Нестор Анисимов. Уверен, что большинству наших сограждан это имя ничего не говорит. Несправедливо, право слово, несправедливо!
Вот несколько штрихов к его портрету. За боевые подвиги на полях сражений Первой мировой войны отец Нестор удостоился права носить наперсный крест на Георгиевской ленте. Он открыто и активно выступал против Советской власти, за что неоднократно оказывался за решёткой. И он же всемерно поддерживал борьбу Советского Союза против гитлеровской Германии. Будучи в изгнании, обратил в православие тысячи и тысячи иностранцев. А будучи уже немолодым человеком, добился признания акта крещения для обращенных в лагерях ГУЛАГа…
Наверное, уже этих нескольких фактов достаточно, чтобы заинтриговать читателей судьбой человека.
А начал Нестор свою деятельность миссионером. Право же, оставайся хоть трижды атеистом, а не восхищаться людьми, избравшими для себя данное поприще, невозможно. Николай Анисимов родился 8 ноября 1885 (по другим данным 1884) года в семье военного чиновника, статского советника, так что вполне мог направить свою жизнь по более спокойному руслу. А он, приняв постриг под именем Нестор (в честь автора «Повести временных лет»), отправился нести Слово Божье на далекую Камчатку. Благословил его на сей подвиг сам знаменитый проповедник Иоанн Кронштадтский, который, надо думать, почувствовал в молодом священнике духовную силу, способность творить великое.
Прибыв на Камчатку в мае 1907 года, Нестор был поражён, в какой нищете (материальной и духовной) обитают жители этой далёкой окраины империи. Их грабили все, кому не лень – японцы, американцы, свои, российские, купцы и промысловики. В российских территориальных водах беззастенчиво хозяйничали заморские рыболовецкие браконьеры.
Анисимов активно взялся за дело. Он изъездил весь обширный край, много общался с людьми. Изучал языки коренных народов, переводил для них священные книги. Прививал местным жителям основы гигиены. Занимался просветительством, обучал детей. Врачевал. И конечно же проповедовал. В частности, осознавая, какую грандиозную роль для местных жителей имеет морской промысел, составил специальную молитву на лов рыбы.
Только скоро понял миссионер, что усилиями его, да нескольких таких же подвижников, ситуацию в регионе не исправишь. И он подготовил проект создания Камчатской духовной миссии и Камчатского православного братства. Целью деятельности этих структур он видел широкую просветительную и благотворительную деятельность в регионе. Идею поддержал епископ Владивостокско-Камчатской епархии Евсевий Никольский, который сам много лет жизни посвятил миссионерской деятельности. Ободрённый столь весомой поддержкой, молодой священник отбыл в Петербург.
…Сейчас модно идеализировать царские времена. Мол, под скипетром двуглавого орла, под сенью православного креста народ благоденствовал, и эту благость разрушили в 1917 году невесть откуда явившиеся пришельцы. Не следует упрощать. То, с чем столкнулся отец Нестор, может служить иллюстрацией к тому, насколько далека действительность от этой умилительной картины.
Синоду, который в те годы возглавлял Сергей Лукьянов, на далекую Камчатку, на тамошних, погрязших в нищете и невежестве, людей было наплевать. Махровый бюрократизм, нежелание новаций, стремление действовать по старинке, по установившемуся порядку – как это знакомо отечественной действительности на протяжении всей её истории! У нас всегда находились подвижники, готовые ради высоких идеалов отправиться навстречу неведомому – но сколько же инициатив разбилось о твердолобость чиновничества, растворилось в нежелании его поддержать новаторство и новаторов!
Слишком далёкой оставались Камчатка и камчадалы от блистательных царедворцев, заседавших в Синоде. Проект молодого миссионера грозил окончательно затеряться в недрах бездонного бюрократического «долгого ящика». Но отец Нестор не для того добрался до Петербурга, чтобы теперь отступиться. История не сохранила подробностей того, каким образом отец Нестор сумел дать о себе знать августейшему семейству. Но только личное вмешательство царя Николая II, его супруги Александры Фёдоровны и матери Марии Фёдоровны, великой княжны Елизаветы позволило реализовать задуманное.
В сентябре 1910 года Нестор вернулся на Камчатку, окрылённый успехом. Именно в те годы его стали называть «апостолом Камчатки». И ведь имелось за что! Официальным покровителем новорождённого братства стал наследник престола великий князь Алексей, царская семья подарила церковь и необходимую церковную утварь, а также немалую денежную сумму; кроме того, император даровал братству немалые льготы.
Результаты не замедлили сказаться. Среди придворной знати тотчас проснулось осознание необходимости поддержки дальневосточной епархии – едва не каждый из царедворцев спешил последовать примеру государя, продемонстрировав тем самым верность трону и православию.
Теперь деятельность Нестора обрела должный размах. В первую очередь он занялся строительством: возводил церкви, часовни, больницы, школы: открыл столь необходимый лепрозорий. Учитывая особенности региона, ему пришлось действовать следующим образом. Объект (хотя как-то неловко писать это казенное слово в отношение культовых зданий) строили во Владивостоке, затем разбирали и на баржах доставляли на Камчатку, где его лошадками транспортировали в нужное место, где собирали вновь. Долго, трудно, хлопотно… Но дело шло! До 1917 года на Камчатке таким образом были возведены десятки и десятки объектов!
И тут – война! Сколько жизней она унесла, сколько судеб искалечила, сколько благих начинаний угробила!..
Казалось бы: где война, а где Камчатка! Ан нет – отец Нестор организует санитарный отряд «Первая помощь под огнем» и во главе его самолично отправляется на фронт. Он не просто оказывает помощь раненым или провожал отлетающие души убитых – священник и в самом деле под огнем ходил в атакующих цепях (разумеется, без оружия!), чтобы оказаться первым, кто склонится над солдатом, в плоть которого вопьется хищный горячий металл. Имя Нестора широко гремело на фронте, обрастая легендами. На груди боевого священнослужителя появляются ратные ордена – Владимира III и Анны II и III степеней, все, естественно, с мечами. Но едва ли не высшим признание заслуг на поле брани становится право на ношение наперсного креста на Георгиевской ленте.
В конце 15-го года Нестора отзывают с фронта и вновь направляют на Дальний Восток, создавать Камчатскую епархию, первым епископом которой он и становится в октябре 1916 года.
А потом нагрянул грозовой переломный 17-й. Революционные события конца года по времени совпали с проведением Всероссийского поместного собора, на котором церковные иерархи избрали Патриархом Московским и Всея Руси Тихона. В работе Собора принимал участие и отец Нестор. В связи с этим он стал свидетелем того, как в Москве власть в свои руки брали большевики. О событиях тех дней он написал знаменитую брошюру «Расстрел Московского Кремля».
Поскольку это событие не слишком охотно освещалось в нашей официальной историографии, есть необходимость сказать о нём несколько слов.
В целом переход власти в руки Советов в Москве произошёл без серьёзных боёв – знаменитая фраза о том, что власть валялась под ногами и её было достаточно только поднять, имеет под собой реальную основу – Временное правительство напрочь утратило авторитет. Только в Кремле засел «матерый враг» – кучка юных необстрелянных юнкеров военных училищ Первопрестольной. В Моссовете мнения о том, как в этой ситуации поступить, разделились. После недолгих дебатов постановили уговорить мальчишек сдаться и распустить их по домам. Немаловажную роль в таком решении сыграл тот факт, что в числе «кремлёвских юнкеров» почти не оказалось выходцев из «вражеских классов» - дворян, священников, крупных промышленников… Здесь собрались юнкера военного времени – дети интеллигентов, разночинцев, а то и просто рабочих и крестьян. Их крови Советы не жаждали.
Тогда неистовая революционерка Роза Землячка (Розалия Залкинд), сторонница более суровых мер, отправилась к морякам-анархистам, обратилась к ним с зажигательной речью (а оратором она зарекомендовала себя сильным), и повела братву на штурм цитадели. Естественно, Кремль моряки взяли легко, причём, малой кровью. Зато кровь обильно пролилась позднее – революционные матросы почти всех защитников расстреляли и закололи штыками.
Заметим к слову, что в результате этого революционного порыва масс Кремлю, этому замечательному памятнику старины был нанесен немалый ущерб. (К слову, прах Розалии Самуиловны захоронен здесь же, в кремлевской стене, пострадавшей по ее милости).
Обо всём этом и рассказал в своей брошюре отец Нестор. Тогда же он произнёс знаменитые слова: «Сейчас нам важен каждый факт, который поможет возбудить в народе ненависть к большевикам». Естественно, такое не могло пройти незамеченным. В марте 1918 года гражданин Николай Анисимов (отец Нестор) оказался под арестом. Однако маховик «красного террора» ещё не набрал обороты (его провозгласят только в сентябре), через месяц его выпустили. К этому времени отец Нестор уже чётко определился в своих взглядах на происходящие события. Он уезжает из «Совдепии», чтобы стать последовательным и непримиримым её врагом.
В Киеве он встретился с генералом Фёдором Келлером – чрезвычайно популярным генералом-монархистом. Нестор передал генералу икону Божьей Матери «Державная», которой патриарх Тихон благословлял на борьбу антибольшевистские силы. (Отметим к слову, что Келлеру это благословение не поможет – петлюровцы его расстреляют несколько дней спустя). После выполнения этого поручения Анисимов отправляется в дальний путь на любезный сердцу и душе Дальний Восток. Путь ему предстоял долгий, вкруг объятой революцией Родины – через Турцию, Сирию, Индию, Китай… Там отец Нестор ведёт большую работу – не только как епископ Камчатский, но и как духовный вдохновитель колчаковской армии.
Соответственно, в конце концов он оказался в эмиграции. Но и здесь проявляет недюжинные энергию и работоспособность. Он основывает Камчатское подворье в Харбине. Основывает здесь Работный дом и еще несколько учреждений, призванных оказывать помощь оказавшимся на чужбине соотечественникам. Просто невозможно счесть, сколько жизней он спас своей деятельностью на ниве благотворительности и милосердия!
А потом началась Вторая мировая война. И вы видим Нестора Анисимова – страстного патриота своей Родины. Он развернул активную деятельность, направленную на оказание помощи Советской России, боровшейся с иноземным нашествием. И когда в 45-м в Харбин вступали советские войска, он встречал их с красным флагом. Нет, он не принял и не признал советскую власть. Но красный флаг в его представлении в тот момент являлся символом победы сил добра и света над полчищами антихриста. Это его Родина выстояла, пусть и пребывавшая под властью безбожников.
После войны он остался в Харбине в чине митрополита Харбинского и Маньчжурского. А в 1948 году отца Нестора арестовали – теперь уже китайские товарищи. Арестовали, и депортировали в СССР. И оказался священник в мордовских лагерях – ему не забыли и не простили ту брошюру «Расстрел Московского кремля», да и работу в колчаковских войсках тоже.
На свободу Нестор Анисимов вышел в 1956 году. Тут же был назначен митрополитом Новосибирским и Барнаульским. Однако силы его уже оказались в значительной степени подорваны. 8 сентября 1958 года он удалился на покой. Да только ведь был из той породы людей, о которых говорят «покой нам только снится». Уже в декабре того же года он стал митрополитом Кировоградским и Николаевским. На этом посту отец Нестор пребывал до самого конца своего жизненного пути, до 4 ноября 1962 года. Эти шесть лет, отпущенных ему после освобождения из лагерей, он по-прежнему боролся – вспомним, что Хрущёв гонение на Церковь инициировал едва ли не более беспощадное, чем Сталин. Отец Нестор выступал за сохранение храмов, за возрождение веры. И главный духовный подвиг, который он совершил за этот короткий срок, заслуживает того, чтобы о нём рассказать немного подробнее.
Общеизвестно, что в недрах ГУЛАГа пребывало немало священников. Они несли слово утешения людям, оказавшимся в заключении. В лагерях проходили обряды крещения – вера для многих становилась единственным, а то и последним, утешением в жизни. Более того, находились и те, кто принимал в лагерях монашеский постриг… Так вот, отец Нестор Анисимов добился того, чтобы обряды, совершённые в лагерях, были признаны церковью, даже несмотря на то, что по вполне понятным причинам в лагерных бараках далеко не всегда соблюдались какие-то формальности обряда.
…Повторю мысль, которую приводил уже много раз. Можно как угодно относиться к государственному строю, к государственным лидерам и вообще к политикам, можно принимать или отвергать меры по обеспечению порядка в государстве… Но есть в истории люди, и их превеликое множество, которыми невозможно не восхищаться – и не имеет значения, за «белых» они или за «красных», верили они в господа или в коммунизм, упокоились они под крестом или под звездой… Нестор Анисимов, «апостол Камчатки» – из их числа. Не восхищаться его деятельностью, на мой взгляд, невозможно.