Хроники древней Руси. Фрагмент 22.
Годы 1055—1068
Год 1055
Из «Повести временных лет»
…В том же году зимой ходил Всеволод на торков к Воиню и победил торков.
В том же году приходил Болуш с половцами, и заключил Всеволод мир с ними, и возвратились половцы обратно, откуда пришли.
Это было первое появление новых кочевников, половцев, у русских границ — пока ещё с миром или, может быть, с разведывательными целями. Всеволод княжил в Переяславле, а этот город на реке Трубеж, и позднее первым будет принимать на себя удары воинственных степняков.
Год 1057
Из «Повести временных лет»
Преставился Вячеслав, сын Ярославов, в Смоленске. И посадили Игоря в Смоленске, выведя из Владимира (Волынского. — А. К.).
Таково было первое совместное деяние старших Ярославичей. Теперь, в соответствии с завещанием отца и по собственному разумению, они могли распоряжаться уделами младших братьев, не принимая или почти не принимая во внимание племянников.
Так, когда в 1060 году умрёт Игорь, старшие братья разделят Смоленск между собой «на три части». (Речь, конечно, будет идти не об отдельных частях города, а о разделе доходов с него.) Но у Игоря был сын Давыд, и его интересы при этом не будут учтены. Не будут учтены интересы и другого племянника, Бориса, сына прежнего смоленского князя Вячеслава Ярославича. Наверное, обоим предоставят какие-то средства для существования, доходы с каких-то территорий. Но ни того, ни другого это не сможет удовлетворить. Повзрослев и собравшись с силами, племянники начнут войну за потерянные уделы.
Единство же киевских «триумвиров» будет сохраняться и в последующие годы.
Год 1060
Из «Повести временных лет»
…В то же лето Изяслав, и Святослав, и Всеволод, и Всеслав (Полоцкий. — А. К.) собрали без числа воинов и пошли на конях и в ладьях, бесчисленное множество, на торков. Услышав о том, убоялись торки, бежали [и бегают] до сего дня. И погибли, бегая, Божьим гневом гонимы: одни от холода, другие же от голода, иные от мора и от суда Божия. Так Бог избавил христиан от поганых.
Это была грандиозная победа, сопоставимая с победой Ярослава над печенегами в 1036 году. И добытая благодаря единству русских князей — не только трёх старших Ярославичей, но и их будущего врага, а пока что союзника, князя Всеслава Полоцкого.
Но подобно тому, как это было с печенегами, судьбу торков решат не одни только успешные действия русских князей. Их массовый отток из южнорусских степей будет предопределён появлением новых хозяев Дикого Поля — половцев.
Оставшиеся же в русских пределах торки, как и их предшественники печенеги, большей частью перейдут в подданство русских князей в качестве «своих поганых». Летописи называют даже несколько населённых ими городков Переяславского княжества, и главный из них — Торческ. Станут торки и постоянными участниками половецких войн, выступая союзниками русских князей. И, заметим, будут проявлять в этих войнах особую жестокость по отношению к своим врагам.
Год 1062
Пришли половцы впервые на Русскую землю войной. Всеволод же вышел против них месяца февраля во 2-й день. И бились они, и победили Всеволода, и ушли. То было первое зло от поганых и безбожных врагов. Князь же их был Искал.
То есть это был другой половецкий князь, не тот, с которым несколькими годами раньше заключал мир Всеволод Ярославич. Половецкая земля была раздроблена в политическом отношении, и потому мир с ней был практически невозможен: договор с одной из половецких орд вовсе не гарантировал того, что русские земли не подвергнутся нападению другого половецкого князя.
Год 1064
Из «Повести временных лет»
Бежал к Тмуторокани Ростислав, сын Владимиров, внук Ярославль, и с ним бежали Порей и Вышата, сын Остромира, воеводы новгородского. И, придя, выгнал Глеба из Тмуторокани, а сам сел вместо него
Так началась череда новых междоусобных войн, в которые вступило младшее поколение русских князей.
Далёкая и обособленная от остальной части Руси Тмуторокань принадлежала князю Святославу Ярославичу как часть Черниговского княжества. Так сложилось ещё со времён «лютого» Мстислава — после того, как он, князь тмутороканский, сел на княжение в Чернигове. И Святослав посадил в Тмуторокани на княжение своего сына Глеба.
Между тем старшим из внуков Ярослава Мудрого был Ростислав, сын Владимира Новгородского. Его имя не упоминалось в завещании деда. Получил ли он что-нибудь от дядьёв после смерти младших Ярославичей Вячеслава и Игоря, летопись не сообщает, относя Ростислава к числу князей-«изгоев», то есть князей, лишённых удела.
Не знаем мы и того, откуда именно бежал Ростислав к Тмуторокани. Одни полагали, что из Владимира-Волынского; другие — что из Червенских городов, где впоследствии обоснуются его сыновья. Однако тот факт, что Ростислава сопровождал новгородский воевода (или даже два новгородских воеводы), подсказывает нам иное направление: похоже, что до своего бегства Ростислав так и оставался в Новгороде — городе своего отца.
Вот какую характеристику даёт князю Ростиславу Владимировичу летописец:
…Был же Ростислав мужем доблестным, воинственным, телом красив и лицом прекрасен и милостив к убогим…
Это посмертная характеристика князя. Ростислав прожил недолго и умер молодым. Но история его недолгого княжения в Тмуторокани, пожалуй, подтверждает эту характеристику, по крайней мере её первую часть.
Год 1065
Из «Повести временных лет»
Пошёл Святослав на Ростислава к Тмуторокани. Ростислав же отступил прочь от города — не убоявшись его, но не желая против дяди своего оружие поднимать. Святослав же, придя к Тмуторокани, опять посадил (на княжение. — А. К.) сына своего Глеба и возвратился восвояси.
И вновь пришёл Ростислав, и выгнал Глеба. И вернулся Глеб к отцу своему; Ростислав же, придя, сел в Тмуторокани.
В то же лето Всеслав рать начал.
Последнее известие этой летописной статьи — особенно зловещее. Новая война — «Всеславова рать» — принесёт неисчислимые страдания многим русским землям и продлится не один год.
Полоцкий князь Всеслав Брячиславич оставил яркий след в истории Руси. Едва ли не самые поэтические и в то же время самые загадочные и до сих пор не поддающиеся точному переводу строки посвятил ему автор «Слова о полку Игореве». При этом ссылался он на легендарного древнерусского певца и сказителя Бояна, «соловья старого времени» и, очевидно, современника Всеслава:
…На седьмом веке Трояновом (?) кинул Всеслав жребий о девице, ему милой (?). Тот клюками опёрся о коня (?) и скакнул к городу Киеву и коснулся древком золотого престола Киевского. Скакнул от них лютым зверем в полночь из Бела-города, завесившись синей мглой…
…Сам ночью волком рыскал: из Киева дорыскивал ранее пенья петухов до Тмутороканя, великому Хорсу (здесь: солнцу. — А. К.) волком путь перебегал. Ему в Полоцке рано прозвонили в колокола заутреню у Святой Софии, а он звон тот услышал в Киеве.
Хоть и вещая душа была у него в отважном теле, но часто он страдал от бед. Ему вещий Боян и прежде припевку, разумный, сказал:
«Ни хитру, ни горазду, ни птице горазду (?) суда Божия не миновать!» (Перевод А. С. Орлова)
Укрывающийся мглой и умеющий рыскать лютым зверем, оборачиваться волком, способный передвигаться быстрее колокольного звона, князь Всеслав представлялся читателям «Слова…» чуть ли не оборотнем, колдуном. Он и родился-то, что называется, «в рубашке», ибо «было ему язвено на главе его», и, по словам летописца, носил князь сие «язвено», то есть плаценту, на голове своей до самой смерти: «сего ради немилостив есть на кровопролитье».
Образ князя заворожил даже историков новейшего времени, которые дали ему своё прозвище — Всеслав «Чародей». Но характеристика князя в «Слове о полку Игореве» — это, конечно же, особенность поэтического строя этого произведения, свидетельство образности языка его автора. А вот то, что рождённый «от волхованья», князь был «немилостив», или «лют», «на кровопролитье», история его войн подтверждает.
Его первый удар пришёлся по Пскову, городу Новгородской земли.
Из Новгородской Четвёртой летописи
Князь Всеслав Полоцкий ходил к Пскову войной и перси бил пороками.
Пороки — стенобитные или камнемётные орудия, применявшиеся при осаде крепостей. Персями же называли южную стену псковского кремля (крома).
Там же, под Псковом, Всеслав разбил войско тогдашнего новгородского князя Мстислава Изяславича (сына Изяслава Ярославича). Битва произошла на берегу реки Черехи, правого притока реки Великой. Мстислав с остатками войска бежал к отцу в Киев.
Так для Всеслава открылся путь к Новгороду. О взятии и жестоком разграблении города летописи сообщают уже под следующим годом.
Год 1066
Из Новгородской Первой летописи старшего извода
В лето 1066. Пришёл Всеслав и захватил Новгород с жёнами и детьми. И колокола снял со Святой Софии, и паникадила снял. О, велика была беда в час тот!
Некогда отец Всеслава Брячислав уже захватывал Новгород. Всеслав, видимо, посчитал, что имеет законные права на этот город.
Защищать Новгород после бегства князя оказалось некому. Тем более что ещё раньше из города бежали два видных воеводы, сторонники прежнего новгородского князя Владимира Ярославича и его сына Ростислава.
Одновременно со «Всеславовой ратью» продолжалась борьба за Тмуторокань.
Год 1067
Из «Повести временных лет»
Ростислав был в Тмуторокани и дань взимал с касогов и с иных стран. Убоялись того греки и подослали котопана1 с хитростью. И когда тот пришёл к Ростиславу, Ростислав доверился ему и оказал ему почести. Однажды, когда Ростислав пировал с дружиной, сказал котопан:
— Княже! Хочу пить за тебя!
Тот же сказал:
— Пей!
Он же выпил половину [чаши], а половину дал князю пить, прижавшись пальцем к чаше; был же у него под ногтём смертный яд. И, дав яд, обрёк князя на смерть через семь дней.
Тот выпил. Котопан же, придя в Корсунь, поведал, что «в сей день умрёт Ростислав». Так и случилось. Котопана же того побили камнями люди корсуняне…
Умер [Ростислав] 3 февраля и похоронен был там (в Тмуторокани. — А. К.) в церкви Святой Богородицы.
__________
1 Котопан — воинская должность в Византии.
После Ростислава остались трое сыновей — Володарь, Рюрик и Василько. Но они были ещё малы и своими уделами пока что не располагали.
Почему Ростислав был отравлен и кто стоял за этим преступлением? Летопись даёт вроде бы ясный ответ: греки убоялись растущего влияния тмутороканского князя. Заметим, что в состав княжества входила тогда и восточная оконечность Крыма, а именно древний Корчев (Керчь). Стало быть, угроза могла нависнуть и над Сурожем (Судаком), и над другими городами греческого Крыма. Но так ли это? У историков невольно возникает подозрение: не были ли причастны к отравлению Ростислава черниговский князь Святослав Ярославич или его сын Глеб? Ведь именно они оказались в выигрыше от произошедшего. Да и корсунские греки показали своё отношение к преступлению котопана: как оказалось, они отнюдь не жаждали смерти русского князя.
Впрочем, ограничимся констатацией того факта, что подозрение это ни на чём конкретном не основывается и ничем не подтверждается. Кроме разве что одного: на княжение в Тмуторокань вернулся сын Святослава.
Так началось третье тмутороканское княжение Глеба Святославича. Памятником его пребыванию в городе стал знаменитый «Тмутороканский камень», найденный ещё в XVIII веке на Таманском городище.
Как оказалось, зимой 1067/68 года, когда замёрз Керченский пролив (а это случается примерно раз в три года, в декабре—январе), князь Глеб повелел промерить его и результаты промера высечь в память потомкам на большой мраморной плите (являющейся, по-видимому, подножием какой-то античной статуи). Надпись, длиной 90 сантиметров, выбита была в две строки:
В лѣто 6576 индикта 6 Глѣбъ князь мерилъ море по леду отъ Тъмутороканя до Кърчева 10 000 и 4000 сяженъ.
Здесь использован византийский сентябрьский стиль. А значит, 6576 год соответствует нашему 1067/68-му.
Точно определено и расстояние между Тмутороканью и Керчью (Корчевым) — 14 тысяч сажен. Если принять, что измерения были сделаны в так называемых «мерных» саженях (176,4 сантиметра), то 14 тысяч, как посчитал крупнейший знаток русской эпиграфики и метрологии Б. А. Рыбаков, равняются 24 696 метра. А это соответствует расстоянию между главными храмами двух городов: тмутороканской церковью Святой Богородицы и керченской Иоанна Предтечи.
…Третье княжение Глеба на юге вновь окажется не слишком долгим. Но на этот раз ему придётся покинуть Тмуторокань по воле отца. И случится это из-за «Всеславовой рати» — тех драматических событий, которые будут происходить вокруг Новгорода, Киева и Полоцка и виновником которых окажется полоцкий князь Всеслав Брячиславич.
***
Из «Повести временных лет»
Начал войну Всеслав Полоцкий, сын Брячиславов, и занял Новгород. Трое же Ярославичей — Изяслав, Святослав и Всеволод, — собрав воев, пошли на Всеслава, а была зима лютой. И пришли к Минску, и минчане затворились в городе. Братья же эти захватили Минск и перебили всех мужчин, а жён и детей выдали на щит (то есть раздали воинам в качестве добычи. — А. К.). И подошли к Немиге, и Всеслав выступил против них. И сошлись на Немиге месяца марта в 3-й день; и снег был глубок, и выступили друг против друга. И была сеча злая, и многие пали, и одолели Изяслав, Святослав [и] Всеволод; Всеслав же бежал…
Немига — это река, протекавшая в Минске, правый приток реки Свислочь (являющейся, в свою очередь, правым притоком реки Березины, бассейн Днепра). Ныне она заключена в трубу и фактически не существует. А когда-то явилась ареной страшных событий.
«Сеча» и в самом деле была «злой». О кровавой бойне на Немиге потомки вспоминали с ужасом, хотя и не без поэтических преувеличений.
…На Немиге снопы стелют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, отвевают душу от тела. У Немиги кровавые берега не благом были посеяны: посеяны костьми русских сыновей.
Так писал автор «Слова о полку Игореве».
Всеслав отступил к Полоцку с остатками дружины. Другая её часть оказалась в плену. Их увели в Киев и посадили в темницу — «погреб». Но полностью разбит Всеслав, по-видимому, не был, потому что победители не стали преследовать его. Уже летом, собрав войско и подойдя к Смоленску, они предложили полоцкому князю мир. Однако, как оказалось, старший из Ярославичей, князь Изяслав, более других пострадавший от войн Всеслава, замыслил преступление.
Из «Повести временных лет»
…Месяца июля в 10-й день1 Изяслав, Святослав и Всеволод, целовав честный крест ко Всеславу, позвали его:
— Приди к нам! Не причиним тебе зла!
Он же, надеясь на крестоцелование, переправился в ладье через Днепр. Изяслав же первым вошёл в шатёр, и так схватили Всеслава на Орше, у Смоленска, преступив крест. Изяслав же привёл Всеслава в Киев и посадил его с двумя сыновьями в поруб (земляную тюрьму без дверей, с небольшим оконцем наверху. — А. К.).
_________
1 В Ипатьевском списке «Повести временных лет»: 10 июня.
Нарушение крестоцелования — тягчайшее зло в глазах человека раннего Средневековья. По уверению летописца, все последующие беды, обрушившиеся на Русь, стали следствием этого преступления.
Год 1068
Из «Повести временных лет»
Пришли иноплеменники на Русскую землю, множество половцев. Изяслав же, и Святослав, и Всеволод выступили против них на Альту. И с наступлением ночи двинулись друг против друга. Грехов же наших ради напустил Бог на нас поганых, и побежали русские князья, и победили половцы.
Жестокое поражение русских случилось на реке Альте, на том самом поле, на котором за полвека до этого был убит святой князь Борис и на котором затем князь Ярослав одержал историческую победу над печенегами. Теперь его сыновьям пришлось бегством спасаться от «поганых».
Изяслав и Всеволод бежали к Киеву, Святослав — к Чернигову.
В Чернигове князь Святослав сумел организовать оборону и подготовиться к отражению половцев. Изяславу же со Всеволодом сделать это не удалось. Больше того, им пришлось столкнуться с другой бедой. Как оказалось, Изяслав Ярославич не только не отличался решительностью и сколько-нибудь выдающимися воинскими качествами, но и не пользовался любовью и поддержкой киевлян.
…Люди киевские прибежали в Киев и устроили вече на торжище. И послали к князю сказать:
— Вот, половцы рассеялись по земле. Дай, княже, оружие и коней! Ещё будем биться с ними!
Изяслав же того не послушал.
И начали люди наговаривать на воеводу Коснячка. Пошли с веча на Гору1, и пришли на двор Коснячков, и, не найдя его, встали возле двора Брячиславова, и сказали:
— Пойдём, высадим дружину свою из погреба (то есть из темницы. — А. К.)!
И разделились надвое: половина их пошла к погребу, а половина двинулась по мосту и пришла на княжий двор. Изяслав же был на сенях с дружиной своей, и те, что стояли внизу, начали спорить с князем. И когда смотрел князь из оконца и дружина стояла возле него, сказал Тукы, брат Чудин2, Изяславу:
— Видишь, княже, люди раскричались. Пошли: пусть Всеслава стерегут!
И когда говорил он так, другая половина людей, отворив погреб, пришла. И сказала дружина князю:
— Се есть зло! Пошли к Всеславу: пусть его, подозвав обманом к оконцу, проткнут мечом!
И не послушал того князь. Люди же, закричав, пошли к порубу Всеславову. Изяслав же, видя это, побежал со Всеволодом со двора. Люди же высвободили (в оригинале: «высекоша», то есть «высекли», «вырубили». — А. К.) Всеслава из поруба в 15-й день сентября и восславили его (то есть провозгласили князем. — А. К.) посреди двора княжа. Двор же княжеский разграбили, [захватив] бесчисленное множество золота и серебра, кунами и белами3. Изяслав же бежал в Польшу.
После же половцы воевали по земле Русской, а Святослав был в Чернигове. И воевали половцы около Чернигова. Святослав же, собрав немного дружины, выступил против них к Сновску4. И увидели половцы выступивший полк, изготовились против него. И увидел Святослав множество половцев, и сказал дружине своей:
— Потягнем (потрудимся. — А. К.), уже некуда деться нам!
И припустили коней, и одолел Святослав с тремя тысячами, а половцев было 12 тысяч. И так одних перебили, а другие утонули в Снови, а князя их схватили в 1-й день ноября. И возвратился Святослав с победой в град свой.
Всеслав же сел [на княжение] в Киеве. Так Бог явил силу крестную, потому что Изяслав целовал крест — и схватил его (Всеслава. — А. К.): из-за того и навёл Бог поганых. Всеслава же явно избавил крест честный!..
…Сидел же Всеслав в Киеве семь месяцев.
________
1 Гора — аристократический район Киева.
2 Тукы и его брат Чудин — видные киевские бояре, неоднократно упоминаемые в летописи.
3 Куны и белы — куньи и беличьи шкурки. Но так же называли и денежные единицы — куски серебряных слитков (гривен). В Новгородской Первой летописи младшего извода сказано иначе: «…кунами и скорою (мехами. — А. К.)».
4 Город на берегу реки Снови (притока Десны), к северо-востоку от Чернигова.
Получается, что Всеслав с сыновьями провёл в темнице год и два месяца — очень много! После чего семь месяцев — до апреля 1169 года — прокняжил в Киеве.
По-видимому, именно во время короткого киевского княжения Всеслава князь Святослав Ярославич получил во владение Новгород — и послал туда на княжение своего сына Глеба. Тмуторокань же перешла другому его сыну, Роману. Всеволоду Ярославичу досталась Волынь — ещё одно прежнее владение Изяслава. И если мы правильно понимаем рассказ из «Поучения» Владимира Мономаха о первых походах князя, то именно зимой 1068/69 года юный сын Всеволода, выполняя волю отца и дяди, буквально разрывался между Смоленском — городом, в котором он княжил прежде, Берестьем (Брестом) на русско-польской границе и Владимиром на Волыни — его новым уделом:
…А из Смоленска пошёл во Владимир. Той же зимой послали меня в Берестье братья на пепелище сожжённое, и берёг я город тот утихший. Затем пошёл в Переяславль к отцу, а после Пасхи (12 апреля. — А. К.) из Переяславля во Владимир — к Сутейску: мир заключать с поляками. Оттуда на лето опять во Владимир…
О мире с поляками и о возвращении Изяслава в Киев, равно как и о судьбе Всеслава, летопись рассказывает под следующим годом.
Опубликовано: Русский мир: Журнал о России и русской цивилизации. 2025. Октябрь. Публикация продолжается.