Есть в Серпухове улица с редким для Подмосковья именем - Джона Рида. Проходишь мимо таблички и невольно задумываешься: кто этот Джон и чем он заслужил собственную улицу среди наших Лермонтовых и Ворошиловых? Оказывается, за этим коротким названием стоит целая биография, больше похожая на роман о человеке, который попытался объять мировую революцию и навсегда остался в истории России.
Джон Сайлас Рид родился в 1887 году в Портленде, в состоятельной американской семье. Гарвард, блестящее образование, талант писателя: у него было все, чтобы стать уважаемым журналистом на Уолл-стрит. Но Рид выбрал другой путь - поезда, пыльные дороги, повстанцы, войны и революции.
Уже будучи журналистом Нью-Йорского журнала, в 26 лет Рид впервые оказался под арестом после разгона забастовки рабочих в Патерсоне. Жесткое подавление протеста произвело на молодого репортера неизгладимое впечатление, он написал о случившемся статью «Война в Патерсоне».
Осенью 1913 года он поехал в Мексику писать о Панчо Вилье, снискав за свои репортажи славу военного журналиста. Позже эти статьи вышли отдельной книгой под названием «Восставшая Мексика», опубликованной в 1914 году.
В том же году Рид приехал в Колорадо, на место недавней Ладлоусской бойни, где национальная гвардия расстреляла лагерь бастующих шахтеров. За неделю он изучил случившееся, а после выступал на митингах от лица рабочих и написал статью «Колорадская война». После этого Рид окончательно понял: классовый конфликт куда глубже, чем он думал.
Потом журналист направился в Европу, где грянула Первая мировая. А в 1917 году он вместе с женой Луизой Брайант оказался в Петрограде - в самом центре событий. Его книга «Десять дней, которые потрясли мир» стала хроникой Октябрьской революции, написанной человеком, который жил внутри происходящего. Ленин читал ее с одобрением, а американские власти с ужасом.
Два месяца Госдеп не выдавал ему визу, и только 28 апреля 1918 года Рид вернулся в Нью-Йорк, где стал одним из основателей Коммунистической рабочей партии США. Затем он объехал страну с лекциями в защиту Октябрьской революции и против интервенции в Россию, за что пять раз оказывался под судом по обвинению в «антиамериканской деятельности».
По воспоминаниям журналиста Виктора Сержа, возвращаясь с Конгресса народов Востока, Джон Рид съел арбуз на дагестанском базаре и заразился тифом. Болезнь развивалась стремительно: он умер в Москве, в доме на Гагаринском переулке, на руках у жены в возрасте тридцати двух лет. Похоронен у Кремлевской стены: единственный американец, нашедший покой там, где лежат вожди революции.
В 1920–1921 годах Луиза Брайант вновь приезжала в Советскую Россию, встречалась с Лениным и другими лидерами. Позже она собрала эти впечатления в книге «Зеркала Москвы».
После смерти Джона Рида в начале 1920-х в США появлялись клубы его имени, а в СССР это имя становилось буквально собственным: детей называли «Жонридами» (в ряду с Виленами и Владленами). Так появился даже Джонрид Сванидзе - племянник Сталина.
Имя американского журналиста в Советском Союзе знали школьники, студенты, даже пионеры. Его считали символом интернациональной солидарности и человеком, который «понял Россию» лучше, чем многие русские. В его честь называли фабрики, библиотеки, и, конечно же, улицы. Так появилась и улица Джона Рида в Серпухове.
Сегодня она тянется от улицы Лермонтова до Подольской. На углу - Комсомольский парк, заложенный школьниками в 60-е, рядом библиотека имени Чехова, а по соседству налоговая инспекция. Невысокие дома, зеленые дворы, спокойная жизнь, но в названии осталась память о человеке, который мечтал о справедливости, пусть и по-молодому слишком горячо.
Проходя по улице Джона Рида, трудно не задуматься, как переплетаются судьбы людей и городов. В Серпухове, далеком от американского Портленда, имя журналиста стало частью городской топографии, напоминая, что иногда даже чужое имя становится частью нашей истории.
alexiskiskis