Доклад В.А. Арцыбашева на Международном научно-практическом форуме «Без срока давности. Преступления нацистов против человечности: история и современность»
Тень сотрудничества украинских националистов с нацистской Германией до сих пор омрачает исторический ландшафт Второй мировой войны, порождая ожесточенные дискуссии. В свете новых архивных открытий и современных исторических исследований, изучение роли Германии в становлении и поддержке украинского националистического движения в первой половине XX века приобретает особую актуальность, высвечивая подлинные мотивы и последствия этого противоречивого альянса.
В августе 1920 года, словно призрак, в Праге возникла Украинская войсковая организация (УВО) – тайное общество, выкованное из стали националистически настроенных украинских офицеров. Летом 1921 года бразды правления в свои руки взял полковник Евгений Коновалец, чья воля стала знаменем новой эпохи.
С рассветом 1920-х годов руководящие органы УВО перенесли свою штаб-квартиру в самое сердце Берлина, где Коновалец и его верные соратники завязали роковые контакты с германскими спецслужбами. Германия, обуреваемая реваншистскими планами, уже тогда видела в украинских националистах инструмент для ведения тайной войны против неугодных европейских государств, в первую очередь – Польши. Украинская эмиграция, в свою очередь, не желала отвергать помощь извне, видя в ней шанс на воплощение заветной мечты о «самостийной Украине».
Члены УВО видели путь к независимости Украинского государства сквозь тернии террора, вооруженных восстаний, разведывательно-подрывной деятельности и пропаганды. Первой, но неудачной пробой сил стало покушение на польского маршала Юзефа Пилсудского в сентябре 1921 года. В дальнейшем украинские националисты не раз обагряли руки кровью представителей польской власти, совершали дерзкие налеты на государственные учреждения, устраивали диверсии на гражданских и военных объектах, сея хаос и страх.
В марте 1923 года страны Антанты признали суверенитет Польши над Восточной Галицией. Летом того же года Коновалец созвал тайное совещание, на котором заявил о невозможности примирения с режимом Пилсудского и о необходимости ориентироваться на Германию, как на вечного врага Польши. Вскоре после этого, между Коновальцем и руководителем Абвера Гемпом был заключен письменный договор о сотрудничестве. УВО брала на себя обязательство вести разведку в пользу Германии и в случае войны между Германией и Польшей – сражаться на стороне Рейха. Взамен УВО получала от Абвера 9 тысяч рейхсмарок ежемесячно, а также оружие и диверсионное оборудование. На территории Германии функционировали секретные курсы по подготовке боевиков УВО. В Российском государственном военном архиве сохранился интригующий документ – информация Имперского комиссариата по наблюдению за общественным порядком «К польско-украинскому движению» от 20 августа 1928 года, где упоминается, что бывший командир украинских сечевых стрельцов Коновалец является полковником немецкой армии и несет службу в Берлине (РГВА. Ф. 772к. Оп. 1. Д. 102. Л. 73).
После создания в 1929 году Организации украинских националистов (ОУН) под предводительством Коновальца, УВО влилась в нее, став боевым крылом, и продолжала свою деятельность в этом качестве примерно до 1932 года. Неудивительно, что 30 января 1932 года Лига Наций осудила ОУН, заклеймив ее как террористическую организацию. Этому решению в немалой степени способствовала кровавая деятельность боевиков УВО–ОУН, продолжавших убивать представителей польской власти и нападать на государственные учреждения на территории Польши.
В 1930-е годы Коновалец и его соратники продолжили плести интриги в тени германских спецслужб. В рамках этого тайного сотрудничества ОУН создала разветвленную сеть разведывательных центров в различных странах Европы и получала от немцев четко сформулированные разведывательные задания. В конце 1932 года, на секретном совещании Коновальца с представителями Абвера, была достигнута договоренность о новых денежных вливаниях в ОУН в обмен на разведывательно-диверсионную деятельность в Польше. Тогда же оуновцам было поручено в случае германо-польской войны диверсионными акциями сковать действия 2-го польского корпуса.
После заключения германо-польской декларации о ненападении в 1934 году и начавшегося сближения между Германией и Польшей, сотрудничество ОУН с немцами вступило в полосу турбулентности. В марте 1936 года в Лозанне состоялось совещание руководства ОУН, на котором обсуждались перспективы взаимоотношений с Германией после польско-германского примирения. Большинство участников совещания сошлись во мнении, что «прежняя поддержка ОУН из Берлина может возобновиться лишь в случае самого радикального пересмотра основ нынешней немецкой внешней политики и возвращения Германии на старую антипольскую линию» (РГВА. Ф. 308к. Оп. 4. Д. 127. Л. 24–26).
В том же 1936 году руководители ОУН предприняли отчаянную попытку разжечь угасший интерес германских спецслужб к украинскому националистическому движению. Впоследствии руководство Абвера, в лице адмирала Канариса, сочло возможным вновь выйти на связь с «группой Коновальца» и приняло решение о переключении имевшейся агентуры из числа украинских националистов на разведывательно-подрывную работу против СССР.
С началом Второй мировой войны украинские националисты, лелеявшие мечты о создании «великой независимой Украины» под протекторатом Германии, переориентировали свою деятельность на Советский Союз и стали готовиться к военной интервенции. В задачи националистического подполья на Западной Украине входили активизация антисоветской агитации, расширение сети ОУН и подготовка повстанческих кадров для вооруженной борьбы против советской власти (РГВА. Ф. 33987. Оп. 3а. Д. 1305. Л. 277). В трагическом 1940–1941 годах, спустя несколько лет после гибели Коновальца, существовавшие противоречия между эмигрантским руководством ОУН и националистическим активом на Западной Украине привели к расколу – прежде единая Организация украинских националистов разделилась на два враждующих лагеря: ОУН(М) во главе с Андреем Мельником и ОУН(Б) во главе со Степаном Бандерой.
Весной 1941 года украинские националисты продолжали тесно сотрудничать с гитлеровской Германией. В инструкциях «Борьба и деятельность ОУН во время войны», составленных бандеровцами накануне нападения Третьего рейха на СССР, вермахт рассматривался как армия союзников (РГВА. Ф. 1699к. Оп. 1. Д. 197. Л. 1–15). С началом войны и бандеровцы, и мельниковцы сформировали свои «походные группы», которые двигались в тени германских войск и, пропагандируя идеи украинской государственности, создавали на местах органы украинской власти. Кроме того, из числа украинских националистов немцами были сформированы два карательных батальона – «Роланд» и «Нахтигаль», предназначенные для выполнения грязных задач на фронте и в тылу советских войск.
30 июня 1941 года во Львове бандеровцы провозгласили Акт восстановления Украинского государства, которое должно было вместе с нацистской Германией установить новый порядок в Европе и мире. 6 июля 1941 года Андрей Мельник обратился с лицемерным письмом к Гитлеру, прося разрешить украинцам, особенно молодежи, «участвовать в крестовом походе против большевистского варварства» (РГВА. Ф. 500к. Оп. 2. Д. 229. Л. 9).
Однако летом 1941 года гитлеровцы не нуждались в помощи украинских коллаборационистов. Более того, действия бандеровцев во Львове были восприняты как дерзкая самодеятельность. Германские оккупационные власти не признали Акт провозглашения Украинского государства и арестовали ведущих членов созданного украинского правительства. Степан Бандера оказался в концлагере, но, как свидетельствуют архивные документы, его сначала отправили под почетный домашний арест (РГВА. Ф. 500к. Оп. 2. Д. 229. Л. 8). Осенью 1941 года против активистов бандеровского движения начались репрессии.
В этих условиях бандеровцы, продолжавшие враждовать с мельниковцами, приняли решение вернуться в подполье, избегая открытого конфликта с немцами. В последующие месяцы наметилось временное размежевание ОУН(Б) с нацистской Германией, произошел постепенный переход от пассивного сопротивления к активной борьбе за «самостийную Украину».
Формирование отдельных оуновских вооруженных отрядов и массовый уход в леса украинских полицейских, служивших немцам, привели весной 1943 года к созданию на Волыни Украинской повстанческой армии (УПА). В этот период в листовках, воззваниях и других документах ОУН и УПА звучали призывы бороться против «немецкого и московского империализмов» и главный пропагандистский лозунг «Свобода народам! Свобода человеку!» (РГВА. Ф. 1699к. Оп. 1. Д. 212. Л. 1–16; Д. 213. Л. 1–13; Д. 351. Л. 1). Однако на деле УПА, как самостоятельно, так и при поддержке немцев, больше воевала с советскими партизанами и мирным польским населением, чем с немецко-фашистскими оккупантами. Борьба против поляков вылилась в кровавую «Волынскую резню», а для борьбы с партизанами и наступающей Красной армией немцы щедро снабжали украинских повстанцев оружием и боеприпасами.
Весной 1943 года руководство Третьего рейха приняло решение сформировать из украинских добровольцев дивизию войск СС «Галиция». Личный состав дивизии проходил обучение в тренировочных лагерях на территории Германии и оккупированной Польши. Командирами полков, как и дивизии в целом, были немцы. Летом 1944 года «галичане» были брошены на Восточный фронт. В составе 13-го армейского корпуса вермахта дивизия СС «Галиция» приняла участие в сражениях с Красной армией в районе города Броды. В считанные дни бродская группировка немцев была окружена и уничтожена войсками 1-го Украинского фронта. Малая часть добровольцев разгромленной дивизии СС «Галиция» рассеялась по лесам, влившись в ряды УПА.
В тени поражений вермахта, захлестнувших Восточный фронт, германское командование вновь обратило взор на украинских националистов, видя в УПА не просто силу, но и ценный источник разведывательных данных, а также инструмент для ведения подлой "малой войны" против Советского Союза. И эта грязная игра велась не только на уровне отдельных командиров. Лидеры ОУН и УПА, сплетая паутину лжи и предательства, тайно вели переговоры с гитлеровцами о "совместной борьбе", надеясь контролировать сотрудничество и использовать военно-технический потенциал Германии в своих целях. В то же время, лицемерно, на местах подобные контакты строго запрещались под страхом смерти – кровью полевых командиров оплачивалось их прегрешение в виде самовольных связей с оккупантами.
На закате войны германские спецслужбы, словно щедрые на зло сеятели, отправили в ряды УПА целую плеяду инструкторов-организаторов повстанческого движения. Немецкие офицеры, словно зловещие тени, укрывались в подполье ОУН и отрядах УПА до февраля 1947 года, пока Служба безопасности ОУН(Б) не приказала их тайно ликвидировать – чтобы их присутствие не бросало тень на "чистоту" отношений украинских националистов с "западными демократиями".
Безоговорочная капитуляция нацистской Германии в мае 1945 года, словно ледяной душ, отрезвила многих украинских националистов, заставив их с повинной явиться в органы НКВД. Однако украинское националистическое подполье и вооруженные формирования УПА, словно гангрена, не прекратили гнить. В их рядах оставались наиболее непримиримые враги советской власти, фанатично верящие в создание "самостийной соборной Украинской державы". После падения гитлеровского рейха лидеры ОУН, Мельник и Бандера, нашли убежище на территории Германии, подконтрольной западным союзникам, где украинские националисты, словно экзотические питомцы, были взяты под их покровительство.