18 НОЯБРЯ ОТМЕТИЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОДИН ИЗ САМЫХ ЯРКИХ И НЕОБЫЧНЫХ РЕЖИССЕРОВ, НАРОДНЫЙ АРТИСТ РОССИИ АНДРЕЙ ЖИТИНКИН. НА ЕГО СПЕКТАКЛИ БИЛЕТЫ ВСЕГДА НАЧИНАЮТ СПРАШИВАТЬ ОТ МЕТРО. ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ, ВСЕГДА ОТКЛИКАЮЩИЙСЯ НА ПРОСЬБЫ ЧТО-ТО ПРОКОММЕНТИРОВАТЬ, ОН МНОГО ЛЕТ ВХОДИТ В ТОП ЛУЧШИХ ПОСТАНОВЩИКОВ И НЕ УСТАЕТ ИСКАТЬ НОВЫЕ ТВОРЧЕСКИЕ «КОДЫ».
ОТ ВСЕЙ ДУШИ ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ! ЖЕЛАЕМ КРЕПКОГО ЗДОРОВЬЯ, ЯРКИХ ИДЕЙ, ВЕЛИКОГО ВДОХНОВЕНИЯ, НОВЫХ ТВОРЧЕСКИХ УСПЕХОВ И СВЕРШЕНИЙ!
О ТВОРЧЕСКОМ СОЮЗЕ АНДРЕЯ ЖИТИНКИНА И АЛЕКСАНДРА ДОМОГАРОВА.
ДОМОГАРОВ — ПЕРФЕКЦИОНИСТ, НАСТОЯЩИЙ, ГЛУБОКИЙ РУССКИЙ ТРАГИК.
©АНДРЕЙ ЖИТИНКИН
Саша поверил мне, когда я предложил ему сыграть спектакль «Мой бедный Марат». До этого он постоянно играл каких-то красавцев. А я перетащил его в Театр Моссовета. Когда спектакль вышел, он сказал мне: «Спасибо, Андрей, я выблевал из себя этого красавчика».
Вскоре мы к юбилею Георгия Жженова сделали спектакль «Он пришел» по Пристли, где Домогаров играл подонка Крофта,
а потом был Жорж Дюруа в «Милом друге», где состоялся их гениальный дуэт с Тереховой.
Знаете, я не случайно давал роли мерзавцев такому красавцу. Потому что в этом есть двойной смысл, ведь уже доказано, что зло бывает иногда очень обаятельным. И вообще это проблема человеческая, вечная и любой может попасть под обаяние злодея. Наш спектакль – это некий месседж и предупреждение о том, что надо быть бдительным.
Когда я предложил ему сыграть Нижинского, он возмутился: «Я балетный?» Я говорю: «Спокойно, это спектакль о балете, но без балета. Танцевать там не будешь, это не нужно. Посмотри фотографии Нижинского в клинике, распухший, потерявший форму. Он не балетный совершенно и танца не будет». Убедил его и понял, что это в него попало, потому что в спектакле Домогаров не танцевал, но вдруг в финале делает руками буквально три движения из балета «Петрушка». Это был просто намёк на танец, но это так попадало в сердце, что зрители вскакивали, стоя аплодировали, некоторые даже плакали. То есть попадало именно то, что он улетает куда-то к Богу.
– Так, насколько я знаю, он у вас и улетал под потолок вместе с кроватью…
– Когда спектакль увидели французы, представители «Дягилевского фонда», то подумали, что мы делаем это через проекцию. Я им ответил, что это наше ноу-хау, и мы не будем открывать секреты. Потому что на самом деле Вася с Петей на лебёдках поднимали кровать с актером на колосники. А дальше – игра света. Уходил свет, лебёдки не видно, а кровать уплывает в небеса.
Но для нас главное было не в этом эффекте, а в том, чтобы показать, что за все страдания и вообще за всё, что с ним случилось, он, конечно, должен улететь в небеса и должен хотя бы там найти освобождение. Нижинский –трагическая фигура. И Домогарову было интересно это играть, потому что история не столько о Нижинском, сколько вообще о судьбе художника. О том, почему так быстро сгорают гении, и почему никто не может их остановить? Возможно, это их удел. На эту тему мы много размышляли, и я понял, что Домогаров всегда со мной. Мы рассуждали с ним и об Олеге Дале, и о Высоцком... К чему я? Если Саша понимает, что перед ним ставится задача сложная, нужно полное погружение, — все, он ваш. Он ненавидит туфту, интриги, когда что-то за спиной говорят, может шугануть журналистов, я сам его как-то останавливал — уймись!
Для сцены такой необузданный темперамент — богатство. Удержать зал на тысячу мест, как в Театре Моссовета, или на три тысячи — как в Израиле и Нью-Йорке, — могут единицы, а он удерживал! Домогаров — перфекционист, настоящий, глубокий русский трагик. Я это понимал, и он это ценил.
По материалам печатных изданий «Театрал» и «Вечерняя Москва».
#АлександрДомогаров #НародныйАртист