В память о моём друге Владимире Руденок
Забытая встреча
Из курсантских рассказов
Глава вторая
Утро, как говорится, начинается с рассвета, а для некоторых личностей с пустыни Сахара во рту и звона колоколов поднебесной в чугунной башке.
К своему удивлению, Лёнька обнаружил, что около его лежанки на табуретке стоит большая кружка с компотом и там же лежит большое махровое полотенце.
С удовольствием выпив компот, Лёнька задумался, а чего это он так вчера надрынькался. Но мысли о том, что таким образом дядя с тётей соблюли невинность племянницы, ему в голову не приходили.
Поняв, что находится в зоне оптического прицела, из которого ему никуда не деться, Лёнька вышел из бани и принялся с удовольствием плескаться под рукомойником с прохладной водицей.
Во время его утреннего туалета к нему подошла Ирина.
- Доброе утро, - пожелала она Лёньке.
- Доброе, - ответил Лёнька, отфыркиваясь под струями холодной воды, а Ирина, как будто ничего не произошло, подлила из ведра воды в рукомойник.
- Ну и как ночевалось на природе? – с иронией в голосе поинтересовалась она.
- Нормально, - Лёнька выпрямился, обтёрся полотенцем и виновато начал: - Ты извини меня, за вчерашнее, - виновато пробубнил он. – Не смог я выдержать того груза, что влил в меня твой дядька.
- Да, - согласилась с ним Ирина. – Перепить его невозможно, - и, по-шпионски оглянувшись по сторонам, приблизила лицо к Лёньке и тихо продолжила: - Ты сам извини меня, не предупредила я тебя о том, чтобы не пил ты с ним на равных. У нас все об этом знают, а я забыла тебе об этом сказать.
- Ладно, проехали, - согласился с ней Лёнька, поняв, что Ирина на него не обижается, а та, ещё раз хитро улыбнувшись, добавила:
- А ведь я приходила к тебе ночью… - Ирина протянула Лёньке рубашку, которую тот снял с себя и повесил на заборе.
- Понял я, когда утром увидел компот с полотенцем, - признался Лёнька.
Но договорить и пооткровенничать им не дали. С веранды раздался громкий призыв Ольги:
- Ира! Лёня! Идите завтракать.
За завтраком ничего особенного не произошло. Только обычные бытовые фразы. Да Лёнька, итак, не хотел особо откровенничать. Внутри себя он держал обиду на Виктора, что тот специально его напоил, а он, балбес, принял всё за чистую монету. Из-за этого первоначальные дружеские чувства, возникшие при встрече, куда-то пропали и кроме обиды он, сидя за столом ничего не испытывал. Поэтому и откровенничать больше не хотелось. Наговорил он вчера, итак, с три короба.
Да ещё точило чувство вины перед Ириной. Она хотела получить от него ответных чувств, а получилось всё через определённое место. Нажрался её Лёнечка, как свинья и отрубился, что последний ханурик.
Даже несмотря на то, что Виктор повёл его в огород и хвастался успехами в сельском хозяйстве, а Ира порхала перед ним и всячески заигрывала, чувствовал себя Лёнька, что та старуха у разбитого корыта.
В мозгах у Лёньки слышалась примерно фраза Миронова из «Бриллиантовой руки»:
- Шеф! Всё пропало! Всё пропало!
Поэтому он решил уехать, тем более что вчера в застольной беседе рассказал о своей «встрече» с Сысоевым и полученных нарядах вне очереди.
Подойдя к Виктору, копающемуся на грядках, он с извинениями обратился к нему:
- Слышь, Вить. В училище мне вернуться надо…
- А что так рано? – Виктор оторвался от грядок, выпрямился и в недоумении смотрел на Лёньку. – Походили бы с Иришкой по леску, погуляли, воздусями подышали, а там вечером я вас на машине бы и развёз.
- Да дело не в этом. В наряд, наверное, придётся заступать, да приготовиться к нему надо, - принялся сочинять Лёнька.
Но, наверное, Виктор его понял и не стал больше отговаривать от принятого решения.
Ира тоже как-то холодно восприняло Лёнькино желание уехать и, попрощавшись, он двинулся к трассе.
Но «Кагор» Лёньке очень понравился, поэтому он прошёл мимо автобусной остановки и зашёл в тот же магазин, где они вчера с Виктором покупали вино.
Там он купил две бутылки понравившегося «Кагора» и, попросив продавщицу завернуть бутылки в обёрточную бумагу, сложил их в авоську. Это для маскировки и для того, чтобы бутылки в авоське не звенели при переноске.
Вернувшись в училище, Лёнька прошёлся по пустынной роте и, услышав только в одном из кубриков голоса, зашёл в него.
Окно в кубрике распахнуто, но даже несмотря на это, в кубрике стоял зловонный дух дешёвых сигарет и спиртного перегара.
На койках в вальяжных позах расположились Злодей с Дорофеем, обсуждающие что-то животрепещущее. Столь активный разговор свидетельствовал только лишь о том, что неразлучные друзья приняли некоторую дозу горячительного, а где найти добавку, никак не могли решить.
Появившийся на пороге их кубрика Лёнька сам собой решил такую жизненную задачу возгласом:
- Мужики! Есть кое-что на каждый зуб! Не желаете ли отведать оного? – подняв над головой авоську с бутылками и для наглядности помахав ими.
Попробовать «Кагор» друзья не отказались и достали из тумбочек припрятанные стаканы.
Устроились за столом и разлили бутылочку по стаканам, а вторую припрятали подальше от вражеских взглядов в рундуке.
Окно настежь раскрыто. Свежий, ласкающий ветерок задувает с Амурского залива, бирюзовая гладь которого раскинулась вплоть до Песчаного. Синее безоблачное небо. Золотые лучи заходящего солнца уже начинали заглядывать в окно кубрика, согревая своим теплом размякшие курсантские души. Красота!
Но тут в кубрик заваливается, другого слова и не подберёшь, Вова Кухарь. Да так беспардонно и без приглашения пройти, чтобы пройти и присоединиться к компании.
Вова каноист. Ростом он повыше Лёньки со Злодеем, плечищи широкие, ручищи загребущие, а через плечо у Вовы перекинуты две пары боксёрских перчаток.
Вовино появление вызвало у присутствующих чуть ли не шок от распахнутой с треском двери.
Как хорошо они обсуждали окончание процесса учёбы и предстоящий отпуск. А тут нате тебе! Вова, да ещё и с перчатками.
Оглядев мирно беседующую компанию, Вова громогласно нарушил идиллию и поздоровался:
- Здорово, мужики! А чего это вы такие квёлые? Часом я вас не потревожил?
Дорофей, худосочный длиннющий, что твоя жердь, не обратив внимания на Вовино приветствие ехидненько поинтересовался:
- А чего это ты с перчатками тут бродишь? Вот если бы ты сюда с веслом зашёл, я бы не удивился. А ты вот с этим барахлом к нам припёрся, - и Дорофей раскрытой пятернёй указал на перчатки.
- А это мы с Драконом и Брокаром только что в спортзале занимались, - не понимая подвоха, начал объяснять Вова. – Они в умывальник пошли, а я тут слышу ваши крики и решил узнать, не нужна ли помощь какая.
- Да какие крики, Вова? – и Дорофей, не обращая внимания на Вовины объяснения, продолжил в том же духе: – Мы, может быть, тут тоже о спортивных делах беседы ведём, - плавными жестами, свойственными подвыпившему человеку, обвёл он присутствующих. – Тем более, что Лёня у нас чемпион и вашей бы троице стоило у него многому чего поучиться.
- Что чемпион – мы в курсе, - спокойно ответил Вова. – А если понадобиться, то и поучимся, да совета спросим.
- А что тут тогда вола за хвост тянуть, - сделал удивлённый вид Дорофей. – Перчатки есть. Чемпион – вот он. Перед тобой. Спортсмены, желающие получить навык – на лицо. Так давайте, развивайте ваши навыки. Или слабо?
Чувствовалось, что Дорофей от Вовы не отстанет, а Вова от последних слов Дорофея заколебался, опасаясь, что его отказ воспримут за слабость.
Поэтому после секундного молчания, решительно ответил Дорофею:
- Чё ты тут пристал со своими «слабо»? Можно и попробовать. Ты как, Лёнь? Согласен?
Но Лёнька уже больше полугода не надевал перчаток и вообще забыл про спорт из-за навалившейся учёбы и двух плавательских практик. Но под воздействием паров «Кагора», посчитал, что отказываться от такого предложения не следует, раздухарился и поддался на Дорофеевскую провокацию.
Парни вышли в бытовку, там надели перчатки, и Лёнька с Кухарем начали боксировать.
Вова каноист, хоть и сильный, и мощный, но неповоротливый и какой-то закостеневший и весом за восемьдесят килограммов. Если попасть под его удар, то мало бы Лёньке не показалось. Но он воспользовался своей быстротой и природной реакцией. Поэтому быстро обработал Вову и залепил ему в челюсть. От этого удара Вову повело, и он отказался от дальнейшего боя.
- Всё! Всё! - Прокричал он и закрыл голову руками.
А когда Лёнька отошёл от него, нашёл в себе силы похвалить его.
- Ты, Лёня, молодец. Мы тебя точно в тренеры возьмём, - и начал снимать перчатки.
В бытовку на вопли и крики набился, неизвестно откуда взявшийся народ.
Но тут из разгорячённой зрелищем толпы вышел Вова Руденок.
- А со мной тебе слабо схлестнуться, - исподлобья и с хитрецой смотрел он на Лёньку.
- Почему слабо? – ответил, возбуждённый поединком Лёнька, а под воздействием спиртного вообще попутавший берега.
Ведь Вова выше его на голову, чернявый, руки длинные, подвижный, энергичный, нагловатый. Да и весом под восемьдесят, а у Лёньки 63.
- Ну, тады лады, - спокойно ответил Руденок и забрал у Кухаря перчатки.
Он сразу выбрал дальнюю дистанцию и с неё начал «расстреливать» Лёньку. Получив несколько ударов в голову, но через перчатки, Лёнька решил разорвать дистанцию и пошёл в атаку. Но от алкоголя и отсутствия тренировок прежняя реакция отсутствовала, и Вова на встречке врезал Лёньке чёткий удар справа.
От этого удара у Лёньки на мгновение помутилось сознание, и он отскочил, прикрывшись перчатками, а Вова, поняв, что достиг цели, пошёл его добивать. Это у него хорошо получилось.
Лёнька закрылся руками, а Вова, не жалея сил дубасил его.
От увиденного избиения чемпиона толпа от радости завыла, а Лёнька, не выдержав града ударов закричал:
- Стоп! Стоп! – признавая поражение и требуя, чтобы Вова остановился.
Бой прекратили, и довольный Вова, что победил чемпиона, похлопал Лёньку по плечу:
— Вот так-то, Макар, и никакие разряды тебе тут не помогли.
А что ему мог сказать в ответ Лёнька. Не надо было жрать этот чёртов «Кагор» и понять, что против тигров зайцам надо осторожнее скакать.
К вечеру под глазом у Лёньки образовался внушительный фингал, а Сысоев на утренней поверке его заметил и вызвал Лёньку к себе в кабинет.
Постучав в дверь канцелярии, Лёнька осторожно приоткрыл её и с порога громогласно принялся докладывать:
- Товарищ капитан третьего ранга, курсант Макаров по вашему приказанию прибыл, - на что Сысоев замахал на него руками:
- Да не ори ты так. Я и без твоих воплей вижу, что ты тут во всей своей красе заявился, - и, подойдя к Лёньке пристально оглядел его. – Нет, вы только посмотрите на этого злодея! В субботу он мчится в самоволку, а в понедельник предстаёт передо мной с фонарём. Да, кстати, ты доложил старшине о нашей встрече, - Сысоев прекратил свои изречения и пытливо уставился на Лёньку.
- Так точно, товарищ капитан третьего ранга, доложил, - громогласно отрапортовал Лёнька.
- И когда он тебя распределил по нарядам? – продолжил допытываться Сысоев.
- Не могу знать, товарищ капитан третьего ранга. Он сказал, что таких, как я у него вагон и маленькая тележка, - честно сознался Лёнька.
- Ладно, - согласился Сысоев. – А теперь рассказывай откуда это у тебя такой замечательный «фонарь» появился, - Сысоев отошёл от Лёньки на шаг и замер в ожидании ответа.
- А это мы в субботу с Руденком боксировали. Вот я и пропустил от него удар… - уже нормальным голосом начал рассказывать Лёнька, но у Сысоева с удивлением вырвалось:
- И не убил он тебя?
- Никак нет, товарищ капитан третьего ранга. Только фингал поставил, - уже «пролаял» Лёнька.
Но Сысоев не поверил ему и, выглянув в коридор, крикнул дневальному:
- Дневальный! Найти и позвать ко мне Руденка! – На что дневальный прокричал:
- Есть! – а через пару минут в канцелярию зашёл Вова Руденок в полном здравии и прекрасном расположении духа.
- А ну-ка рассказывай мне, как ты в субботу чуть не убил Макарова! – не дождавшись доклада сразу потребовал у Вовы Сысоев.
- Никто его не убивал, - возмутился Вова, - мы только боксировали.
- Вижу, вижу, как вы там боксировали, - недовольно прервал его командир роты. – А если бы ты убил его и мозги у него вылетели? Что мне с вами калеками тогда делать? Ты посмотри на себя, лба такого здоровенного, и на этого заморыша! О чём ты вообще думал, когда драться с ним начинал? – неистовал Сысоев, но Вова тут же вставил:
- Мы не дрались, мы боксировали…
- Да неважно, чем вы там занимались, - перебил Вову Сысоев. - Ты, комсорг группы! Как ты мог? Ты чем вообще думал?
Лёнька в создавшейся ситуации понял одно. Встревать ему в беседу не надо. Лучше молчать в тряпочку.
А Сысоев в волнении расхаживал по небольшой канцелярии и продолжал метать громы и молнии, но неожиданно остановился и потребовал:
- Идите и пишите объяснительные. А потом я с вами с каждым по-отдельности разберусь, - на что понурые Вова с Лёнькой покинули канцелярию и разбрелись по кубрикам писать объяснительные
Объяснительные Лёнька с Вовой вскоре написали и с тех пор дружба их не прерывалась. Хотя Вова всегда относился к Лёньке свысока. Ведь он же его победил тогда.
Жизнь моряка переменчива, а встречи их кратковременны. Но даже несмотря на то, что моряки видятся со своими друзьями очень редко и у каждого из них идёт своя жизнь, Вова всегда на встречах выпускников оставался прежним. Жизнерадостным и неунывающим, а особенно, когда брал в руки гитару и изо всей своей мочи орал свою любимую песню «Болота». Вот тогда перед друзьями, несмотря на пролетевшие года, представал перед ними настоящий и несгибаемый Вова Руденок.
Тогда всем казалось, что ничто не может его сломить. Ни шторма, ни трудности и даже африканские тюрьмы.
Эту черту в Вове оценила его жена Татьяна, вынесшая вместе с ним все взлёты и падения своего мужа и испытавшая всю нелёгкую судьбу морячки.
А у Лёньки никогда из памяти не исчезнет момент, когда Вовка прокричал ему, увидев на кольце Инструментального:
- Лёня! А мы с Танькой женимся! Приходи на свадьбу!
Лёнька пригляделся и увидел рядом с ним красивую и стройную девушку.
- Хорошо! - Прокричал он в ответ Вове.
Но тут подошёл троллейбус и Лёньке требовалось в него садиться. Он ехал в Дом Физкультуры. У его брата сегодня проходило соревнование по боксу и через полчаса должен начаться финал, а Лёнька так хотел подбодрить своего брата в этом решающем поединке.
Вовка, что-то прокричал в ответ, похоже, что он кричал об адресе, где должна проходить свадьба. Но адрес Лёнька не расслышал и на свадьбу не попал, а через неделю получил направление на судно и долгие годы они с Вовкой не встречались.
Встретились они как-то в Находке. Вовку за его неуживчивый характер попёрли из ДВМП (Дальневосточное Морское пароходство). То ли он деду морду набил, то ли капитану. Неважно. Значит было за что. Вовка подлостей не терпел. Устроился он в ВРХ (Восток Рыбхолод флот).
Встретил его Леонид, будучи уже вторым механиком, в автобусе. Леонид ехал на автовокзал. Дед отпустил его на пару суток домой, а Вова направлялся в «Альбатрос». Довольный и вечно жизнерадостный Вова за пятнадцать минут рассказал Леониду половину своей жизни да с таким энтузиазмом, что он воочию осознал знаменитые слова кого-то из мудрых. «Неважно, как ты упал, главное – это как ты поднялся». А по Вовке Леонид понял, что тот доволен жизнью и только радуется ей.
Как-то раз пришлось Леониду перед медицинской комиссией побывать в зубной клинике на Морозова. Неожиданно он увидел, что один из врачей – это Татьяна Руденок.
Леонид записался к ней. Она отремонтировала ему зуб, а когда Леонид рассказал ей, что Вова его хороший друг, то она прекратила приём и они долго говорили о её непоседливом и неунывающем муже.
А когда Леонид Владимирович, уже будучи старшим механиком, после обильных проводов в Дубае оказался в каком-то европейском аэропорту, то произошла ещё одна встреча с Вовой.
По указателям Леонид Владимирович нашёл гейт, из которого должен вылетать его рейс на Москву. Для прояснения мозгов он взял кружку пива и сидел соображая, Берн это или Брюссель, что невдомёк ему было прочитать это на посадочном талоне.
И тут сбоку он услышал знакомый голос, спрашивающий его по-русски:
- А скажите, пожалуйста, Вы случайно не Макаров?
Леонид Владимирович поднял глаза и – бог ты мой! А это своей собственной персоной перед ним красовался Вова Руденок.
Леонид по своей дури и спросил его:
- Вова, а чего это ты мне «ВЫКАЕШЬ»? Ты мне лучше скажи это Берн или Брюссель… - от чего Вовка расхохотался.
- Ну, теперь я точно знаю, что это Макаров! – и от души хлопнул Лёньку по плечу, как в былые времена.
От такого удара плечо у Леонида Владимировича просело, а лицо Вовки перекосила гримаса боли. У Леонида ещё хватило сознания спросить:
- Чё ты кривишься? – на что Вова показал свою перевязанную руку и рассказал, что приехал на контракт и начал моточистку главного двигателя.
Несколько поршней дёрнули они нормально, а третий, зараза, как-то перекосился перед посадкой во втулку и прищемил ему руку.
На судне доктора нет. А стояли они в каком-то африканском порту. В госпитале негры руку ему вылечить не смогли, а компания отправила его домой с обещанием все расходы оплатить.
Так переговариваясь, два друга-однокашника добрались до Москвы в Домодедово.
Между рейсами времени мало и на такси они доехали до Шереметьево.
А там менты при входе в аэровокзал Вову приняли за чеченца, который числится в розыске и загребли Вову в ментовку.
Вова действительно чёрный, не бритый, с орлиным профилем, а от больной руки он ещё больше осунулся и почернел.
Когда же менты глянули в его паспорт, то убедились, что это Руденок Владимир Николаевич. А когда в это дело встрял ещё и Леонид, убеждая ментов в этом, то Вову отпустили. Зато Леонида Владимировича чуть не арестовали за страшенный выхлоп и его чрезмерный энтузиазм. Тут уже Вова вступился за своего друга и их обеих выпустили.
Времени до посадки в самолёт оставалось мало, и друзья на полных парах погнали на посадку. Тут оказалось, что у Вовы компания забукировала рейс только на завтра.
Поэтому Вове пришлось остаться в Москве, несмотря на то что он всем совал свою опухшую руку, доказывая, что едет на сложную операцию.
Леониду же пришлось улететь во Владивосток одному. А Вова по возвращению во Владивосток лечился ещё месяца три.
Ещё запомнилась встреча, когда все, здравствующие выпускники девятой роты собрались в столовой МГУ (Это так позорно «переназвали» родное ДВВИМУ) помянуть безвременно ушедшего Серёгу Гришко.
Вова стал главным инициатором этого горького события. Всех обзвонил, всех собрал и главное – набрал столько водки, что её бы хватило свалить с ног тридцать человек, а их то всего собралось семнадцать и то – половина сердечников, а остальные язвенники, да печёночники.
Лёнькина жена, зная неуёмный характер Вовы, приехала за ним и забрала с поминок. Наверное, поэтому Леонид Владимирович и жив до сих пор, а то бы, согласившись на уговоры Вовы «вечно оставаться молодым», поддался бы на них и тогда уже неизвестно, какой зигзаг выписала бы его дорога жизни.
Леонид Владимирович сорок лет отдал морю и уже лет пять работал на берегу, когда узнал, что Вова провёл в африканской тюрьме в порту Абиджан Республика Кот-Д’ивуар больше двух месяцев.
Он опять не сдержался и набил какому-то таможеннику морду за его несправедливость, стяжательство и мздоимство.
А когда Леонид встретил загоревшего и злого Вову на базаре во Владивостоке, то он ему сказал только одно:
- Да попадись мне эта сволочь ещё раз, растерзал бы на кусочки, зажарил бы и скормил их местным крокодилами, - в его словах Леонид увидел столько экспансии, что поверил, что Вова не врёт, о чём говорили его сжатые в гневе кулаки.
А Вова в тот день искал утку на базаре, чтобы зажарить её в яблоках. Ведь завтра он снова собирался в рейс. И сопровождала Вову в этих поисках его верная Татьяна.
Самое страшное в жизни – Не успеть… Сказать… Понять… Помочь… Простить… Проститься…
20.12.24