История Евы
Ева сидела на своей кухне с подругой Светкой. Та, как всегда, забежала на кофе с изумительным ванильным кексом Евы.
Прошло два месяца, как ушел Олег.
— Так, — Света демонстративно поставила чашку, — с Олегом всё ясно. Рассказывай про Артёма. Ты сияешь, как новогодняя ёлка, и это пугает.
Ева улыбнулась, и этот румянец был почти девичьим. — Света, это совсем другое. Он… он не такой, как Олег.
— А какой? — тон Светы был ледяным. — Давай по пунктам. Помнишь, как ты спасала Олега? — Я его не спасала! Я просто верила в него. — Ева почувствовала, как к горлу подкатывает обида. — Он тогда был в тупике. Помнишь, как его кинул инвестор? Его уволили, он пил, не мог выйти из дома...
Света кивнула. Она прекрасно помнила, как два года жизни Евы превратились в спасательную операцию. Ева закрывала его долги, потому что «гений не должен думать о быте», вытаскивала его с очередного дна, составляла резюме. Ева в прямом смысле поставила его на ноги.
— А потом, — продолжила Света, — ровно через две недели, как он получил должность арт-директора, он сказал, что ты «слишком сильная» и ему нужна «муза, а не мама». И ушел к художнице, которая тоже верила в его талант, но не платила за него ипотеку...
— Не надо грязи, — отмахнулась Ева, но в глазах застыла горечь. — Это прошлое. А Артём… он невероятный. Он музыкант, пишет просто космическую музыку.
— Прекрасно! А что с работой, с жильем, с деньгами?
Ева нахмурилась, но тут же смягчилась, как только начала говорить о нём. — Ну… пока нет. Его продюсер просто обманул, представляешь? Все права забрал! И он сейчас живет в общежитии, ему даже репетировать негде. Он сломан, Света. Он просто не может творить в таких условиях.
Света медленно поставила бокал, на ее лице читался неприкрытый ужас, который Ева старательно игнорировала. — Ты же не собираешься...
— Я уже всё сделала! — гордо перебила Ева. — Я ему сняла маленькую студию в центре, на месяц, чтобы он мог спокойно творить. И завтра иду к своему другу юристу, он поможет ему с продюсером разобраться. Я чувствую, Света, это мой шанс.
Света тяжело вздохнула. Она видела, что влюбленность Евы — это не влюбленность в Артёма, а влюбленность в новую миссию.
— Шанс на что, дорогая? — тихо спросила Света. — Шанс на любовь или шанс на то, чтобы снова стать незаменимой? Ты взяла на себя весь его быт, чтобы он мог «творить». Понимаешь, что ты делаешь?
Ева отмахнулась, глаза её горели энтузиазмом. — Ты ничего не понимаешь. Он просто ждет меня. Я чувствую, что если я ему сейчас помогу, он расцветет! А я буду… его спасением.
Она встала, сияя, и пошла за ноутбуком, чтобы дать услышать Свете "космическую музыку" Артёма. Света осталась одна, глядя на пустой стул напротив.
И она, к своему ужасу, понимала: через два года Ева будет сидеть здесь же, а Артём, «в самом расцвете сил», уйдет к своей новой «музе».
Что на самом деле происходит?
Ева не ищет партнера, она ищет объект для спасения. Вы когда-нибудь ловили себя на том, что вам скучно в ровных отношениях? Что тянет к тем, кому плохо? Поделитесь, узнали ли вы в Еве себя!
История Евы — это классический пример синдрома спасателя, который в психологии относят к созависимости. Ева не способна принять простую, спокойную любовь. Ее внутренняя ценность и самоуважение строятся на единственной формуле: «Я хорошая и незаменимая, только когда жертвую собой и вытаскиваю кого-то из беды».
Миссия вместо близости: Почему уходят спасённые?
В отношениях с Олегом Ева получила то, что искала: полное ощущение своей значимости. Она была не просто девушка, она была его спасением, его бухгалтером, его менеджером. Она буквально поставила его на ноги.
Когда Олег ушел, он лишил Еву не любви, а миссии. В его словах: «Мне нужна муза, а не мама» — содержится жестокая правда. Как только Олег перестал нуждаться в спасении, он ушел. Почему? Потому что он не хотел чувствовать себя вечным должником. Отношения, основанные на спасении, не могут перерасти в равное партнёрство.
Любовь к процессу: «Это мой шанс»
Не успев оправиться от разрыва, Ева тут же бросается на поиски нового "раненого". Артём — идеальная копия Олега на начальном этапе: талантлив, сломлен, нуждается в финансовом и организационном вмешательстве.
Когда Ева говорит Свете: «Я чувствую, Света, это мой шанс», она не имеет в виду шанс на счастье. Она имеет в виду шанс вернуться к привычной, понятной и «безопасной» модели поведения. Влюблена она не в Артёма, а в процесс его спасения.
Её подсознание работает так: «Если я ему сейчас помогу, я буду незаменима. Он будет мне так обязан, что никогда не бросит».
Света, как сторонний наблюдатель, видит катастрофу: Ева снова готовится заплатить своим временем, деньгами и нервами за право чувствовать себя нужной.
Третий шанс: Спасти себя
Ева, по сути, имеет низкую самооценку, которую она пытается компенсировать за счет внешних «подвигов». Она не верит, что ее можно любить просто за то, что она есть.
Если Ева хочет разорвать этот замкнутый круг, ей нужен третий шанс. Но этот шанс должен быть не для Артёма, а для неё самой.
Путь к самоспасению:
- Осознание потребности: Честно признаться: мне нравится решать чужие проблемы, потому что это отвлекает меня от моей собственной пустой жизни и заставляет чувствовать себя важной.
- Установка границ: Немедленно прекратить финансовое и организационное вмешательство в жизнь Артёма. Установить простое правило: «Я могу поддержать тебя словом, но не деньгами и не своим временем в ущерб себе».
- Поиск равного: Учиться принимать спокойную, простую любовь от партнёра, который уже состоялся и не требует «срочного ремонта».
Настоящая близость — это не спасение, а взаимный рост двух самодостаточных людей. Если Ева не изменит свой сценарий, ей придётся вечно сидеть на кухне, наблюдая, как её «спасённые» уходят к тем, кто им не напоминает о долге.
Конечно, бывают в жизни ситуации, когда любимый нуждается в поддержке. Но это всегда ограниченный период времени.
Когда же этот период становится хроническим, а партнёр постоянно пребывает в роли «сломленного гения», требующего ремонта, это уже не любовь, а болезненное созависимое притяжение.
📌А среди ваших знакомых есть такая Ева?