Принц Людвиг любил смотреться в зеркало, особенно он гордился своими волосами.
Как часто молодой человек слышал восторженный шёпот фрейлин, когда проходил по дворцовым коридорам. Людвиг был уверен в собственной неотразимости, особенно когда надевал свой любимый небесно-голубой камзол, отороченный золотыми нитями с затейливым узором, имитирующим арабские буквы.
Любил Людвиг после обеда, состоявшего из отменного грибного супа и парочки куриных крылышек, поиграть со своими фрейлинами в жмурки. Надо сказать, это были не совсем обычные жмурки, каждая из семи фрейлин желала быть пойманной принцем, ведь тогда вечером он уводил её в свой альков.
В этот раз молодой человек изменил своим привычкам, решив вместо игры прогуляться в лесу неподалёку. Лес был высажен давным-давно одним из предков Людвига, королём Йоханом, в лесу росли прекрасного вида сосны, но особой гордостью был, конечно, вековой дуб, по преданию, надо лишь прикоснуться к коре дуба, и на целый год тебя ждёт удача во всех делах.
Принц как раз и решил прогуляться до исполинского дерева, благо он знал лес как свои пять пальцев.
Пение птиц и ворчание барсука вкупе с мелодичным шелестом сосен вкупе с бодрящим ароматом соснового леса придавали бодрости духа, под ногами слышался шорох опадающих листьев.
Пасторальную картину дополнил вдруг откуда-то взявшийся звук свирели.
Кто бы это мог быть, подумал принц, согласно закону любому не из свиты короля или принца было запрещено находиться в лесу.
Принц пошёл на звук свирели, его раздирали противоречивые чувства, он был зол на непрошенного гостя в его владениях, с другой же стороны распирало от любопытства, кто бы мог быть этот незванный нарушитель? В самой гуще леса, среди сосновых крон, где солнечный свет пробивается сквозь изумрудный полог, превращаясь в золотую пыль, а воздух вокруг был наполнен ароматом смолы, сидела девушка.
Её фигура словно выточена из мрамора высшей пробы, не статуя ли передо мной, подумал принц. Длинные волосы цвета воронова крыла или спелой лесной смородины рассыпались по её плечам, в них искусной рукой были вплетены лепестки ландышей.
На губах таинственной девушки играла беззаботная, чуть таинственная улыбка. Длинные гибкие пальцы обнимают простую тростниковую свирель с той же нежностью, с какой материнские руки обнимают младенца. Было видно, незнакомка не играет для кого-то — она как будто растворялась в музыке.
Её музыка — словно невидимая нить, связывающая воедино всё живое: от могучего дуба до крошечной букашки. Складывалось ощущение, девушка не просто играет на свирели — она разговаривает с лесом, а лес отвечает ей безмолвным, полным любви вниманием.
— Вы кто? — только и смог выговорить Людвиг, девушка обернулась, печально на него посмотрела своими васильковыми глазами, качнула головой и в тот же миг растворилась.
А на том месте, где она стояла, расцвёл необыкновенной красоты цветок, он переливался на солнце золотисто-янтарным оттенком. Неужели на свете есть что-то прекраснее меня, подумал принц, глядя на цветок.
Он осторожно подошёл к цветку, наклонившись к нему с намерением его сорвать и унести к себе во дворец.
Но что-то остановило его, и он лишь прикоснулся губами к нежным, как шёлк, лепесткам, и в тот же момент, как он это сделал, всё в лесу затихло, время как будто замерло на несколько мгновений.
Людвиг почувствовал, как его тело становится лёгким, словно пушинка, и, влекомый ветром, он куда-то улетает.
Да, мой дорогой читатель, ты всё правильно понял, в тот момент, как принц поцеловал цветок, он превратился в несколько сотен пушинок одуванчика, таково было наказание за прерванную мелодию хранительницы леса.
Людвига искали пару недель, но так и не нашли, по всему королевству объявили траур, и только в городских тавернах неизвестный бард спустя пару лет рассказал мне эту историю. Правдива она или нет — решать вам.