Когда дочь привела в дом мужа, Мария Петровна сразу его невзлюбила. «Не пара, не тот», — думала она. Но жизнь любит переворачивать всё с ног на голову…
— Я тебя предупреждала, Аня! — Мария Петровна хлопнула дверцей шкафа. — Он тебе не пара! Без рода, без племени!
— Мама, хватит! — дочь вздохнула. — Он — мой муж. И я его люблю.
— Любовь! Да от этой любви у тебя уже синяки под глазами!
В воздухе повисла тяжёлая тишина.
На кухне пахло картошкой, пригоревшей из-за того, что обе женщины кричали и забыли про сковороду.
Когда-то Мария Петровна мечтала, что дочь выйдет замуж «удачно»: инженер, стабильность, квартира, вежливые родители.
А этот, Паша…
Маляр-штукатур, с вечной улыбкой и дыркой на локте. Добрый, но несерьёзный.
— Он тебя потянет вниз, Аня, — говорила она раз за разом. — Женщина должна чувствовать плечо рядом, а не тащить всё сама.
Аня лишь пожимала плечами и уходила в свою комнату.
Через полгода — свадьба. Скромно, но весело. Мария Петровна пришла, но весь вечер просидела с каменным лицом.
Вскоре дочь забеременела.
Мария Петровна старалась помогать, но каждый раз находила повод уколоть Пашу:
— Сколько ты опять заработал?
— На что вы живёте?
— А ребёнку ты хоть подгузники купил?
Павел молчал.
Пил чай, кивал. Не огрызался.
Просто молча выходил на балкон, где курил, глядя в темноту.
Аня всё чаще плакала.
Однажды ночью Паша собрал вещи и ушёл.
— Ну и правильно! — сказала Мария Петровна дочери. — Ещё спасибо скажешь, что избавилась от этого бездельника.
Аня молчала.
Просто сидела у окна и гладила свой живот.
Ребёнок толкался — напоминая, что теперь они вдвоём.
Прошло три месяца.
Родилась внучка — Варенька. Крошечная, розовая, с глазами, как у Паши.
И тут случилось то, чего Мария Петровна не ожидала.
Каждый раз, глядя на малышку, она видела его лицо.
И внутри что-то сжималось.
Однажды она услышала, как Аня, думая, что мать не слышит, говорит тихо в подушку:
— Паш, я скучаю…
Мария Петровна долго не решалась, но в один день всё-таки пошла.
Соседи подсказали, что Павел теперь работает на стройке неподалёку.
Она надела платок, взяла контейнер с пирогами и пошла — сама не зная, зачем.
Нашла его.
Стоял у забора, в пыльной куртке, с термосом в руках. Увидев её, замер.
— Мария Петровна…?
— Да, я… вот… пироги.
Он опешил, но взял.
— Спасибо… Как Аня? Как дочка?
— Растут. Девочка — чудо.
Они стояли молча. Ветер трепал платок, где-то звенел металл.
— Я виновата перед тобой, — наконец сказала она. — Гордыня… Слепота. Я думала, что защищаю дочь, а на деле разрушала её семью.
Павел опустил глаза.
— Я, может, и не идеальный, Мария Петровна. Но я её люблю. Я не смог без них. Каждый день думаю, как там они.
Она вернулась домой.
Дочь сидела с Варей на руках.
— Ты ходила к нему? — догадалась она.
Мария Петровна кивнула.
— Да. И знаешь… мне стыдно. Я не имела права так вмешиваться.
Аня молчала, потом вдруг заплакала.
— Мама, я так устала одна…
Мария Петровна обняла дочь, а потом сказала тихо:
— Позови его. Не для меня, для себя. И для Вари. Пусть придёт.
Через два дня Павел стоял на пороге с букетом ромашек.
Он выглядел робко, растерянно.
Аня долго смотрела на него, потом шагнула вперёд.
Он взял Вареньку на руки — крошка ухватила его за палец, и он не сдержал слёз.
Мария Петровна отвернулась, чтобы не выдать себя.
Теперь по выходным у них снова семья.
Павел чинит старую калитку, Аня печёт пироги, Варя бегает по двору.
Мария Петровна сидит на лавочке и шепчет:
— Прости меня, Господи, за моё упрямство…
Жизнь умеет ставить нас на место.
Иногда — тихо, без громких слов.
Главное, успеть попросить прощения, пока ещё можно.
🔔 Если история откликнулась — поставь лайк и подпишись.
Впереди ещё десятки таких — настоящих, неприглаженных, наших.