Первые несколько лет мы с сестрой жили в одной комнате. Это было уютное пространство, наполненное детскими мечтами и радостными моментами. У нас стояли два дивана-кровати, на которых мы засыпали под кваканье лягушек за окном (дом стоял на берегу залива Волги). У стены располагался небольшой деревянный стеллаж с игрушками, который папа сделал своими руками.
Наверное, когда я была ещё совсем маленькой, до школы, я была самым счастливым ребёнком на свете. Дни казались бесконечными, а заботы были такими незначительными. Каждое утро начиналось с улыбки и предвкушения новых открытий, когда с кухни доносился запах бабушкиных блинчиков, и можно было сколько угодно гулять во дворе, качаясь на качелях и поедая ягоды из сада.
Тогда ещё был жив дедушка, который дарил нам с сестрой самые тёплые подарки. Он подарил нам мягкие игрушки: я выбрала плюшевую обезьяну с блестящими глазами, а сестра — енота с коричневым мехом. Эти игрушки стали нашими верными друзьями, защитниками наших кроватей.
Папина карьера шла в гору, и он из командировок в Москву привозил нам удивительные подарки. Однажды он вернулся с двумя наборами кукол с кукольной одеждой. Сколько же восторга вызывали эти платья! До сих пор помню, с каким трепетом я надевала на куклу Марину белое в цветочек платье на липучке. Каждая деталь была продумана, каждый наряд — как произведение искусства.
А ещё у нас были кубики. Те самые, деревянные, в коробке с выдвигающейся крышкой. Их тоже подарил нам дедушка. Мы строили из них замки и башни, создавали целые миры и истории. Эти кубики стали символом нашего детства, наполненного творчеством и фантазией.
В этих простых вещах заключалась вся прелесть детства — в любви, заботе и маленьких радостях, которые делали каждый день особенным.
Чего не хватало в нашей комнате - так это коллекции машинок. Эта мечта жила во мне с самого раннего детства, но я никогда не решалась поделиться ею с родителями. Каждый раз, когда мы приходили в гости к друзьям родителей, у которых были сыновья, моё сердце замирало от восторга и лёгкой зависти. Я с восхищением наблюдала, как мальчишки с гордостью выдвигали ящики, наполненные множеством машин. Там были автомобили всех цветов радуги: от классических чёрных до ярких спортивных моделей. Они различались по размеру — от крошечных гоночных болидов до внушительных грузовиков. Каждая машинка имела своё особое назначение: пожарные, полицейские, гоночные, строительные — целый мир в миниатюре.
В нашей же семье, где росли три девочки, машинок просто не было. Родители, вероятно, считали, что нам больше интересны куклы и наряды. А я… я просто стеснялась попросить. Ведь я же девочка, а девочки вроде не должны увлекаться машинками. Так думала я, пряча свою мечту глубоко внутри.
Однако судьба всё же преподнесла мне сюрприз. Однажды кто-то из гостей подарил нам большую, красивую машину бежевого цвета. Она была настолько прекрасна, что я не могла отвести от неё глаз. Каждая деталь была выполнена с удивительной точностью: сидения, руль, колёса...
Но был один важный нюанс, который омрачал мою радость: двери в машине не открывались. Видимо, это была какая-то коллекционная модель, не предназначенная для детских игр. Дедушка, заметив моё разочарование, попытался «вскрыть» дверцы машины, но его усилия не увенчались успехом. Поэтому наши куклы продолжили кататься на ней, сидя на крыше.
А в остальном у нас было всё, о чём только могли мечтать маленькие девочки. Каждая игрушка хранилась на своём месте, каждая имела свою историю и особое значение. Кукольный мир был представлен в полном объёме: уютная кукольная кроватка с мягкими подушками и одеяльцем, куклы Барби в разных нарядах, настоящий кукольный домик с мебелью и посудой, множество резиновых игрушек для купания, милые пупсы, целая коробка разноцветных игрушек из «Киндер-сюрпризов», наборы конструктора Лего для создания собственных миров.
Каждая игрушка становилась частью увлекательных приключений. Мы создавали целые сценарии, придумывали истории и погружались в них с головой. Кукольный домик превращался то в роскошный дворец, то в уютную ферму, то в космический корабль. Мы расставляли мебель, сервировали стол, устраивали чаепития и праздники. Конструктор Лего позволял воплощать самые смелые фантазии: мы строили замки, города, дома, обустраивали пляжи, однажды даже собирались сыграть свадьбу Лего-человечков, запланировав для этого специальную дату, но сестра её проспала.
А потом в какой-то момент всё просто прекратилось. Словно кто-то невидимый щёлкнул выключателем, и яркий свет детских игр погас. Это произошло постепенно, но неотвратимо, как смена времён года.
Моя сестра, будучи старше меня на год, первой переступила порог взросления. Она выросла из детских игр так же естественно, как сбрасывает листья осеннее дерево. Её интересы изменились: теперь её заворожили журналы Cool, модные наряды и сверкающие украшения. Куклы и домики больше не привлекали её внимания, и это было абсолютно нормально — естественный процесс.
Ненормальным было лишь то, что в тот же самый период я вдруг тоже решила, что мне играть нельзя. Словно заразившись её настроением, я начала воспринимать игры как что-то постыдное и недостойное.
Мы с сестрой росли в каком-то необычном, почти болезненном слиянии: нас определили в один класс в школе, мы посещали одни и те же кружки, наша жизнь протекала в относительной изоляции — мы жили достаточно далеко от основного скопления людей, что затрудняло возможность завести новых друзей. В этой ситуации сестра стала для меня не просто родственницей, а единственным значимым ориентиром. Её вкусы и предпочтения невольно становились моими, её решения — моими решениями.
Важно отметить: никто не запрещал мне играть. Не было строгого запрета или родительского ультиматума. Но в моём сознании сформировался невидимый барьер. Игры стали казаться чем-то постыдным, недостойным «взрослой» девочки.
Я до сих пор помню нашу с ней последнюю игру: мы вдруг как-то случайно, совершенно спонтанно увлеклись куколками и пупсами в кукольном домике. Игра так захватила нас, что мы даже не заметили как зашла мама и позвала нас кушать. Мама просто улыбнулась, но сестра моментом вышла из роли маленькой девочки и закончила игру. На мои последующие предложения продолжить играть она ответила отказом.
Я буквально страдала без игр. В глубине души я продолжала тосковать по тем моментам, когда можно было погрузиться в волшебный мир фантазий. Я создавала себе вымышленную подругу, представляла домовят, живущих в моей комнате, но не более того. Гордость и желание соответствовать старшей сестре оказались сильнее.
Не думаю, что именно отказ от игр стал единственной причиной развития моей высокой тревожности. Однако сейчас я отчётливо понимаю, насколько важна роль игры в формировании личности человека. Это не просто развлечение — это фундаментальный процесс развития, который помогает ребёнку познавать мир и себя. Это как минимум то, на что можно опираться в борьбе со своими страхами.
Постепенно спокойствие начало покидать мою жизнь. Это происходило сначала едва заметно, как тихий дождь размывает берег реки, потом всё явственнее.
Особенно остро я чувствовала это по ночам. Лёжа в кровати, я часто всматривалась в большую куклу, которая стояла на верхней полке нашего деревянного стеллажа. В темноте её неподвижная фигура казалась особенно зловещей. Ночные видения преследовали меня: мне казалось, что кукла двигается, её руки словно подрагивали, улыбка становилась то шире, то уже, фигура как будто меняла положение.
Сейчас, будучи взрослой, я понимаю, что это были всего лишь оптические иллюзии. Любой предмет, если смотреть на него долго и пристально, может создавать эффект лёгкого перемещения. Однако тогда эти явления казались мне чем-то необъяснимым и пугающим. Моё детское воображение рисовало самые страшные картины: кукла оживает по ночам, она может спуститься с полки, может следить за мной, стоять возле моей кровати.
Несмотря на уверенность, что играть мне больше нельзя, я всё же не вычеркнула полностью игры из своей жизни, хотя и старалась делать это незаметно. В глубине души я понимала, что игры — это важная часть моего существования, и я не могла полностью от них отказаться.
Какое-то время я ещё играла с младшей сестрёнкой. У неё была любимая игрушечная собачка с чёрным мехом, а у меня — жёлтая плюшевая обезьянка. Эти игрушки стали нашими верными спутниками в мире фантазий и приключений. Мы придумывали для наших игрушек самые невероятные истории: парк аттракционов, поиск сокровищ, праздничные мероприятия, походы по магазинам...
Все эти игры совершались тайком, когда никто из семьи этого не видел. Как правило, это делалось когда вся семья ещё ужинала на другом этаже и не могли нас заметить.
В моей душе происходила борьба: желание играть было очень сильным и искренним, но оно сопровождалось боязнью того, что кто-то об этом узнает, ощущением, что я делаю что-то запретное. Поэтому наши игры имели свои особенности: мы говорили шёпотом, старались не оставлять следов, быстро убирали игрушки на место, притворялись, что занимаемся чем-то «взрослым». Ну а в случае если вдруг кто-то «спалит», я могла сказать что развлекаю младшую сестрёнку - взрослое и ответственное занятие.
Момент, когда мне вдруг стали неинтересны игры, я не помню. Возможно, его и не было. Постепенно мой мир начал меняться. По праздникам я стала получать в подарок совершенно другие вещи: украшения, настенные часы, картины — с абстрактными узорами и пейзажами, декоративные предметы для украшения комнаты...
Мой некогда яркий приключенческий уголок безопасности постепенно растворялся в небытии.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: детство — это не только возраст, но и состояние души. Игры — это не просто развлечение, а способ познания мира. Важно сохранять в себе частичку детства, независимо от возраста.
- Сможете ли вы с уверенностью сказать, что наигрались в игрушки?
- Или внутри вас до сих пор живёт тот самый ребёнок, который мечтает открыть новую коробку с сюрпризом?
- Какие игрушки были вашими самыми любимыми в детстве?
- Что заставляло ваше сердце биться чаще при виде определённой игрушки в магазине?
- Может быть, у вас до сих пор хранится какая-то особенная игрушка, с которой связаны тёплые воспоминания?
Пишите в комментарии. Ностальгии пост...