Семь дней
Снова призыв. И опять я в командировке. Почему наш округ засылает людей на такой большой срок? Все нормальные люди приезжают на пять-семь дней, а я сижу на сборном пункте уже месяц, и еще столько же осталось. Есть, правда в этом и свои преимущества. В отличие от остальных, я успеваю посмотреть город, познакомиться с людьми… Но печень уже не выдерживает.
Теперь, после недели беспробудного пьянства, я завел привычку после завтрака уходить на прогулку по городу и возвращаться только к обеду, когда все уже спят после утренней опохмелки. Так я сократил потребление спиртного вдвое.
Сегодня я гуляю в компании прапорщика погранвойск. Его зовут Андрей, приехал он сегодня утром, откуда-то из Забайкалья, и сразу изъявил желание ознакомиться с городом.
- Два театра, кинотеатр, ледовый стадион, - рассказываю я ему по дороге достопримечательности. – В театрах не был, кинотеатр неплохой, можно еще на хоккей сходить, на концерт, но это только вечером, а вечером на культурное мероприятие никого не затащишь…
- Надо какой-нибудь путеводитель купить, - остановился Андрей у газетного киоска.
- На кой тебе? Все равно днем никуда не сходишь, а на вечер культурная программа составлена – водка пей, земля валяйся…
- Нет, куплю, может, куда-нибудь выберемся.
- А посидеть здесь, где можно нормально? – спросил Андрей.
- Вечером, все вечером. Как народ напьется, так в кабак потянет, потом на дискотеку какую-нибудь. Не торопи события.
- Что, каждый день пьете?
- Ага.
- Я сюда на семь дней. Что ж я, все семь дней пить буду?
- Угу.
- Нет, я так не могу…
***
Все семь дней Андрей пил не трезвея. Со сборного пункта он больше не отлучался ни разу. Да и с койки своей вставал, если честно, только в туалет. Видя, что человек из штопора без посторонней помощи выйти не может, в день перед отправкой ему попросту перестали наливать. Все равно он целый день был сыт старыми дрожжами, так что нам сообща пришлось отобрать ему команду.
- Э-эх, хорошо вчера посидели, - сообщил нам Андрей на следующее утро, потягиваясь ото сна. – А мы с Димой еще с утра по городу гуляли, он мне город показал…
- Вчера?! – хором воскликнули сразу несколько офицеров.
- Андрюша, у тебя сегодня отправка, паровоз под парами, команду мы тебе отобрали, она тебя ждет. Сейчас бегом в штаб, получать ВПД, а потом проверь команду, может, кого заменить захочешь, - выдал ему всю правду-матку старший моей команды.
- Как, отправка? – ошалело смотрел на нас Андрей. – Я же только вчера приехал… Дима, скажи…
- Да, Андрей… А говорил, что так не можешь…
В конце концов, Андрей поверил в происходящее, хотя и не без труда. Уже перед уходом, собирая вещи, Андрей наткнулся на путеводитель.
- Что же это?! Зачем я его купил?! Зачем?! Я же из этой комнаты ни разу не вышел! Семь дней! Боже!!! Семь!!! Дней!!! Зачем я его купил!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Ему налили на посошок, успокоили и проводили.
Дэрэво
Жила-была маленькая, но очень отдаленная дивизия. И как в любой дивизии, будь она хоть трижды отдаленной, в ней был командир. Кабардинец по национальности, он очень внимательно относился к своему небольшому гарнизону, что совсем для комдива не типично. Он знал всё обо всех. Разумеется, в отдаленных гарнизонах из-за нехватки информации извне все знают всё обо всех, но начальников это не касается. А этого касалось. Это был хороший командир. К нему можно было обратиться с любой проблемой, и он их решал по мере сил. Но и наказывал тоже неплохо. Каждый вечер он на своем командирском УАЗике объезжал весь гарнизон, и ничто не могло укрыться от его взора. Он знал все загашники и закоулки. А, обнаружив недостатки, устраивал разнос командирам частей на утреннем совещании.
- Камандыр ОБМО! – начал комдив очередное совещание. Командир ОБМО – отдельного батальона материального обеспечения (или обогащения, как его чаще называют в войсках), встал, ожидая взбучки, еще не зная за что.
- Вчера я, как обично, объезжаю гарнизон. Заезжаю за ГДО, и что я вижу? Два ваших прапорщика сидят на дэрэве, пьют водку, закусывают вонючим бэлим мясом. Сэйчас они на гауптвахте. Разбэритесь, завтра мнэ доложите, как вы их наказали.
Сказать, что комбат был озадачен, значит не сказать ничего. Во-первых, что это за вонючее белое мясо? Комбат всегда знал, что хранится у него на складах, иначе он бы таким батальоном не командовал. Но он не помнил совершенно ничего, что было похожим на вонючее белое мясо. Хуже всего то, что теперь весь городок будет гадать, что же это за мясо новое ОБМО получил, сами водку им закусывают, а никому не выдают. И комдиву наверняка пожалуются. И по этому поводу у него с ним состоится еще не один неприятный разговор.
И еще одна деталь мучила комбата. Ну, водку он понять мог. Даже мясо это вонючее белое, черт с ним. Могли ведь чего-нибудь вечером подкинуть случайное, ну прапора сразу и сперли, что плохо лежит. Но чего он никак не мог понять, так это дерево. Ну, зачем залезать на дерево, чтобы попить водки?!
Весь в тяжких раздумьях комбат пришел на «губу» и сразу накинулся на прапоров:
- Вы чё, козлы, охренели?! Вам чё, на земле места мало?! Вы чего на дерево полезли водку жрать?! Молодыми себя почувствовали?! Обезьяньи корни проснулись? И что вы там за мясо такое белое вонючее ухитрились спереть?
Прапорщики в полном недоумении смотрели на командира.
Вонючее белое мясо оказалось обычным салом. А деревом было обычное бревно, валявшееся за ГДО, на котором прапора вчера вечером решили раздавить под сало бутылочку.
Вася
В зимний призыв я набирал молодое пополнение в одном из краевых центров России. Со всего края призывников собирали на краевом сборном пункте (КСП), где покупатели, вроде меня, разбирали их по командам. Жизнь на КСП била ключом. Покупатели в отрыве от своих частей отрывались, как могли, призывники пытались достойно провести последние дни гражданской жизни, а их друзья и родственники брали КСП штурмом в надежде «последний» раз увидеть свое чадо. Военные, вопреки тому, что принято о них думать, тоже люди, поэтому призывников отпускали к родне, если в этот день не было отправки команды.
Обычный порядок отпуска призывника выглядел так: дежурному по КПП родственники отдавали записочку с фамилией, именем и отчеством призывника, посыльный согласно записочке разыскивал его в казарме, и тот отправлялся домой до лучших времен.
В тот день в наряде стоял прапорщик по имени Витя – молодой мужчина по обычным человеческим меркам, по армейским же, опытный уже зубр. И вот прапорщику Вите приходит записочка следующего содержания: «Позовите Васю». Благо народу в это время на КСП было не много, поэтому Витя репу чесал не долго.
- Слышь, сынок, - обратился он к посыльному, - Ступай в казарму, всех, кого зовут Вася – ко мне. Понял? Выполнять.
Вась набралось семь штук. Он построил их в одну шеренгу перед воротами и приказал ворота открыть. После чего выступил перед собравшимися со следующей речью:
- Вот ваши Васи, все кого нашел! Забирайте!
Но спокойно додежурить ему не дали. Минут через десять на КПП ворвалась какая-то женщина.
- Где мой сын!? – завопила она.
- Я то откуда знаю? – возмутился прапорщик.
- Я вам записку передавала, всех отпустили, а моего нет!
- Как вашего сына зовут?
- Вася.
- А…? Так это вы писали «позовите Васю»?
- Я…
- Ну, так вот. Поскольку фамилию своего сына вы не указали, мне пришлось собрать всех Вась, которые были, и отправить их всех на все четыре стороны. Вопросы?
- Мой Вася не выходил.
- Опять! Всех Вась, вы слышите, всех я отправил по домам!
- Но моего не было!
- Женщина! Нет здесь больше ни одного Васи!!!
- Найдите мне моего Васю!!!
- Щас-с-с! Побежал!
- Где мой сын!?
- Женщина! Ты меня достала! Проходи! Ищи своего Васю, где хочешь! Только меня оставь в покое! Ну, нету у меня Вась! Кончились!
Ну, худо-бедно, даму спровадили.
***
Спустя неделю тот же прапорщик снова стоял дежурным по КПП. На этот раз народу на КСП было много больше, человек триста, к тому же предстояла отправка команды, поэтому ворота штурмовали с особым энтузиазмом. Прапорщик всего три часа, как заступил в наряд, а уже был выжат как лимон. Он устал расчищать крыльцо КПП от людей, чтобы пропустить кого-либо из своих, когда во время очередной расчистки к нему прорвались два хорошо поддатых мужичка.
- Мужик, - взмолились мужички. – Позови Васю!
- Что?! Опять Васю?! – перепугался Витя, вспомнив недавнюю историю.
- Позови Васю! Будь другом! – настаивали мужички.
- Какого еще Васю? Вы видите, что у нас тут творится? У нас отправка через полчаса!
- Ну, пожалуйста! Мы десять лет не виделись, на проводы опоздали! Ну, будь ты человеком! Мы на минуточку, только обнимем племяша в последний раз…
- Что-то по вам не видно, что вы на проводы опоздали. Ну, ладно. Как фамилия?
- Мужик, не знаем мы фамилии. Позови Васю!
- Опять?! – возмутился прапорщик. – Да пошли вы… со своими Васями…!!! – и скрылся за калиткой КПП.
- Мужик, ну будь человеком! Позови Васю! Племяша в последний раз обнять…! – раздавались пьяные голоса за калиткой.
***
С тех пор имя Вася стало на КСП нарицательным. Всех призывников отныне называли Васями, а ежедневный штурм КСП – шоу «Позовите Васю».
Однажды мы с тем самым прапорщиком возвращались из города. Перед КПП нас остановили две девушки:
- А вы можете нам брата позвать?
- Брата Вася зовут? – тут же среагировал Витя.
- Нет, - удивленно переглянулись девушки. – Женя.
- Слава Богу!!! – обрадовался Витя. – Девчонки, для вас мы все можем! Женя замечательное имя! А вас как зовут?
Таким образом, мы быстро познакомились и на КСП прошли вместе.
После свидания с братом девушек пригласили к столу. Естественно, за столом мы разговаривали, а в разговоре часто всплывал пресловутый Вася. Те, кто нес службу на КСП и такие как я, проживший там не одну неделю, про Васю все уже знали, и взрывались смехом сразу при упоминании его имени. У остальных же присутствующих наш смех вызывал недоумение.
- Что вы смеетесь? Расскажите, хоть – что за Вася такой, - спросила одна из девушек.
И Витя поведал всем историю Васи.
После этого мы вышли перекурить во дворик КСП. В этот момент один из штурмующих залез на ворота КСП и закричал:
- Позовите Васю!!!
От смеха нас всех пополам переломило, а Витя прыгал от одного человека к другому, заглядывал каждому в лицо и кричал:
- Вы слышали?! Слышали?! Ведь не соврал же!!!
Лесная погоня
Зампотех батальона был помешан на охоте. Этой страсти он отдавал все свое свободное время и даже большую часть служебного. С каждого полевого выхода он привозил дичь. В выходные дни его можно было найти только в сопках. На охоте он разбивал свой личный транспорт, личный транспорт своих подчиненных, служебный транспорт своих начальников и боевую технику батальона. Из последней стабильно на ходу была только та, которую зампотех регулярно использовал для охоты. Об этом и пойдет речь.
Сейчас военные ездят на охоту в основном на МТЛБ. Это лучший на сегодняшний день образец военной техники по проходимости и удобству использования для подобных целей. Но раньше был еще лучше – плавающий танк. На тот момент их уже сняли с вооружения, но в батальоне еще оставался один списанный, но еще не сданный танк. И оставался он единственным во всей нашей дивизии. Вот его-то и приспособил зампотех для своих выездов.
Он брал с собой механика-водителя из наиболее путных, и ни лес, ни болотина не могли его остановить. Но сезон охоты открыт только три или четыре месяца в году, а охотятся на дальнем востоке постоянно, кроме весны, когда растет молодняк. И вот, в одну из таких поездок в промежутке между сезонами охоты, зампотех нарвался на лесников.
Конечно, можно было остановиться и решить вопросы полюбовно, но это раз на раз не приходится. Зампотех решил попросту смыться. Лесники бросились в погоню. Они были на шишиге. Пэтэшка, конечно, более проходим, но в скорости шишиге уступает, и лесники медленно, но верно нагоняли. Поняв, что оторваться не удастся, зампотех зарядил учебный снаряд, развернул башню и выстрелил в нагонявший грузовик. Лесники резко дали по тормозам и отстали от плюющегося огнем танка.
Зампотех вернулся в гарнизон поздно вечером, завел танк в бокс и вызвал по тревоге всех механиков-водителей батальона.
***
Утром гарнизон навестили: начальник милиции с одним опером и начальник лесхоза с одним из лесников, участвовавших во вчерашней погоне. Они пошли прямо к комбату и прямо спросили: «А нет ли у Вас, мол, такого-то вот танка?» Комбат вызвал зампотеха, и тот прямо ответил: «Есть. Как раз один сохранился». Тогда гости спросили: «А нельзя ли взглянуть на этот Ваш танк?» «Конечно можно! Милости просим», – радостно воскликнул зампотех. И вся процессия двинулась в парк.
Вокруг собралось довольно много народу, ведь такой отдаленный микрогарнизон, как наш, хуже деревни. Как выразилась одна женщина, когда я только туда приехал: «Мы все тут спим под одним одеялом». Все уже знали о приключениях зампотеха, а так же о том, что в боксах всю ночь кипела работа. На результаты этой работы и пришли посмотреть люди.
- Вот он, наш родимый! Как новенький! – торжественно произнес зампотех, распахивая ворота бокса.
У гостей, которые только что довольно потирали руки – сейчас покажем этим военным, отвисли челюсти. Окружающие едва сдерживали смех.
Танк выглядел так, будто его поставили в этот бокс еще до схода с конвейера. Башня, гусеницы, катки были сняты, движок наполовину выпотрошен. Гусеницы и катки были разбросаны по всему боксу. Запчасти свалены кучей в углу. Башня валялась рядом, уныло опустив ствол. И все это было покрыто вековым слоем пыли. Опер понюхал ствол. Зампотех ухмыльнулся - не такой уж он был дурак, ствол протянули в первую очередь. Менты сразу все поняли, они то с нами одного поля ягоды. Начальник милиции поведал комбату, как будто тот её не знал, историю вчерашнего происшествия, вежливо поинтересовался, кто бы это мог быть. Комбат высказал вежливое недоумение. Про то, что этот танк единственный, и кто на нем любил кататься, знали все, да и сами на нем катались. Но возмущался из последних сил только начальник лесхоза, все пытался что-то доказать. Милиция же, удовлетворившись видом бывшей боевой машины, послала его подальше и убралась восвояси.
Так и закончилась эта история, без последствий, если не считать навсегда испорченные отношения с начальником лесхоза.
Военная рыбалка
Зампотех батальона был помешан не только на охоте, но и на рыбалке. Этому увлечению он уделял меньше внимания, но все же любил. Как-то раз подбил он на это дело РАВиста*.
Какой же военный пойдет на рыбалку с удочкой? Никакой, а уж служащий посреди тайги, тем более. А уж по долгу службы имеющий прямой доступ к оружию и боеприпасам и подавно. Зачем зампотеху с РАВистом удочки, когда склад ломится от гранат и тротила? И какой же русский пойдет на рыбалку без водки?
Приготовившись основательно к рыбалке, то есть, набрав водки, закуски и ручных гранат, два российских офицера, майор и старший лейтенант, тронулись в путь. Когда они дошли до реки, то уже порядком устали. Где уж тут рыбачить? Надо отдохнуть. Устроившись на бережку, они достали водку, закуску и основательно подкрепились. Уже порядком под хмельком, решено было, наконец, приступить к процессу собственно рыбалки. Зампотех достал первую гранату, выдернул чеку… и, с пьяных глаз, уронил гранату на землю.
Два человека стояли на берегу реки, под ногами у них лежала граната с выдернутой чекой. Они очень быстро трезвели. Все решали мгновения. Думать было некогда. Надо было действовать.
Первым вышел из ступора зампотех – он нырнул в реку, оставив старлея наедине с гранатой. Но тот не захотел оставаться с ней наедине. Он тут же зафутболил её в реку и бросился ничком на землю.
Как ни странно все остались живы.
*- Начальник службы РАВ - Ракетно-артиллерийского вооружения.
Волшебное слово
- Вот так и постой, - ротный только что закончил прилаживать на спину солдата Р-152. – Присядешь или облокотишься на что-нибудь – убью.
Р-152 – ранцевая ротная радиостанция, весом килограммов тридцать. Солдат вчера серьезно провинился, и сейчас получал справедливое наказание. Дело происходило на вышке директрисы БМП. Кроме этих двоих там находился я, оператор и двое взводников. Уже час, как должны были начаться стрельбы БМП. Заминка была в том, что с одной машиной не было связи. Точнее связь была, но односторонняя – экипаж командира слышал, а ответить не мог, для этого ему надо было вылезти на башню.
Вошел зампотех роты и прилип к обогревателю.
- Ни ничего не получается, - сказал зампотех. – Давай так стрелять, он тебя слышит нормально.
- Ладно, поехали. Давай сигнал.
Оператор дал команду «к бою». Перед вышкой выстроились экипажи.
- Экипажи, к машинам! – скомандовал ротный после короткого инструктажа и, дождавшись выполнения этой команды, подал следующую: - К бою!
- Первый к бою готов!
- Второй к бою готов!
От третьего ждать доклада смысла не было.
- Третий! – командовал ротный, - Если к бою готов, сделай перегазовку!
Мотор БМП работал ровно и спокойно. Ожидание затянулось.
- Третий, третий, если к бою готов, сделай перегазовку!
Молчание.
- Третий, сделай перегазовку!
Реакция та же.
- Первый, второй, третий, сделать перегазовку!
- Бр-р-р! – взревела первая БМП.
- Бр-р-р! – взревела вторая.
Третья молчала по-прежнему.
- Третий, сделай перегазовку! – монотонно бубнил ротный в микрофон.
На вышке уже начали посмеиваться.
- Ты забыл сказать волшебное слово!
- Третий, пожалуйста, сделай перегазовку! – послушался совета ротный.
Офицеров перегнуло от смеха:
- Не-ет! Сегодня другое волшебное слово!
Ротного подначивали нарочно, хотя подначивать его необходимости не было. Ротный, носивший прозвище Сирота, по прибытию в батальон быстро стал его легендой. Маленький и щупленький, солдатам он вселял священный ужас. За всякую провинность он карал жестоко и неотвратимо, как провидение. Причем делал он это всегда весело и нестандартно, с каким то сатанинским задором. От его проделок разбирал смех, и вставали дыбом волосы. Если бы о них когда-нибудь узнал комитет солдатских матерей, Сироте не хватило бы жизни отсидеть весь положенный срок. Даже ругался он нестандартно, и принес в лексикон наших офицеров очень многое. Вот и сейчас мы замерли в ожидании очередного представления.
Но Сирота не так прост. Он еще долго подогревал наше терпение, уговаривая третьего сделать перегазовку. Нервы у него были железные, но и они, наконец, не выдержали.
- Обезьяна, рожденная стоя, сделай перегазовку!!! – рявкнул Сирота в микрофон.
- Бр-р-р! – тут же взревела БМП.
- Наконец-то ты сказал волшебное слово!
Бирка
Бирке в армии можно посвятить поэму. Когда я служил в одной маленькой, но гордой горной республике, к нам в комендатуру прилетел с проверкой офицер, служивший раньше у нас. Жил он у меня в медпункте. Вечером, когда уже стемнело, он захотел в туалет и, чтобы до него дойти без происшествий, взял фонарик. Когда я увидел его фонарик, меня скорчило от смеха – на фонарике была бирка – «фонарь».
- А ты без бирки от других вещей его отличить не можешь?
Всё оказалось не таким уж смешным. Теперь были в войсках такие требования. На всём, что выносится на строевой смотр: укомплектованный вещевой мешок, командирская сумка, химзащита, каска, должна быть бирка. Я отстал от жизни. Нет, на вещмешке и раньше была бирка, но только снаружи, и только с фамилией и инициалами военнослужащего. До внутреннего его содержимого ещё никто не добирался. А теперь на зубной пасте должна быть бирка «зубная паста», на зубной щетке – «зубная щетка», на каске, и до неё добрались – «шлем стальной», как будто эти предметы можно с чем-нибудь перепутать. Даже на мыло придумали бирку. Ведь на мыло бирку не налепишь, вот и придумали клеить её на мыльницу. Как вы думаете, какую? «Мыло в мыльнице». Я уже привык к биркам со своей фамилией на химзащите, вещмешке и прочей дребедени, привык, что каждые полгода у них меняется установленный цвет, и все вооруженные силы страны кропотливо их перекрашивают. Но теперь я окончательно решил уволиться из армии. Не хочу всю жизнь чистить зубы щёткой с биркой.
***
А когда-то мы смеялись над подобными вещами. Была у нас в батальоне история.
Комдив приехал с окружных сборов. Сборы проводились на базе одной образцово-показательной части, в каждом округе есть такая. И там отмечался один положительный момент. Под каждой розеткой и под каждым выключателем в казармах этой части висели бирки - инвентарный номер и фамилия ответственного. Комдив собрал комбатов и изложил новые требования округа.
Комбат то же самое изложил командирам рот и батарей. Минометной батареей нашего батальона командовал капитан Сачкин, древний как мамонт, к службе он относился весьма прохладно. После совещания он вызвал писаря:
- Чтобы к утру на всём были бирки: наименование, инвентарный номер такой-то, ответственный такой-то. Понял?
- Так точно!
- Выполнять!
Утром после развода командир батареи куда-то слинял, что случалось не редко, и появился только к совещанию.
- Минометная батарея! – ревел комбат. - Вы что, издеваетесь?! Я куда сказал бирки лепить?! На розетки и выключатели!!! А вы что наделали?! Захожу в минометную батарею! Стоит горшок с цветком! На горшке бирка! Горшок! С землей! С цветком! Инвентарный номер такой-то, ответственный такой-то!!! Пошутить вздумали?! Я вам пошучу!!! Так вздую, мало не покажется!!! И каждый день буду новую порцию вдувать, мастера орального секса!!!
После совещания Сачкин помчался в батарею бить писаря, а все остальные вслед за ним, поглазеть на диковинные бирки. Но внутрь мы не попали. Когда мы забежали на этаж, нас встретила дверь. На двери висела бирка:
ДВЕРЬ
Одна штука
Инв. № ***
Отв. Ряд. Nnnnn N. N.
За морковкой!
Жил-был в нашей дивизии психолог в звании подполковника по фамилии Зайчик. Решил он как-то получить паек. Паек военнослужащего весьма обилен, в одиночку его не унести. И даже на складе в разные дни выдают разные продукты. В тот день выдавали овощи. И вот товарищ подполковник, взяв в качестве носильщика солдата, пошел на склад. А поскольку по роду службы он имел дело в основном с ротными писарями, то и его нынешний помощник имел ту же специальность.
Писарь в роте человек уважаемый и необходимый. Еще бы, ведь он ведет всю ротную документацию, а её ой как много! Если бы документами занимались ротные офицеры, а им собственно это и положено делать, то ни на что другое у них времени просто бы не хватило, утонули бы в бумаге.
Поэтому писаря быстро хватились:
- Где Зайцев? – задал свой законный вопрос командир роты сначала себе, а потом и дневальному.
По иронии судьбы писарь роты носил именно такую фамилию.
И тут дневальный, выпучив глаза от напряжения, выдал фразу, которой чуть не лишил жизни своего ротного:
- Рядовой Зайцев и подполковник Зайчик пошли на продсклад! За морковкой!
Предыдущая часть: