Лорд Кэмптон привёз похищенную девушку в Чиллингемский замок и прилагал максимум усилий, чтобы вселить в Элизабет уверенность в том, что он давний и преданный друг семьи Гранд.
- В этом замке, дорогая Элизабет, твои родители были безмерно счастливы, а твоё появление на свет стало результатом ночи страстной любви, проведённой твоими родителями в его стенах. Ты, видимо, знаешь, кто был твоим отцом?
Лиза неохотно кивнула.
- Альберт был моим другом, и я до сих пор так же, как и Ваша матушка, скорблю о его кончине.
Девушка, до этой минуты настороженно относившаяся к словам незнакомого господина, сейчас не сомневалась в искренности его слов, а потеплевшие, от пронесшихся в его памяти воспоминаний глаза незнакомца, стали ярким тому подтверждением.
Тихим, как бы обволакивающим голосом, он рассказывал Лизе о тайне её рождения и младенчестве, событиях, произошедших в Индии и о её странном похищении. Она готова была поверить в искренность его намерений, если бы незнакомец не проявил плохо скрываемой настойчивости, когда попросил её рассказать о годах, проведённых за пределами Великобритании.
- Лорд Кемптон, я могла бы увидеться со своей матерью? – неожиданно прервала «задушевный» разговор пленница.
- К сожалению, пока это не безопасно. Через некоторое время миссис Гранд обязательно навестит Вас, - ответил он, в надежде вернуться к начатому разговору.
- Что стало с моим сыном? Он тоже Ваш узник?– не унималась Лиза.
- У Вас есть сын? – неожиданно вырвалось у лорда Кэмптона.
Это была грубейшая ошибка в хорошо выстроенном диалоге, и оба поняли это. Лиза постаралась сделать вид, что не заметила оплошности гостеприимного хозяина и, как можно искренне, сказала:
- Видимо, леди Гранд не сочла возможным сказать Вам о том, что у неё есть внук.
Быстро пришедший в себя хозяин замка, как бы оправдываясь, сказал:
- Леди Мэри всегда была очень осторожной. При случае, я обязательно попеняю ей на то, что она скрыла этот факт от своего преданного и старинного друга. - Он вновь постарался перевести разговор на другую тему. - Вам приготовили постель в той комнате, где были так счастливы Ваши родители. Постарайтесь хорошо отдохнуть, а я за это время постараюсь что-нибудь разузнать о судьбе Вашего сына. Во время похищения он был в замке?
- Нет, он был в другом месте, - быстро ответила Лиза, почувствовавшая тревогу за сына.
Когда молодая женщина в сопровождении прислуги удалилась в отведённую ей комнату, Уильям понял, какую злую шутку сыграло с ним напряжение последних дней. Он грузно опустился в кресло и с ужасом подумал:
- Это полный провал! Высшие силы оберегают их семейство на каждом шагу, но я готов потягаться даже с ними. Дочь, судя по всему, достойна своей матери и будет молчать до тех пор, пока у меня не появится мощный козырь. Им может стать только её ребёнок.
Лорд Лестер был, как обычно, корректен и учтив. Войдя в комнату пленницы, он галантно поцеловал её руку и попросил разрешения присесть.
- Как прошла ночь? – учтиво спросил хозяин замка узницу. – Нет ли претензий к прислуге? Думаю, сегодня я буду иметь честь встретиться с Вашей матушкой и, надеюсь, узнав о Вас, она станет более сговорчивой. Маркиза де Виси так долго искала свою дочь, и, надеюсь, не захочет вновь её потерять. Возможно, уже навсегда.
- Мой сын у Вас? – задала вопрос Лиза.
- Нет, но это всего лишь вопрос времени. Вам, дорогая моя, не плохо было бы освежить свою память, чтобы иметь возможность увидеть его.
- Что я должна сделать? - Устало спросила Лиза. - Если Вы уверены, что маркиза вот - вот появится в Вашем доме, думаю, мне нет смысла писать ей письмо?
- Забудьте о письме. Вам необходимо всего лишь вспомнить, где леди Мэри хранит шкатулку, обтянутую шёлком и имеющую на крышке необыкновенной красоты цветок лотоса.
- Я никогда не видела подобной вещи, - слишком быстро ответила пленница, чем зародила у лорда некоторые сомнения.
- К сожалению, не могу уделить Вам больше времени. Мне надлежит ещё найти и привести сюда Вашего сына. Вам же советую напрячь память и хорошо подумать о том, что я сказал.
Вежливо поклонившись, лорд быстро покинул комнату. Когда стих шум запирающейся снаружи двери, Лиза дала волю своим чувствам. Слёзы жалости к себе тихо катились по её щекам, а сердце готово было разорваться от бессилия и безысходности. Почувствовав слабость, Лиза опёрлась о стену, покрытую копотью, и оставила на ней чёткий отпечаток своей руки.
Весь следующий день прошёл в ожидании, но ни маменька, ни лорд Лестер так и не появились навестить привилегированную узницу. Тревожный день в заточении сменила не менее тревожная ночь. Полнолуние и гнетущая тишина старинного замка с новой силой обострили волнения пленницы.
- Пресвятая Дева Мария, молю тебя, защити невинное дитя - крошку Пита,- обливаясь слезами, молила она. – Возьми взамен мою жизнь. Безвинный малыш не должен платить за чужие тайны.
Неожиданно её взгляд упал на стену, где красовался отпечаток её ладони. Осыпавшаяся от прикосновения копоть, открыла её взору находившиеся под ней старинные надписи. Стоило ей поднести свечу к стене, как надписи тут же пропали.
- Вот так, наверное, теряют рассудок, – успела подумать она, прежде, чем свеча громко зашипела и потухла, а комната сразу же наполнилась темнотой.
Узница не помнила, сколько прошло времени, прежде чем голубой диск луны медленно выплыл из-за туч и осветил её пристанище. Пропавшие при свете огарка буквы, будто бы проявляясь, вновь появились на закопчённой старинной кладке. Лиза достала из-за лифа кружевной платочек, подаренный ей любящей Сьюзен, и начала осторожно сметать им копоть. Вскоре стало ясно, что проступивший старинный текст написан языком, который был ей не знаком. Она пыталась понять хотя бы отдельные слова или, на худой конец, отдельные слоги, но все попытки оказались тщетными. Скорее всего, текст написан очень древним и ныне не употребляемым языком. Наступившее утро не смогло дать пленнице ответ на единственно мучающий её вопрос:
- Был ли это сон или всё, что она увидела, было наяву?
Лиза смотрела на себя как бы со стороны. Она находилась на берегу могучей, скованной льдом реки, по которой медленно двигалась подвода. Правивший ей мужичок в малахае то и дело подгонял худощавую клячу, из ноздрей которой на морозе вырываются клубы пара. Рядом с собой Лиза отчётливо увидела маменьку. Она ёжилась от холода и притопывала ногами. Вдруг она показала рукой в сторону гор, склоны которых покрывали высокие заснеженные ели, и что-то сказала.
- Неужели умение видеть вернулось ко мне? – с затаённой радостью подумала пленница. Но видение пропало так же неожиданно, как и появилось. - Без сомненья, я только что видела Россию. Получается, что нам всем ещё предстоит там побывать?
Лиза ещё раз попыталась напрячь своё воображение, но так и не смогла вызвать видения, связанные с её сыном.
Новый день клонился к закату, а лорд Лестер так и не удостоил пленницу своим вниманием. И это показалось Лизе странным. Предупредительный слуга, который был явно чем-то взволнован, поставил перед ней поднос с ужином и удалился. Тяжёлые мысли лишили её аппетита, и она, задумавшись, так и осталась сидеть в кресле, не удосужившись даже взглянуть на еду.
Вернувшийся забрать поднос слуга, с недоумением посмотрел на нетронутую пищу и заволновался ещё больше. Только сейчас пленница смогла заметить торчащую из - под салфетки записку, поэтому осторожно взяла странное послание и зажала его в руке. Слуга одобрительно кивнул и быстро удалился. Странная записка гласила: «Сегодня на рассвете Вас постараются освободить. Не пугайтесь и не поднимайте шума. Если у Вас есть, что взять с собой, приготовьте заранее. Ваши друзья».
- Так вот почему не появился лорд Лестер? Видимо, ему не удалось сломить маменьку, и она подготовила мой побег, - повеселела узница.
Мысль о побеге, который она попыталась представить, неожиданно заслонилась всплывшими в её памяти воспоминаниями о странных надписях. Лиза решила по памяти набросать увиденный текст, и через минуту уже с усердием выводила на обратной стороне листка незнакомые слова, пропуская те части текста, которые её память не смогла вместить. Всю наступившую ночь пленница не сомкнула глаз, надеясь ещё раз увидеть недостающую часть текста, но луна, как бы издеваясь над ней, лишь на мгновенье показывалась из-за тяжёлых тёмных облаков и вновь скрывалась за ними. Только гонимая наступавшим рассветом, она лишь на несколько минут показалась из-за туч, чем всё же дала возможность пленнице ненадолго взглянуть на проступавшие в её свете письмена. Заполнив пробелы и затушив огарок свечи, Лиза спрятала записку за лиф платья и стала дожидаться рассвета.
Побег был тщательно спланирован и прошёл, как показалось беглянке, удачно и относительно легко. Она не знала, что, не смотря на тщательную подготовку, операция всё - таки не обошлась без жертв. Двое слуг лорда, охранявших старинный замок, были убиты, а Джон Фокс, принесший ей записку, был смертельно ранен. В суматохе нападавшие приняли потерявшего сознание Фокса за убитого и оставили его, истекающего кровью, лежать в тёмном коридоре зловещего замка.
Слуга - неудачник каждой клеточкой своего тела ощущал присутствие смерти, явившейся чуть раньше назначенного срока, и ожидавшей условного часа, чтобы заключить его в свои ледяные объятья. Лёжа на полу, он проклинал свою жадность, стоившую ему жизни. Сейчас, у мечтавшего всю свою жизнь о свободе и богатстве слуги было и то, и другое, и лишь осознание того, что ему уже не придётся всем этим воспользоваться, делало его последние минуты невыносимыми. До него только теперь стала доходить правота слов его покойной матушки, когда-то наставлявшей сына:
- Запомни, сынок, пока мы молоды и здоровы, хотим от жизни неоправданно многого. Обижаемся и злимся на судьбу за то, что она обделяет нас богатством и удачей, а соседа, как нам кажется, незаслуженно осыпает благами. Ради этого мы завидуем и ненавидим, совершаем подлости и нарушаем заповеди Всевышнего, и только на смертном одре, когда уже ничего невозможно исправить, мы понимаем, что готовы ходить с сумой и в рубище, голодать, совершать добрые дела и любить ближнего, как самого себя, лишь бы не расставаться с жизнью, на которую так много роптали.
Большой старинный особняк, который ещё несколько дней назад был оазисом дружной и счастливой жизни, теперь напоминал склеп, где царит зловещая тишина и могильный холод. Жюли появилась в Фолкстонбич в тот самый момент, когда Сьюзен, несколько часов назад придавшая тело мужа земле, и до этого момента не дававшая себе возможности проявить слабость, дала волю слезам. Три дня назад, найдя распростёртое посреди комнаты мёртвое тело мужа, она будто бы окаменела, не в силах осмыслить произошедшего.
- Прости меня, Том, - обратилась она к погибшему мужу. - Полежи ещё немного в одиночестве, а завтра я сама обустрою твоё новое жилище. Пока же я нужнее нашему, чудом оставшемуся в живых, внуку.
Голос Сьюзен, обращённый к покойному, заставил Моник, стоявшую с широко открытыми глазами и крепко прижимавшую к себе притихшего малыша, затрепетать от ужаса. При этом глаза экономки были настолько страшными, что у девочки закралось подозрение, что от пережитого экономка лишилась рассудка.
Немного отойдя от шока и, прихватив во дворе вилы на случай нового нападения, экономка направилась в конюшню.
- А ну вылезай, чёрная твоя душа! – злобно крикнула Сьюзен, заметив укрывшегося в сене конюха. – Это так ты защищаешь госпожу, которая всем вам была родной матерью?
По его глазам, в которых застыл ужас, нельзя было понять, кого он в данный момент боится больше - недавних налётчиков или взбесившуюся и размахивающую вилами экономку. В следующую минуту он уже торопливо запрягал лошадь в повозку, а Моник укладывала в неё нехитрые пожитки.
Провожая Моник, Сьюзен, в очередной раз «вдалбливала» перепуганному конюху:
- До Фолкстона поедешь окружной дорогой, дабы не попасть «в лапы» злодеев и похитителей Лиз, а потом быстро и тем же путём вернёшься назад.
Доктор Томсон был несказанно удивлён, когда Моник протянула ему туго набитый деньгами кошелёк и записку миссис Смит. Послание было написано по-английски, но настолько неграмотно, что он не сразу понял, о чём его просят. Девочка сбивчиво, как могла, объяснила, что произошло в доме в Фолкстонбич, чем, наконец, внесла в суть дела некоторую ясность.
Только убедив себя, что внук находится в относительной безопасности в доме доктора, Сьюзен отправилась на кладбище. Старые деревья, стволы которых, при каждом дуновении ветра поскрипывали, приветливо помахивали ветвями своей старой знакомой.
- Сынок, теперь тебе будет ни так одиноко на кладбище, потому что отец всегда будет рядом с тобой, - завела она неспешный разговор у могилы сына. - Думаю, я тоже ни слишком долго задержусь на этом свете, и мы скоро встретимся.
В волю наговорившись, женщина взялась за лопату. В этот момент ещё больше постаревшая от перенесённого горя Сьюзен, не уступала заправскому копателю ни в силе, ни в усердии. Яма была достаточно глубокой, а она продолжала делать мощные взмахи киркой, представляя себя мстительницей, крушившей своих злейших врагов.