Я была очень сильно увлечена искусством. Живопись была моей страстью. Родители не были против моего поступления в художественный вуз, ведь я была младшей и любимой дочерью. Мои родители были богатыми людьми и готовы были оплатить любую мою прихоть, надеясь, что, потакая моим желаниям, я быстрее перебешусь и встану на путь истинный.
В нашей группе училась одна странная для меня особа. Это была девушка, которая занимала одно из трех бюджетных мест, которые были выделены на весь факультет. Я никогда не видела, чтобы она улыбалась. Она постоянно ходила какая-то озабоченная. Какие-то назойливые мысли постоянно кружились в ее голове. Со стороны она казалась жуткой заучкой: учила все теоретические предметы до последнего слова в лекции, бегала за преподавателями со своими работами, пытаясь прояснить, почему ей поставили ту или иную оценку. Но в то же время она часто опаздывала на первые пары, оправдываясь на дальностью общаги и пробками на дороге, пропускала семинары и вообще плевать хотела на всех в группе, так как сама никого не просила о помощи, и ее перестали просить о чем-либо, потому что она всех игнорировала.
Но однажды я поняла причину такой противоречивости.
В тот день мы пошли женской компанией в ночной клуб, и там я увидела ее в роли барменши. Сынок одного из папиных друзей был владельцем этого клуба и, по совместительству, моим другом. И совершенно недавно он мне рассказывал про хорошенькую, но бедную барменшу, которой нужна была любая работа на любых условиях. Условия, которые он ей предъявил , я считала унизительными для любой девушки (я еще не знала, кто эта девушка), но она приняла их, как он мне рассказывал. Условия были таковы: он ей платит самую высокую зарплату, которая только может быть у бармена, а за это она будет проводить с ним ночи. В этой ситуации я не оправдывала ни его, так как он воспользовался беспомощностью девушки, ни саму девушку, которая совершила такое ужасное грехопадение. Но то, что этой девушкой оказалась моя однокурсница, выбило меня из колеи. Она – художница, уподобляющаяся низкой роли содержанки...
Внешне она действительно была не страшненькая, но и не мисс мира. Большие светло-карие глаза, под которыми были постоянные синяки, острые черты лица, темная кожа и густые каштановые волосы. Это была смесь Марьи Болконской и Эсмиральды.
В университет она постоянно ходила в одной и той же одежде, иногда даже в потертых вещах. Почему она так ходит, если в некоторой степени являлась содержанкой моего друга? Мне стали интересны ее мотивы по жизни и то, как она живёт, потому что слишком много вопросов она у меня вызывала. Я решила с ней сблизиться, чтобы получше узнать и удовлетворить собственное любопытство насчёт этой персоны.
Случай предоставился очень быстро. Она серьезно опоздала на пару, и единственное свободное место осталось возле меня. Она села и попросила перефотографировать лекцию, которую уже вели полпары. Я ей дала свою тетрадь, а потом взамен попросила помощь по другому предмету. В этот раз она не отказала, и общение завязалось.
Она оказалась не такой, как выглядела изначально в моих глазах. Она была очень милой и дружелюбной, просто показывала это не всем. Она была очень целеустремленной, честной и весьма решительной девушкой, готовой сражаться с любыми невзгодами судьбы.
Мы стали часто прогуливаться вместе, и из разговоров я узнала, что она из очень бедной семьи, и поэтому ей приходится содержать себя самостоятельно и жестко экономить.
-Я видела тебя в клубе в виде барменши. Разве там зарплаты не хватает на достойное проживание? – решила аккуратно зайти на тему, которая больше всего меня интересовала, во время нашей очередной прогулки.
-Хватало бы, если бы не гигантские долги моей семьи. Отец – игроман, а мама слишком мягкосердечная, чтобы его бросить, и подчиняется ему во всем. Одну часть зарплаты я пересылаю младшей сестре, чтобы она могла купить себе приличную одежду и не голодала. Перед отъездом пришлось оформить ей карту и купить второй телефон, который я научила ее прятать от отца, иначе он бы и его проиграл. Когда у него нет денег, а он хочет играть, он может забрать все подряд, что имеет ценность. Поэтому все нормальные вещи сестра хранит у бабушки. Другую часть зарплаты я пересылаю бабушке, чтобы она гасила хотя бы банковские кредиты нашей семьи, чтобы, когда родителей не станет, это «наследство» не утащило нас с сестрой на дно.
-Прости, что спросила. Наверное, тебе неприятно об этом говорить.
-Ничего страшного. Это не самое ужасное, что со мной случилось. Самое ужасное было то, что семья фактически от меня отказалась, когда я поступила на художника.
-Почему?
-Папа не считал это профессией и запрещал мне сюда поступать. Но кто он такой, чтобы мне что-то запретить? Мужик, из-за которого наша семья находится почти на дне общества. Когда он все-таки узнал, что я поступила не в местный вуз, а в художественный, то он сильно меня избил и, возможно, дошел бы еще до чего-нибудь, если бы не младшая сестра, которая успела вызвать полицию. Последнее, что крикнул папа, это чтобы я не смела больше появляться в их семье, а мама сказала, что мне действительно в ближайшие годы лучше не приезжать их навещать.
Нависла тяжелая тишина. Ответ насчет ее грехопадения на работе я так и не получила, но в голове у меня теперь крутился другой вопрос.
- А зачем ты тогда поступила на художественный, - спросила я после недолгого молчания, - если ты бедная и никто не поддержал тебя в этом? Ты настолько сильно хочешь стать художницей?
-Нет, просто я странная. Я не вписываюсь в общественные рамки «нормальности». И чтобы как-то жить, мне доступны три пути: сумасшедший дом, стать гадалкой или уйти в творческую сферу. Первое мне не подошло, потому что я хочу быть свободной. Второе – я слишком честная, поэтому не смогу обманывать людей. Остается третий вариант. Обычно творчество, а особенно гениальность, может оправдать многие выходки и странности человека, и общество готово их терпеть. Например, Гоголь, по некоторым оценкам, был шизофреником, но его считали гениальным. А Блок вообще не занимался сексом со своей женой, потому что считал ее выше низменных желаний. Если бы Блок был обычным инженером, то такая выходка у него бы не прошла. Но он был поэтом. А Есенин? Он был жутким бабником, бил жен, но переспать с ним считалось честью для каждой уважающей себя женщины. Если бы он так и остался крестьянином, то женщины на него бы даже не посмотрели. Женщины вообще падкие на творческих мужчин. Пушкин был бабником, кутилой и игроком, а у него было свыше ста женщин. И Гончарова его любила. Достоевский был игроком. Все деньги он проигрывал, и у него было две жены, и вторая, несмотря на его склонность к игре, помогала мужу и смирилась с бедным существованием. А Толстой? У него был ужасный почерк, и его жене постоянно приходилось переписывать его произведения. Представляешь, она несколько раз переписывала "Войну и мир"! Жены писателей - это образец преданности, безропотности и кротости. Но если бы не таланты их мужей, то они бы вряд ли что-то терпели.
А самоубийства актеров и писателей? Это уже стало некой закономерностью, что творческие люди так заканчивают свою жизнь. А сожжение своих произведений? Такое прощается только гениальным писателям. Если бы бухгалтер сжёг годовой отчет, потому что ему показалось, что он неудачный, его тут же уволили бы к чертовой матери. Но что-то я удалилась в своем повествовании. Надеюсь, ты поняла мои мотивы.
- Но у тебя, в отличие от великих писателей, нет ни гроша за спиной. Да и ты ко всему художница. Как можно с ними сравнивать?
- Какая разница? Живопись и литература связаны между собой. Нам, художникам, также необходимо вдохновение, как и писателям. Мы так же получаем деньги за каждую картину, как они за каждую главу или строчку. У нас лишь разные инструменты для работы и изображения реальности.
- Знаешь, ты действительно странная. Поэтому у тебя два варианта. Или ты станешь самой известной художницей современности, либо в течение всей жизни будешь бедна, а гениальность твоих картин признают лишь после твоей смерти, как признали гениальность музыки Баха.
-Почему ты сравнила меня с Бахом? Он же музыкант?
- А какая разница? – повторила я за ней. – У вас лишь разные инструменты изображения реальности. Да и Вениамин с дирижерского на тебя часто поглядывает. Вот и будете жить вместе: Ван Гог и Бах.
Мы так громко засмеялись, что прохожие на нас оглядывались.
-Слушай, я бы очень хотела удовлетворить свое любопытство... - и я рассказала ей про своего друга и условия, на которых она работает.
Надин прыснула и не могла остановиться.
-Он тебе такое сказал?! - воскликнула она, посмеявшись. - Боже, мы, конечно, с коллегами подозревали, что я ему нравлюсь, но поверь, ни одного предложения, даже сходить на свидание, мне не поступало от него. Я в шоке! Какой же он хвастун!
Что ж. Теперь я знаю, какой у меня друг. Лишь бы похвастаться, ей-богу!