.
Затем бунт перекинулся в город Гдыню, где в "кровавый четверг" 17 декабря принял особенно жестокие формы. Вскоре прогремели боевые выстрелы провокаторов и появились первые убитые. Тогда по приказу Гомулки в дело вмешалась армия и быстро пресекла волнения. Всего погибло 44 человека, в том числе 2 милиционера и 1 военный. Среди убитых погромщиков были случайные люди, которые вовсе не работали на бастующих предприятиях. Чтобы увеличить число «жертв режима», организаторы беспорядков пошли на подлоги. В число убитых зачислили взятых из моргов жертв автокатастроф и несчастных случаев.
Задатки лидера и бунтарские наклонности впервые проявились у Валенсы именно во время этих событий. Причем в день начала рабочих протестов у Валенсы был выходной, который он посвятил покупке коляски для новорождённого сына. Уже на следующий день он выяснял судьбу арестованных рабочих, вышел со всеми на улицу, митинговал перед воеводским комитетом ПОРП и комендатурой милиции. Рабочие выбрали его в забастовочный комитет на переговоры с властями. Переговоры не принесли никаких результатов. Легенда повествует, что, когда народ бросился освобождать арестантов, молодой электрик, взобравшись на телефонную будку, призывал людей к спокойствию. Бог его знает, сыграла ли эта будка в жизни Валенсы ту роль, которую в жизни Ельцина сыграл танк у Белого дома, однако события 1970 г., бесспорно, стали рубежом в его жизни. Зачинщики и активные участники забастовки загремели за решетку. На год угодил в тюрьму и Валенса.
В результате этих волнений секретарь ЦК Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) Гомулка был смещен со своего поста, а польское правительство пошло на некоторые уступки рабочим.
«Солидарность».
После тюрьмы Валенса вернулся на верфь, но в 1976 году его увольняют с «волчьим билетом» за попытку организовать мероприятия в память рабочих, погибших в 1970-м. Вскоре он вступил в «Комитет общественной самообороны» – диссидентскую группу, стал одним из лидеров польского рабочего движения, издавал нелегальную газету «Рабочий побережья».
Во второй половине 1970-х Валенса подвергался неоднократным арестам, его не принимали на работу даже простым электриком, он перебивался случайными заработками. В 1978 г., когда в Гданьске началась работа по созданию свободных профсоюзов, Валенса являлся лишь одним из членов инициативной группы, лидером которой был инженер Анджей Гвязда. Но к 1980-му, когда ситуация вновь предельно обострилась, электрик уже сам вышел на лидирующие позиции.
Все началось опять с повышения цен на продукты. Польша вновь забастовала.
В июле 1980-го рабочие захватили судоверфь имени Ленина и потребовали восстановления на работе всех независимых профсоюзных активистов, в том числе и Валенсу. Валенса возглавил рабочий стачечный комитет Гданьска, стал признанным лидером польских рабочих.
Он не хотел провоцировать власти на насилие и, чтобы не возбуждать инсургентов, запретил продажу спиртного в бастующих районах. Рабочие украсили судоверфи польскими флагами, портретами папы Иоанна Павла II и цветочными гирляндами, заявив, что они против насилия и свержения режима.
Улаживать отношения с рабочими отправились ведущие представители правительства. В Гданьске с вице-премьером Мечиславом Ягельским вёл переговоры Валенса. 37-летний электрик взял рабочее движение под контроль, не допуская разгула стихии и одновременно предельно жестко ставя себя по отношению к Ягельскому. Оказалось, что природа наделила Валенсу способностями организатора и талантом переговорщика в большей степени, чем многих интеллигентов.
В дополнение к чисто профсоюзным требованиям об увеличении зарплаты, улучшении снабжения продовольствием, сокращении очередей на квартиры появились требования политические. 22 августа к Валенсе приехали влиятельные представители интеллектуальных кругов: редактор католического журнала Тадеуш Мазовецкий и профессор Бронислав Геремек. Правительство, испугавшись всепольского выступления рабочих, пошло на переговоры с бастующими.
31 августа 1980 года Валенса и заместитель премьер-министра Польши подписали Гданьское соглашение, по которому рабочие обретали право на независимые профсоюзы, на забастовку, на прибавку к зарплате. Политические требования Валенсы и инсургентов также были выполнены – профсоюзы и церковь получили доступ к средствам массовой информации, а политические заключённые – свободу. Независимым профсоюзам пришлось признать главенство Коммунистической партии Польши, контроль СССР.
В конце 1980 года Верховный суд Польши подтвердил право профсоюзов зарегистрироваться в качестве общенационального объединения «Солидарность».
Валенса – председатель национальной комиссии «Солидарности». Он еще придерживается умеренной политики, готов к компромиссам с властными структурами, но все понимали - власть пошла навстречу рабочим и тем самым подписала себе смертный приговор.
Теперь электрик стал известен всей Польше.
В течение следующего года Валенса не просто укрепил свою известность, но официально возглавил независимый профсоюз "Солидарность" и фактически стал неформальным лидером страны, человеком, с мнением которого вынуждены были считаться и в партийно-правительственных, и в рабочих, и в интеллигентских кругах. На писательском съезде один восторженный "властитель дум" даже воскликнул: "У нас был Понятовский, потом Пилсудский, теперь есть Валенса".
Семья "наследника Понятовского и Пилсудского", наконец, перебралась в шестикомнатные апартаменты и выбилась из ставшей для неё уже привычной нищеты. Странно, но Валенса в жизни, без воплей на митингах и борьбы с милицией на маршах протеста, казался фигурой немного комичной, передвигался как Чарли Чаплин - быстро и нервно.
Именно эта комичность и является одной из причин популярности Валенсы. Он являлся воплощением «маленького человека» - польского рабочего. А, кроме того, он говорил языком простого человека, а не заученными словами аппаратчиков. Ежедневно во время своих вечерних бесед он простыми словами рассказывал присутствующим о достигнутых успехах в борьбе с властью. В лице Леха Валенсы рабочие нашли руководителя, которому они полностью доверяли. Позже сам лидер напишет об этом: «Я был для них достаточно умным, более умного они не хотели. Такой бы встал над ними, а этим они были сыты по горло». Именно он в эти дни становится символом борющегося рабочего класса. Л. Вадковский, гданьский писатель, объясняя этот феномен, связывал его с общественной «потребностью в моральном руководстве».
Конец первой части.