Мне давно хотелось написать небольшой цикл статьей о кейнсианстве. Причём, опираясь не на упрощённое, вульгаризованное представление о нём (которое часто можно встретить в учебниках, статьях), а на первоисточники. Мы будем следовать, в основном, главному труду Кейнса – «Общей теории занятости, процента и денег» (здесь и далее, сокращённо, ОТ). Она делится на 6 книг, каждая из которых, в свою очередь, делится обычно на 2-4 главы (со сквозной нумерацией). Указывая источник ссылки, я буду писать номер главы и страницу по этому изданию ОТ (ссылка).
В 1-й статье («теория») мы рассмотрим основные элементы изложенной в ОТ теории (придерживаясь канвы самого Кейнса), понятия и взаимосвязи между ними, чем эта теория отличается от господствовавших ранее взглядов. Во 2-й статье («практика») мы уже будем потихоньку отходить от ОТ, смотреть на описание делового цикла (данное Кейнсом в последней книге ОТ) и разбросанные по всей ОТ различные практические указания, анализировать, как они повлияли на экономику, и как соотносятся с её состоянием после Кейнса, различные проблемы, связанные с их применением. В 3-й же статье («лирика») я бы хотел поделиться опытом чтения ОТ, какие трудности могут при этом возникнуть, привести примеры ошибок (в основном, в переводе на русский), мешающих восприятию ОТ.
1) Введение. Происхождение кейнсианства.
Для того, чтобы лучше понять теорию Кейнса, надо понять, в какой момент времени она возникла. Начало XX века было непростым периодом для передовых экономик мира. Общепринятым тогда был научный взгляд, опиравшийся на точку зрения прежних экономистов-классиков и их последователей-неоклассиков (Кейнс их всех называет классиками, или приверженцами классической доктрины, что с точки зрения науки не вполне верно, но мы вслед за ним будем иногда делать так же). Эта точка зрения предполагала, что экономика во многом не просто саморегулируется, т.е. приходит к стабильному состоянию, но ещё и это состояние оптимально, а любое отклонение от него (например, во время кризиса) – лишь временная подстройка и устранение диспропорций. Это в частности означало, что в случае кризиса государству следует, в основном, не вмешиваться и ждать, пока всё наладится само.
Однако кризисы становились всё дольше и опаснее, апогея этот процесс достиг в начале Великой Депрессии, в 1929-32 гг., когда всё президентство Гувера, по сути, было посвящено ожиданию самовосстановления экономического роста, которое не произошло. Власти уже не могли продолжать прежнюю политику, слишком велика была социальная напряжённость. Следующий президент, Франклин Рузвельт, приступил к активному вмешательству государства в экономику, и сформулированная в это время теория Кейнса (ОТ вышла в 1936-м), опираясь в частности на этот опыт, послужила теоретическим обоснованием многих его действий.
Можно выделить 2 основных момента в длительных кризисах, которые не находили объяснения с точки зрения классической теории. Это всеобщее перепроизводство (т.е. избыток всех товаров) и стабильно высокая безработица. О безработице поговорим в следующем пункте, а пока – пара слов про перепроизводство. Как я уже показывал в другой статье (ссылка), классическая экономика признавала возможным только относительное перепроизводство, т.е. перепроизводство в какой-то одной отрасли (или нескольких отраслях), в то время как в других отраслях, наоборот, при этом, считалось, наблюдалось бы недопроизводство. И задачей кризиса в таком случае является перераспределение ресурсов из «раздутых» отраслей (производство в которых не соответствует спросу) в другие, нужные людям отрасли.
Нетрудно догадаться, что такие теоретические выводы были следствием того, что с точки зрения классической экономики, при анализе экономической системы можно было игнорировать деньги и рассматривать всё в реальном выражении. Это называют принципом нейтральности денег. Считалось, что цены так или иначе подстроятся под изменяющееся количество денег, а их главная роль – просто обеспечивать обмен одних товаров (включая рабочую силу) на другие. Но всеобщее перепроизводство означает нехватку денег для совершения покупок. Экономисты-классики (например, Милль) могли объяснить это недопроизводством денег, однако оставался открытым вопрос: сколько же нужно денег, чтобы подобного кризиса не было, и как обеспечить это их количество. Ведь это сейчас у нас центробанк может напечатать сколько угодно банкнот и выдать сколько угодно кредитов банкам, а тогда существовал золотой стандарт, бумажные деньги были привязаны к определённому количеству золота и по запросу могли быть на него обменяны – что делало невозможным печатать их сколько угодно. Проблема денег в ОТ рассматривается в 4-й книге (мы её рассмотрим в пункте 8), но чтобы к ней подступиться, надо разобрать ряд других понятий и их взаимосвязь. Что до 2-й проблемы кризисов (безработицы), то мы сейчас перейдём к её описанию с точки зрения Кейнса, изложенной в 1-й книге ОТ.
2) Рынок труда и вынужденная безработица.
С точки зрения классической экономики, рынок труда в целом похож на рынок любых других товаров. Есть кривые спроса и предложения, определяющие соответствие цены (в данном случае, зарплаты, далее – з/п) и количества проданного товара (в данном случае, уровня занятости: числа занятых людей в человеках, или в человеко-часах). Закономерности, которые описывают эти кривые, Кейнс называет 1-м и 2-м постулатом классической теории занятости.
Первый постулат определяет функцию спроса на труд (D).
Для фирм, чем меньше з/п, тем, очевидно, больше работников они готовы нанять. Эта кривая определяется предельным продуктом труда. Что это значит? Считается, что при занятости N=D(P) стоимость произведённого каждым отдельным работником продукта будет больше или равна зарплаты P (а зарплата одинакова для всех работников). Считается, что при найме каждого дополнительного работника прирост произведённой продукции в реальном выражении убывает, отсюда и убывающий характер D(P). Это, с одной стороны, соответствует привычному графику спроса на товар, где его убывающий характер объясняется убывающей полезностью каждого нового купленного товара. Только здесь полезность работника определяется максимально просто – как стоимость произведённого им продукта. С другой стороны, такой характер кривой именно для труда может быть не очень очевиден. Обычно его объясняют тем, что при задействовании всё большего числа работников на том же оборудовании продуктивность каждого нового работника снижается (из-за возрастающего дефицита ресурсов). В рамках других моделей может считаться, что чем больше занятость, тем менее умелые работники начинают работать, и тем меньше продукта они производят.
В зоне 1.1 стоимость произведённого работниками предельного продукта ниже их з/п. Это значит, фирмам невыгодно держать некоторых работников (раз они производят меньше, чем платит им фирма), что приводит к снижению зарплаты и/или занятости, в общем, смещению влево вниз, по направлению к кривой. Если же з/п ниже предельного продукта (зона 1.2), то это значит, что фирмы, конкурируя между собой (если у нас есть справедливая конкуренция), будут повышать зарплаты и/или нанимать дополнительных рабочих, в общем, смещать текущую ситуацию вправо вверх, по направлению к кривой.
В теории Кейнса этот постулат выполняется полностью – так же, как и в классической.
Второй постулат определяет функцию предложения труда (S).
Для работников, чем выше з/п (в реальном выражении), тем больше работников готовы устроиться на работу, т.е., тем выше предложение труда. Эта кривая определяется тягостью труда для работников – занятость равна N=S(P), если для этого числа работников з/п P уравновешивает тягость работы (или выше её). Если з/п оказывается ниже этой тягости (зона 2.1), то либо занятость падает (т.к. работники не соглашаются работать за такую з/п), либо работники договариваются с фирмами на более высокую з/п. Если же з/п оказывается выше этой тягости (зона 2.2), то работники, конкурируя между собой, либо увеличивают занятость, либо снижают з/п (т.к. соглашаются устраиваться на работу с более низкой з/п). Кейнс признаёт справедливость первой части этого постулата (про зону 2.1), но считает неверным вторую часть (про зону 2.2). Однако давайте закончим с классическим взглядом на порядок вещей.
Пересечение кривых спроса и предложения, с точки зрения классической теории, определяет и занятость, и уровень реальной з/п, удовлетворяющие и работодателей (фирмы), и работников. Означает ли это, что в таком случае нет безработицы? Ну, смотря что мы считаем безработицей. В такой точке есть работники, которые не работают, потому что считают текущую зарплату слишком низкой, и добровольно отказываются работать при такой з/п. Такую безработицу называют «добровольной безработицей». Могут быть также временно неработающие из-за изменения структуры рынка труда, покинувшие одну работу и не успевшие ещё устроиться на другую, такое называется «фрикционной безработицей». Однако с точки зрения классической теории, в точке равновесия не должно быть «вынужденной безработицы», то есть некоторого числа работников, готовых работать при данной з/п, но не могущих устроиться на работу.
Однако в условиях длительного кризиса (такого, как в 1929-32) это правило явно не соблюдалось. Кейнс предложил считать верным только 1-й постулат, и первую половину 2-го. Таким образом, может быть занятость N1 ниже равновесного N0, реальная зарплата при этом такова, что себестоимость товара равна его стоимости продажи. Именно поэтому Кейнс называет свою теорию общей: потому что классическая теория, получается, является частным случаем, в котором N1=N0, по Кейнсу же также допустимы значения N1<N0 (жирный участок синей кривой на следующей диаграмме, иными словами, та часть кривой спроса, что лежит в допустимой зоне 2.2).
Почему Кейнс считает зону 2.2 допустимой? С точки зрения классической экономики, в таком положении работники, конкурируя между собой, должны соглашаться на более низкую з/п (и всё в итоге сместится в точку N0). Однако, во-первых, существуют ограничения по номинальной з/п, препятствующие её снижению – например, законы, или договоры между работодателями и работниками, профсоюзами. Многие вульгаризаторы кейнсианства считают этот аргумент единственным. Однако, во-вторых, по Кейнсу, работники, может, и идут на снижение денежной з/п, но это не значит, что они смогут снизить свою реальную з/п – ведь реальная з/п определяется также ценами, которые при снижении номинальной з/п тоже могут снижаться, и над их определением работники уже не властны. Вопросу установления цен посвящена 5-я книга ОТ, мы её рассмотрим в 9-м пункте статьи. А пока поговорим о том, что же, если не пересечение с кривой предложения, определяет размер N1.
3) Круговорот денег и «закон Сэя».
Ещё одним из постулатов классической теории, который опровергался в ходе кризисов перепроизводства, был так называемый закон Сэя. Его иногда формулируют как «предложение рождает свой спрос». Очевидно, это не значит, что можно производить какие угодно товары (например, тёплые куртки в тропиках), и их обязательно купят как минимум по себестоимости. Есть и другая формулировка, например, Милля (её приводит Кейнс): «Если бы мы внезапно могли удвоить производительные силы страны, то мы удвоили бы предложение товаров на каждом рынке, и тем самым мы одновременно удвоили бы и покупательную силу. Каждый в такой же мере выступил бы с удвоенным спросом, как и с удвоенным предложением каждый был бы способен купить вдвое больше, потому что каждый мог бы предложить вдвое больше в обмен». Однако и в таком виде с ней согласиться нельзя. Если бы удвоилось производство хлеба (и другой еды), например, то люди вряд ли стали бы есть в 2 раза больше хлеба. Они скорее бы переключились на другие товары и услуги – например, на путешествия, или доставку товаров. И части работников, производивших хлеб, пришлось бы переквалифицироваться в курьеров, например, – это мы видим и сейчас, с переходом к постиндустриальной экономике.
Однако потом, когда структура экономики поменялась бы, все произведённые товары могли бы быть куплены. Об этом и говорит закон Сэя - сколько бы ни производилось товаров, люди смогут их купить, спрос лишь будет формировать структуру производства, а не ограничивать его объём в целом. Давайте поговорим о том, как деньги обслуживают этот обмен. Для простоты представим, что у нас замкнутая экономика (без внешней торговли), и поначалу не будем учитывать государство, а только фирмы и работников. Также для простоты будем пока считать, что у нас производство не расширяется, и посмотрим, как деньги обслуживают обмен товарами. Предположим, что фирмы продали свои товары друг другу и людям на сумму Т, после чего часть этой суммы выдали работникам в качестве зарплаты (Тз), часть оставили у себя для покупки материалов для продукции у других фирм (То), а ещё часть выдали собственникам в качестве прибыли (Тп).
Как же они потратят эти деньги в течение следующего периода? На деньги То фирмы купят у других фирм материалы для производства продукции. Дальше, работники потратят свою зарплату, а собственники часть прибыли, на закупки потребительских товаров (Т1). А оставшуюся часть прибыли собственники инвестируют в обновление оборудования (Т2). Таким образом, все люди смогут, потратив полученные деньги, купить все произведённые в экономике товары. Все участники обмена получили То+Тз+Тп=Т денег и потратили То+Т1+Т2=Т. Вычтем из обеих частей То, и мы получаем равенство доходов собственников и работников с одной стороны, и расходов на потребление и инвестиции с другой (Тз+Тп=Т1+Т2=Y), а само значение равно уже ВВП (в котором как раз не учитывается обмен между предприятиями расходными материалами — ссылка). Конечно, в реальной жизни люди могут не тратить все полученные деньги. Одни сберегают часть доходов (в наличных или вкладах), другие – тратят сбережения или берут кредиты, но эти процессы, считается, так или иначе уравновешивают друг друга (с классической точки зрения). А при росте производства можно предположить либо падение цен, либо постепенное увеличение числа наличных денег (что вероятнее, ведь мы пока рассматриваем деньги как золото, то есть, просто увеличится его добыча, рука об руку с ростом производства других товаров).
4) Совокупные спрос и предложение.
Однако с точки зрения Кейнса, считать, что закон Сэя продолжает выполняться во время длительных кризисов, значит игнорировать реальное положение вещей.
«Весьма возможно, что классическая теория представляет собой картину того, как мы хотели бы, чтобы общество функционировало. Но предполагать, что оно и в самом деле так функционирует, — значит оставлять без внимания действительные трудности» (гл.3, с. 66).
Он предлагает рассматривать отдельно совокупное предложение (AS(N), от aggregate supply), то есть, количество товаров (в деньгах), которое фирмы произвели и хотят продать, и совокупный спрос, то есть, то, какое количество товаров (в деньгах же, AD(N)) они готовы купить. Оба показателя, очевидно, зависят от уровня занятости и растут по мере её увеличения. Однако нет оснований предполагать, что для всякого N выполняется AD(N)=AS(N). Согласно теории Кейнса, это равенство выполняется лишь в одной точке N1, выше которой AD(N)<AS(N) (спрос недостаточен), а ниже которой AD(N)>AS(N) (спрос превышает предложение).
(функции специально представлены на диаграмме кривыми линиями, поскольку они совершенно не обязательно прямые)
Это означает, что если N поднимается выше N1, то спрос (опускаю здесь слово «совокупный» для краткости) AD оказывается ниже предложения AS, наблюдается перепроизводство, что ведёт к снижению занятости. Если же N падает ниже N1, то мы получаем спрос, превышающий предложение, что вызывает рост занятости работодателями, стремящимися больше продать (и соответственно, получить больше прибыли). Таким образом, значение N1 c точки зрения совокупных спроса и предложения является равновесным. Именно оно и определяет размер занятости на графиках из предыдущего пункта. Если же определяемая пересечением AD(N) и AS(N) величина N1 оказывается выше полной занятости (N0), то мы получаем рост цен (AS подстраивается под AD не за счёт изменения N, в таком случае, а за счёт роста цен).
Точка пересечения AD и AS называется точкой эффективного спроса.
Вообще говоря, при повышении спроса в денежных величинах у всех предпринимателей есть выбор: повысить цены либо нанять новых рабочих. Но повышение цен отдельно взятым предпринимателем уменьшает привлекательность его товаров на рынке. Поэтому при возможности расширить производство просто за счёт найма дополнительного числа рабочих (которых в условиях вынужденной безработицы найти нетрудно) он явно выберет этот вариант.
5) Про «вульгарное Кейнсианство». Инвестиции и сбережения.
Итак, мы получаем достаточно парадоксальную картину. Есть некоторая величина занятости, при которой работники и собственники фирм способны купить произведённый ими продукт (AD=AS). Если же эта занятость немного возрастает, то дополнительно задействованные рабочие оказываются неспособны выкупить произведённый ими продукт. И такая картина может наблюдаться ещё до достижения полной занятости! Таким образом, для повышения занятости нам надо как-то «добавить денег» в систему, при этом не производя продукт для рынка. Например, раздать кому-то дотации. Или начать строительство каких-либо общественных объектов (дорог, тоннелей), причём, безразлично, полезных или нет. Мы в таком случае добьёмся увеличения занятости и роста благосостояния (по крайней мере, в текущий момент).
Собственно, именно так и выглядит «кейнсианство» для многих, в значительно упрощённом виде. Я сам описывал его с точки зрения простенькой модели AD-AS подобным образом (ссылка). Можно также взять в качестве горизонтальной оси не занятость (N), а ВВП (Y), представить AD и AS в качестве прямых линий, забыть про точку полной занятости и мы получим максимально упрощённую модель – «кейнсианский крест» (которого, вообще говоря, в ОТ нет). Из такой упрощённой модели следуют весьма упрощённые выводы. Первый, в своей тривиальности достойный мемов, звучит примерно так.
Второй, чуть менее тривиальный, - что в любой околокризисной ситуации надо просто раздать денег (почему-то, желательно, сэкономленных государством в «сытые» годы, но вообще, не обязательно) кому-то, кто готов их потратить. Я бы назвал подобную систему взглядов «вульгарным кейнсианством». Причём, иногда его выводы вполне работают. Но иногда они могут привести и к нежелательным результатам (см. стагфляция в 1970-х в США) – за что достаётся кейнсианству, понятно, незаслуженно. Чтобы не попасть в такую ловушку, надо не останавливаться на 1-й книге ОТ (введении), а пойти дальше, и посмотреть, чем определяются величины AD и AS, как на них можно влиять и чем это чревато.
Для начала перейдём к новым определениям (данным в книге 2 ОТ). В точке эффективного спроса, как мы говорили, AD=AS, при этом оно же равно произведённому продукту (ВВП, или общему доходу, Y). Мы можем посмотреть на эту величину с точки зрения дохода, как мы это уже делали в пункте 2. Y=Тз+Тп (зарплата плюс прибыль). А можем – с точки зрения трат Y=T1+T2 (расходы на потребления плюс расходы на инвестиции). Кейнс называет сбережениями ту часть дохода, что остаётся после расходов на потребления. Получается, в точке эффективного спроса сбережения (Y-T1) должны быть равны инвестициям (T2). При большей занятости (правее точки N1) сбережения превышают инвестиции, что равносильно AD<AS и вызывает перепроизводство. При меньшей занятости (левее точки N1), наоборот, инвестиции превышают сбережения, получается, AD>AS, что означает бум. Таким образом, согласно Кейнсу, предприниматели, стремясь в моменте увеличить свою прибыль, приводят занятость к такой точке N1, где сбережения из дохода, получаемого всеми участниками экономической системы, равны инвестициям.
Осталось понять, чем определяется величина сбережений и инвестиций, почему они не выравниваются автоматически, при любой занятости (как это предполагает закон Сэя). Этому посвящены, соответственно, книги 3 и 4 ОТ.
6) Склонность к сбережению (или наоборот, потреблению).
Надо сказать, кейнсианское определение понятия «сбережения» может бытть не вполне очевидным. Допустим, предприниматель за месяц зарабатывает 1 млн, из которых 600 тыс. тратит на потребление, 300 тыс. – на покупку оборудования, 90 тыс. кладёт в банк под проценты, а 10 тыс. оставляет в кошельке на всякий случай. С точки зрения Кейнса, сбережения будут равны 1 млн — 600 тыс. = 400 тыс. рублей – то есть, в них входят и расходы на оборудование.
С другой стороны, надо понимать, что, возможно, не все сбережённые предпринимателем средства так или иначе будут потрачены. Да, 300 тыс. из них он уже потратил на инвестиции. 90 тыс., положенные на вклад, банк выдаст (через кредит или облигации) кому-то другому, для инвестиций в производство или для покупок потребительских товаров. Но бумажные 10 тыс. остаются без движения – и приходится только надеяться, что кто-то другой потратил 10 тыс. из заначки, или что общее количество денег приросло на общую сумму откладываемых денег.
Мы уже говорили о том контринтуитивном факте (в п.5), что при росте занятости работники не смогут выкупить весь произведённый ими продукт (как раз из-за склонности общества к сбережению, понижающей спрос). Со склонностью к сбережению связан и другой парадокс: допустим, общество вдруг начинает сберегать больше, чем раньше. С точки зрения классики, это безусловное благо, ведь, согласно закону Сэя, рост сбережений автоматически означает рост инвестиций. Однако по Кейнсу эти события никак не связаны, а вместо этого рост склонности к сбережению приводит к тому, что предпринимателям приходится снижать занятость и через неё ВВП, чтобы общий объём сбережений (составляющий теперь больший процент от дохода) снова соответствовал не изменившемуся размеру инвестиций.
«Ослабление готовности расходовать предстает в совершенно ином свете, если видеть в нем не фактор, который при прочих равных условиях увеличивает инвестиции, а фактор, который при прочих равных условиях уменьшает занятость.» (гл.14, с.186)
Это явление называется «парадокс бережливости». Многими считается, что бережливость – это безусловное благо, и что сберегая, отказываясь от потребления, люди способствуют инвестициям, развитию общества. Однако для этого мало сберегать, нужно ещё и каким-то образом направлять сбережённые средства на инвестиции в развитие. В парадоксе бережливости нет ничего парадоксального, если рассматривать бережливость не с точки зрения отдельного человека в большой экономике, а с точки зрения закрытой системы, скажем, эдакого Робинзона, живущего на необитаемом острове. Он может, конечно, беречь продукты, собирать фрукты и не есть их часть, например. Но ничего хорошего из этого не выйдет, они просто испортятся. Он может также сберегать, например, намытый им золотой песок, и так накапливать какое-то количество золота. Но это будет также бессмысленным занятием – если, конечно, он потом не употребит собранное в течение долгого периода золото (или другой металл, что реалистичнее) для создания какого-то полезного инструмента. Однако мы, таким образом, как раз подошли с другой стороны к тому же самому утверждению – что сбережению (накоплению металла, в данном случае) должны соответствовать инвестиции (создание инструментов для повышения производительности труда).
Посмотрим теперь, как рост инвестиций (I) отражается на росте потребления (C, от consume) и дохода (Y, от yield). Согласно Кейнсу, сбережения S (или, что всё равно, потребление C, т.к. S=Y-C) определяются размером дохода Y. С ростом дохода растёт и потребление, однако оно растёт медленнее, чем доход. Допустим, мы находимся в точке равновесия. Тогда мы можем определить предельную склонность к потреблению – коэффициент k, такой, что при малом увеличении дохода dY потребление растёт на dC = k*dY. Поскольку Y=C+I, то мы получаем dC = k*(dC+dI), получается, при росте инвестиций на dI потребление вырастет на dC = (k/(1-k))*dI
Можно также вычислить, насколько вырастет общий доход при приросте инвестиций. dY = dC+dI = (k/(1-k))*dI + dI = (1/(1-k))*dI. Величина 1/(1-k) называется мультипликатором Кейнса.
Тот же результат можно получить с помощью графика функции размера сбережений в зависимости от размера величины дохода. Предположим, что мы находимся в некой точке, в которой при приросте дохода dY потребление прирастает на kdY, а сбережения, соответственно – на (1-k)*dY.
При приросте инвестиций на I2-I1=dI сбережения S изменяются на ту же величину dS=dI. Соответственно, мы можем легко вычислить прирост дохода dY=Y2-Y1. Очевидно, dY = (1/(1-k))*dI.
Упрощая, часто считают, что k всегда она и та же для любого уровня Y, тогда можно, например, считать, что C=C0+kY, где C0 – автономные расходы (которые совершаются всегда, вне зависимости от дохода). Но, вообще говоря, Кейнс не ограничивает нас той или иной конкретной формулой, просто говорит, что k – число между 1 и 0, возможно, зависящее от Y (например, с ростом Y оно может уменьшаться, если люди с ростом дохода потребляют всё меньшую его часть).
Как же k влияет на изменение дохода при изменении инвестиций? Если k близко к 1, то мультипликатор 1/(1-k) – достаточно большое число, и значит, даже небольшой прирост инвестиций вызывает большой прирост дохода – и, соответственно, занятости. Таким образом мы можем сравнительно легко достичь полной занятости. Если же наоборот, общество потребляет малую часть своего дохода, то даже большое число инвестиций может слабо поднимать доход и занятость, что мешает её поднятию до уровня полной занятости, т.е., консервирует вынужденную безработицу.
Остался ещё один вопрос: в каких величинах мы считаем доход и сбережения, реальных или номинальных? В упрощённом варианте (когда S=k*Y при одинаковом k для любых значений Y) нам практически всё равно, в номинальных или реальных величинах мы всё считаем. Однако в общем случае зависимость S от Y может быть сложнее. Например, мы уже говорили, Кейнс предполагает, что с ростом Y сберегаемая доля увеличивается. И тут имеется в виду не номинальное увеличение. Однако Кейнс избегает реальных показателей как спорных и трудновычислимых, предлагая им простой аналог: величины, посчитанные в единицах заработной платы (W). Т.е., мы делим номинальный доход (или другие номинальные величины) на номинальную величину з/п. Таким образом мы получаем что-то вроде реальных величин (ведь сама з/п, согласно первому постулату, соответствует предельному продукту труда, т.е., при номинальных изменениях, колеблется практически вместе с ценами на товары), но вычисляем их простым и недвусмысленным способом.
7) Склонность к инвестированию.
Поговорим теперь о том, чем определяется величина инвестиций. В теории Кейнса можно выделить 2 горизонта планирования для предпринимателей. В краткосрочной перспективе они решают, как и сколько занять работников на имеющемся оборудовании, то есть, определяют размер занятости – так, чтобы при нём достигалась точка эффективного спроса, об этом мы говорили в п.4. А исходя из предположений о более далёком будущем они, собственно, покупают это оборудование, т.е., совершают инвестиции (частично для замещения приходящего в негодность старого оборудования, частично для расширения производства). Как же предприниматели решают, совершать ли те или иные инвестиции?
Очевидно, предприниматели покупают оборудование, рассчитывая получить за продукт, произведённый на нём, дополнительный доход – прибыль. Обычно говорят о норме прибыли – том приросте стоимости в %, который обеспечивает использование оборудования, относительно всех затрат на его покупку, а также покупку материалов и наём работников. Можно сравнить это с процентами на вклад в банк. Только есть некоторая разница. Проценты в банке идут по чёткому графику, и риски не получить их минимальны. А прибыль от капитала может прийти через достаточно большой промежуток времени, и подвержена большой неопределённости, даже нельзя математически оценить вероятность получить ту или иную величину прибыли. Тем не менее, для каждой инвестиции можно поставить в соответствие такую банковскую ставку, которая в ожиданиях инвестирующего даст такую же прибыль. Эту гипотетическую ставку мы назовём эффективностью капитала (или инвестиции), или же, по-простому, нормой прибыли.
Можно построить график, где на оси х будет эффективность инвестиций (норма процента, если по-простому), а на оси у – размер инвестиций, эффективность которых больше определённой величины, обозначим такой график I(r). Очевидно, чем меньше будет ставка, тем больше будет I(r).
Как же по этому графику определить размер инвестиций в текущий момент? А надо взять размер инвестиций, соответствующий текущей банковской ставке. То есть, ставке, под которую банки выдают кредиты и берут деньги на вклады (между этими ставками обычно есть небольшая разница, равная посреднической комиссии банка). Действительно, предположим, что эффективность капитала ниже этой ставки. Тогда, если у предпринимателя уже есть деньги, то ему выгоднее положить их на вклад. А если он собирается деньги занять, то он в итоги останется в минусе, т.к. прибыли от инвестиций не хватит, чтобы рассчитаться по кредиту.
Надо отметить, что график ожидаемой эффективности капитала держится на достаточно хлипких основаниях, а именно, на субъективной оценке предпринимателями долгосрочной перспективы, для которой и вероятность-то тех или иных событий, влияющих на получение прибыли, посчитать научно невозможно. Он опирается зачастую просто на стадное чувство, «дух жизнерадостности», а иногда, наоборот, падает из-за иррационального и такого же стадного уныния. Именно колебания в графике эффективности, по Кейнсу, вызывают кризисы. Лекарством от них может быть снижение ставки, однако спад графика может оказаться таким сильным, что никакое снижение ставки не сможет уравновесить этот спад, а понизить ставку ниже нуля (по крайней мере, по кредитам) не представляется возможным. Тогда помочь могут гос.инвестиции.
8) Деньги. Предпочтение ликвидности и процент.
Итак, мы увидели, что размер инвестиций (при заданном графике эффективности) определяется через банковский процент, но теперь хотелось бы узнать, а от чего, в свою очередь, зависит этот процент. С точки зрения классической экономики, банковский процент (ставка) как раз уравнивает сбережения и инвестиции. У одних людей есть деньги, которые они хотят сберечь, и чем больший процент предлагают банки, тем больше они готовы отдать им на время своих денег. Другим людям нужны деньги для инвестиций, и чем выше процент, тем меньше они готовы взять денег у банков (через кредиты или облигации). Пересечение этих кривых, с точки зрения классики, определяют и размер инвестиций, и размер сбережений, и величину ставки. Всякое изменение в склонности к сбережению или инвестированию просто смещает график I или S, соответственно, изменяется r1, но инвестиции всё равно оказываются всегда равными сбережениям. Таким образом, в рамках классической модели, мы получаем исполняющийся закон Сэя.
Однако Кейнс обращает наше внимание на то, что банковская ставка в действительности выравнивает не сбережения и инвестиции, а несколько другие вещи. Вернёмся к примеру с нашим ИП из 6-го пункта («допустим, предприниматель за месяц зарабатывает 1 млн, из которых 600 тыс. тратит на потребление, 300 тыс. – на покупку оборудования, 90 тыс. кладёт в банк под проценты, а 10 тыс. оставляет в кошельке на всякий случай»). 300 тыс. его личных инвестиций из собственных средств мы можем временно не учитывать, т.к. этой сумме не надо проходить через денежный рынок. Те 90 тыс., что он положил в банк, в идеальном случае банк распределит между другими людьми, согласными взять их под определённый процент. Они могут пойти как на инвестиции, так и просто на потребление. Причём в этот момент потребление будет конкурировать с инвестициями за эти деньги, завышая процент (в 6-й книге гл.23 Кейнс много говорит о том, как ростовщичество играло негативную роль в эпоху до промышленной революции, оттягивая деньги от инвестиций).
Если бы так и распределялись все доходы, то мы бы получили работающий закон Сэя, и никаких трудностей бы не было. Однако нет никаких оснований считать, что предприниматель все свои деньги отдаст под проценты (особенно во времена Кейнса, когда деньги соответствовали золоту и не дешевели значительно с каждым годом). В нашем примере он оставил у себя 10 тыс. Также нет гарантии, что и банк отдаст все 90 тыс. кому-либо, но этот вопрос мы рассматривать пока не будем.
Люди несут деньги в банк и кладут на вклад не просто потому что хотят их сберечь, а потому что готовы на время отказаться от распоряжения ими. Вот что уравновешивает банковский процент r: не все сбережения и все инвестиции, а ту часть сбережений, от распоряжения которой люди готовы на время отказаться, с одной стороны, и те расходы (на инвестиции и потребление), на которые другие люди готовы использовать заёмные средства, с другой стороны.
Итак, склонность к сбережению определяет, какую часть дохода люди не тратят на потребление. Но есть ещё и сила, определяющая, какую часть сбережений они хотят сохранить у себя, а не отдать другим под процент.
Кейнс вводит понятие «предпочтение ликвидности», то есть желание людей хранить часть денег именно в ликвидной форме, то есть, в доступной для обмена на любые товары в любое время, в форме наличных денег. При этом разделяет объём таких наличных средств на 2 части M=M1+M2.
М1 собственно обслуживает обмен, для неё справедлива формула количественной теории денег М1=Y/V (хотя, вообще говоря деньги обслуживают обмен не только Y, а и оборотного капитала То (см п.2), и операции по перепродаже уже произведённых продуктов, т.е. гораздо больше, чем Y).
М2 же просто сохраняется на руках («тезаврируется») по спекулятивному мотиву и зависит от размера ставки, а точнее, от определённости её динамики (M2=L2(r)), и чем меньше ставка, тем, как правило, больше М2. С одной стороны, это логично: чем меньше ставка, тем меньше побуждение отнести деньги в банк. С другой стороны, какой бы ни был маленький процент, всегда выгоднее положить под него деньги в банк, чем держать у себя (если планов воспользоваться этими деньгами нет). Однако, если ставка r достаточно мала, и есть неопределённость относительно её будущей динамики, и некоторые ожидают, что r может вырасти, то для них может показаться выгоднее придержать деньги в наличной форме. Такое может наблюдаться и при большой r, однако для малой r даже слабое изменение ставки будет делать обоснованным удержание денег в ликвидной форме. Получается, чем меньше r, тем больше L2(r).
При заданном количестве денег, желание людей удержать их в наличной форме, если оно стало выше, чем желание других людей использовать свои денежные запасы для покупок, создаёт разрыв между совокупным спросом и предложением, за счёт роста сбережений (в кейнсианском смысле этого слова). Для исполнения закона Сэя было бы достаточно, если бы люди так или иначе (например, через банки) передавали всё, что не потребляют непосредственно сами, другим людям для инвестиций и потребления. Об этом и говорит Кейнс:
«Единственным радикальным средством против кризиса доверия, приносящего столько бед экономике современного мира, было бы оставить индивидууму лишь выбор между потреблением своего дохода и заказом на производство конкретного капитального имущества… Возможно, временами, когда его обуревают особенно сильные сомнения относительно будущего, это склонит индивидуума к тому, чтобы больше потреблять и меньше инвестировать. Но чего можно было бы избежать, так это гибельных, все более накапливающихся и далеко идущих последствий, проистекающих из того, что он сейчас может, если находится во власти сомнений, не тратить свой доход ни на то, ни на другое» (гл. 12 с. 167)
9) Цены. Эффект изменения зарплаты.
Вернёмся к нашей диаграмме, описывающей рынок труда в случае неполной занятости (т.е., когда мы находимся в точке N1,P1). С точки зрения классиков, в данном случае работники конкурируют между собой, соглашаясь работать за меньшую зарплату, и тем самым движутся к точке полной занятости (N0,P0). Действительно, логично предположить, что работники готовы в таком положении согласиться на снижение как минимум денежной зарплаты. Однако, даже если такое и впрямь наблюдается, к чему это приведёт (т.е., снижение денежной з/п)? Каждый отдельный предприниматель может посчитать, что теперь он может нанять больше работников. Однако это не означает, что такое будет верно для экономики в целом.
Как считает Кейнс, снижение денежной з/п вызовет также и снижение цен, таким образом, мы получим, что реальная з/п не изменилась – ведь её величина устанавливается благодаря 1-му постулату в ходе конкуренции между фирмами. А нанять больше они не смогут из-за ограничений эффективного спроса.
Однако, по мнению Кейнса, снижение денежной з/п способно-таки вызвать эффект, который может улучшить занятость, но совсем другим путём, и у этого улучшения будут существенные негативные стороны. Дело в том, что снижение единицы з/п и цен будут означать, что денежная масса, даже при сохранении её номинального объёма, станет больше в реальном выражении (по отношению к зарплате). Лишняя ликвидность снизит норму банковского процента, что увеличит объём инвестиций и, соответственно, доход (через мультипликатор) и занятость. В этом смысле, снижение денежной з/п при постоянной денежной массе М равносильно росту денежной массы при стабильной з/п.
«Тем не менее, хотя политика гибкой заработной платы и гибкая денежная политика ведут, по крайней мере теоретически, к одному и тому же результату, представляя собой лишь два различных способа изменения количества денег, выраженного в единицах заработной платы, в других отношениях между ними лежит целая пропасть. Напомним вкратце читателю четыре важнейших соображения» (гл.19, с.250). Эти соображения, вкратце: невозможность в рыночной экономике организовать равномерное снижение зарплат, вероятность попадания в дефляционную спираль (откладывание инвестиций в ожидании дальнейшего их удешевления как «заколдованный круг»), удорожание существующих долгов и рост неравенства из-за удорожания денег (если долги и выплаты богатым классам выражаются в фиксированных номинальных суммах). Так что неправы те, кто видят в снижении зарплаты ключ к решению всех проблем.
В упрощённой версии кейнсианства можно считать, что цены и зарплаты у нас фиксированы, если у нас наблюдается неполная занятость. До достижения полной занятости весь прирост денежного спроса уходит на повышение произведённого продукта (соответственно, дохода и занятости), а после её достижения – всё уходить в рост цен. Так мы поступали в статье про модель AD-AS (ссылка), говорили об этом в п.4. Однако в реальной жизни есть ряд соображений, из-за которых рост цен может начаться до наступления полной занятости. Например, то, что в разных отраслях у нас полная занятость может наступать не одновременно. Или то, что с ростом занятости будет расти и номинальная зарплата («Поскольку каждая группа наемных работников выигрывает при прочих равных условиях от увеличения ее собственной заработной платы, то естественно, что этого же стремятся добиться все группы, а предприниматели, когда дела у них идут лучше, скорее всего, согласятся уступить» гл.21, с.279), и, соответственно цены. Таким образом, при росте N1 даже до достижения N0 мы будем наблюдать некоторый рост и номинальных зарплат, и цен параллельно с ростом занятости (Кейнс называет этот рост «полуинфляцией», в отличие от чистой инфляции, наступающий после достижения занятости N0, когда любое увеличение спроса приведёт лишь к росту цен, а занятость останется неизменной).
Кстати, интересно, что согласно 1-му постулату рост занятости означает снижение реальной з/п. Таким образом, мы получаем, что при росте занятости у нас будет рост номинальной з/п при спаде реальной, а при снижении занятости – наоборот, рост реальной и спад (или, после отмены золотого стандарта, хотя бы замедленный рост) номинальной з/п. Этот парадокс отмечен Кейнсом ещё во 2-й главе (с. 47), правда, до рассмотрения всей теории он кажется малопонятным.