От кого произошли млекопитающие? Это не такой простой вопрос, как может показаться. Еще в XIX веке Томас Гексли (Thomas Henry Huxley), великий сравнительный анатом и популяризатор науки, прозванный «бульдогом Дарвина», сравнил разные классы наземных позвоночных — кто на кого больше похож. Сходство птиц и рептилий уже тогда не вызывало сомнений. Но Гексли первым отметил, что млекопитающие, в отличие от птиц, по многим важным признакам близки не к рептилиям, а к амфибиям.
И у млекопитающих, и у амфибий водный обмен не рассчитан на свойственную рептилиям жесткую экономию воды: наша кожа богата железами, почки выделяют не мочевую кислоту, как у рептилий, а гораздо лучше растворяющуюся в воде мочевину. В этом плане человек больше похож на лягушку, чем на ящерицу. Некоторые признаки скелета тоже заставили задуматься: у человека и у лягушки два затылочных мыщелка, соединяющих череп с позвоночником, у птиц и у рептилий — один. Но самым серьезным свидетельством стали дуги аорты. У лягушки две равноценные дуги аорты — правая и левая. У современных рептилий развита преимущественно правая дуга аорты, у птиц — только правая. А вот у млекопитающих — только левая.
Отсюда легко сделать вывод: млекопитающие вовсе не происходили от рептилий (по крайней мере, от рептилий в привычном нам значении этого слова). Они должны иметь других предков, образующих совершенно особую эволюционную ветвь. Для этого вывода не нужны никакие ископаемые остатки, достаточно сравнения современных животных. Но что же это за «особые предки» млекопитающих? Они уже давно прекрасно известны палеонтологам. Это зверообразные (Theromorpha) — группа, полная причудливых форм, в полном смысле переходных между «настоящими» ящерами и теми зверями, которых мы привыкли видеть в современности.
На приведенной ниже картине художник изобразил сразу двух зверообразных, живших более 250 миллионов лет назад, в конце пермского периода. Справа из норы высовывается фортунодон (Fortunodon trautscholdi) — довольно типичный представитель дицинодонтов, растительноядных зверообразных, у которых постепенно исчезли все зубы, за исключением пары огромных клыков. Взамен зубов у них на челюстях образовался роговой чехол, примерно как у черепах. Дицинодонты — не предки млекопитающих, эта ветвь хотя и долго процветала, но оказалась тупиковой.
Двиния и фортунодон.
А вот существо, изображенное слева, смело можно назвать настоящей «звездой» палеонтологии пермского периода, несмотря на общую невзрачность и маленький (не больше чем с кошку) размер. Это двиния (Dvinia prima), представитель группы цинодонтов, к которой как раз и относятся наиболее вероятные предки млекопитающих. Двиния поразительно похожа на млекопитающее. Она практически наверняка была теплокровной и имела шерстный покров, у нее сложные зубы, позволяющие как следует пережевывать и животную, и растительную пищу; все это признаки зверей, совершенно не свойственные рептилиям. Но считаться млекопитающим двиния все-таки не может: устройство ее среднего уха и нижней челюсти этого никак не допускает. Она — типичная переходная форма.
Двиния вряд ли была нашим прямым предком: коронки ее щечных зубов слишком сложны и специализированы, чтобы вывести из них относительно простые трехбугорчатые зубы первых млекопитающих. Это боковая эволюционная веточка, но она относится именно к тому эволюционному уровню, где признаков зверей и рептилий — примерно поровну.
На картинке — двиния (Dvinia prima), представитель группы цинодонтов, к которой относятся наиболее вероятные предки млекопитающих. Изображение Виталия Мельника с сайта malvit.deviantart.com
Сергей Ястребов