Когда к ней в то утро постучали, Евгения стояла у зеркала — в шелковом халате, с чашкой кофе и телефоном в руке. За дверью были люди в форме. Говорят, открыла не она. Дверь распахнул сам министр обороны — в домашнем халате и тапочках.
— Поднялся к соседке за хлебом, — пробормотал он, как будто надеялся, что это сойдёт за шутку. Тот день стал началом конца — и началом легенды.
Когда в новостях впервые показали эффектную блондинку из Минобороны, страна ахнула. Роскошная квартира в Молочном переулке, картины, антиквариат, миллиарды хищений — всё выглядело как сериал про власть, деньги и безнаказанность. В начале 2010-х имя Евгении Васильевой стало символом коррупции, а чуть позже — символом того, что даже громкий приговор в России может звучать как рекламная пауза перед новым карьерным витком. Прошло более десяти лет — и теперь она не героиня уголовных хроник, а почётный член Российской академии художеств.
Холодная элегантность
Евгения всегда казалась из другого мира. Высокая, блондинка, с осанкой и взглядом человека, привыкшего управлять. Юридический факультет МГУ, идеальный английский, тонкое знание протокола. Она умела говорить с мужчинами в погонах — не флиртуя, а словно играя в шахматы, где первый ход всегда за ней.
Евгения родилась в Ленинграде, в интеллигентной и обеспеченной семье. С ранних лет отличалась настойчивостью, умела очаровывать и убеждать. Однокурсники вспоминают её как девушку, которая «шла как танк»: уверенно, громко, без страха задеть чужие границы. После окончания юрфака МГУ она быстро оказалась в Москве — и почти сразу в сфере власти.
По словам знакомых, Васильева умела производить впечатление: идеально уложенные волосы, дорогие костюмы, маникюр в цвет папок с документами. Она говорила о праве и ответственности, а думала о влиянии и успехе. Именно это сочетание позволило ей стать советником министра обороны Анатолия Сердюкова, а потом членом советов директоров крупных структур — «Оборонсервиса» и «Славянки». В двадцать с небольшим лет она получила орден Почёта и кабинет с видом на центр Москвы.
Служебный роман с министром не был секретом. Говорили, она могла входить к нему без доклада, приносить документы в тонкой папке и выходить, не сказав ни слова. Для одних — это было доказательство близости. Для других — просто стиль.
Её называли «принцессой Минобороны». На совещаниях она сидела молча, с лёгкой улыбкой, пока мужчины вокруг спорили о миллиардах. А потом коротко говорила:
— Мы решим этот вопрос.
И вопрос действительно решался — иногда слишком быстро, слишком выгодно для частных структур, слишком в ущерб государству.
Падение
Всё рухнуло осенью 2012-го, когда начались «большие чистки» в Минобороны. Внезапно выяснилось, что чиновница живёт не просто хорошо, а роскошно: 13-комнатная квартира в Молочном переулке, где потолки выше, чем у некоторых чиновников самооценка. На обысках нашли картины из фондов Минобороны, ювелирные украшения, которые она с иронией называла «дешёвой бижутерией».
Васильева не пряталась. В тот самый день, когда в квартиру в Молочном переулке ворвались следователи, журналисты уже стояли у подъезда.
— Нет, — сказала она спокойно, — всё ложь и выдумки.
Она не кричала, не плакала, только сжала губы. Рядом стояли иконы и книги. А где-то в спальне — красные мужские тапки большого размера, которые потом станут символом всей этой истории.
Сцена выглядела почти театрально. Министр — в халате. Женщина — в шелке. Люди в форме — с папками и флешками. Камеры. И вся страна, затаив дыхание, наблюдает, как рушится иллюзия неприкасаемости.
Громкое дело, VIP-заключения, быстрая реабилитация
Суд длился три года. Она выглядела не как обвиняемая, а как актриса на генеральной репетиции: аккуратный макияж, серьги, выдержанная осанка. На заседаниях Васильева улыбалась, перекладывала шоколадные конфеты из руки в руку и выглядела скорее усталой от внимания, чем испуганной. Бывшие коллеги шептались: «Она всегда знала, что выйдет сухой из воды». Её обвинили по двенадцати эпизодам хищения почти трёх миллиардов рублей.
Судья зачитывал приговор — пять лет лишения свободы. В зале стало тихо. Васильева лишь чуть приподняла подбородок. Она не признала вину. Ни тогда, ни потом.
«Исправление невозможно без изоляции от общества», — произнёс судья.
На самом деле общество от неё устало — от этой глянцевой уверенности, от улыбки, которая не знала сомнений.
Но и в заключении всё пошло по особому сценарию. По сообщениям СМИ, Васильеву определили работать уборщицей в школе при колонии, а вскоре отпустили условно-досрочно, засчитав время домашнего ареста. Её «домашний арест» напоминал санаторий с тренажёрами, косметикой и интернетом. Она даже разрабатывала «методику борьбы с гиподинамией»: обруч, степ-платформа, пилатес. Всё строго по расписанию.
За решёткой она фактически провела чуть больше месяца. Чудесное освобождение дополнилось ещё одним сюрпризом — часть имущества ей вернули.
Женщина, которая не сломалась, а завела троих детей
Когда Анатолий Сердюков избежал наказания и вернулся к семье, Евгения пережила это молча. Она верила, что он придёт. Не пришёл. Но через несколько лет — вернулся.
В 2018-м телеведущий Андрей Малахов сообщил, что они поженились. История, начавшаяся с красных тапочек, закончилась белым платьем.
Говорят, сегодня у пары трое детей — один рожден суррогатной матерью, двое приёмные. На безымянном пальце Евгении блестит тонкое золотое кольцо. «Забыла, что раньше носила на левой», — улыбается она в интервью.
Вторая жизнь: художница EVA
Когда скандал улёгся, Евгения исчезла из новостных лент. Но не надолго. Через несколько лет она вернулась — уже не как фигурантка уголовных дел, а как художница. Окончив факультет искусств МГУ и защитив диссертацию, Васильева получила звание доктора искусствоведения и стала почётным членом Российской академии художеств.
Зрители удивлялись: «Это та самая?»
Да, та самая. Только вместо папок с отчётами — холсты с яркими мазками, золотыми линиями, женскими лицами без зрачков.
Теперь её знают под псевдонимом EVA. Она открыла собственную галерею в Москве — светлое пространство в духе минимализма с огромными окнами и запахом свежего дерева. Здесь проходят выставки, которые зрители описывают как «смесь драмы, моды и иронии».
Серия «Правда о лжи» стала её исповедью. Женщины с завязанными глазами, маски с заячьими ушами — метафоры доверчивости и лжи.
«Я всегда видела больше, чем позволяла себе говорить», — сказала она на открытии.
Её картины попали в коллекции Пьера Кардена, в музеи Татарстана и Башкортостана. Певица Алсу признавалась:
«Картины Евгении излучают тепло. Весь мой дом ими украшен».
Критики спорят, есть ли в её работах художественная ценность, но никто не отрицает: внимание она снова умеет удерживать. Одни называют её «королевой пост-иронии», другие видят в её картинах дорогую терапию — попытку выговориться после громкого позора. Но факт остаётся фактом: Васильева снова на вершине. «Грех прощается, если его красиво упаковать.»
Символ «поздних десятых»: без стыда
Васильева — не просто человек, которому повезло. Она — диагноз. Символ времени, где стыд стал анахронизмом, а позор можно перекрасить в арт-объект.
Она не каялась, не пряталась, не оправдывалась — просто сменила жанр. В стране, где политик после скандала исчезает, Васильева сделала из падения PR-бренд.
Её картины висят в домах богатых, а её имя снова звучит с подиумов и выставок.
И если раньше она управляла миллиардами, то теперь — вниманием.
Её история — о том, как в России можно украсть не только деньги, но и само понятие ответственности.
"Принцесса Минобороны" превратилась в художницу с докторской степенью. Впрочем, кажется, и теперь она идёт к цели всё так же — как танк.
А страна, кажется, снова смотрит и удивляется — хоть и не знает, кому именно: женщине, обокравшей армию, художнице или символу безнаказанности в стране.