В истории нередко бывает так, что некоторые деяния монарших особ либо иных видных политических деятелей имеют весьма далеко идущие последствия, никоим образом ими не предвиденные. Даже сотни лет спустя эти свершения продолжают оказывать своё роковое влияние на жизни стран и судьбы народов. Одним из таких действий, которые до сих пор «аукаются» уже в современной мировой политике, стала та поистине «рыцарская» помощь, которую оказал император всероссийский Николай I австрийской монархии в деле подавления венгерского восстания в 1849 году. Ни чести, ни славы, ни малейшей пользы России это совсем не принесло, зато государь Николай Павлович смог какое-то время гордиться, какой же он «благородный и бескорыстный». Сомнительное достижение, особенно если учесть, чем обернётся всё это для России в будущем...
Итак, окунёмся в драматические события конца 40-х годов XIX века. Эту эпоху называли «Весна народов»... Западная Европа была тогда охвачена революционными событиями, которые сотрясали Францию, Италию, Германию. Брожением жизненного переустройства оказались затронуты даже традиционно-спокойные Дания, Швеция и Швейцария. В ходе тех бурных событий имели место не только социально-экономические потрясения, в ряде стран разворачивалось национально-освободительное движение. В 1848 году начались волнения в землях, подчинённых Австрии, быстро поставившие населявшуюся многими народами империю Габсбургов на грань развала и гибели. Прежде всего, итальянцы вооружённым путём попытались избавиться от опостылевшего им австрийского владычества. Однако наибольшую опасность для будущего единой Австрии представляли венгерские повстанцы, открыто ратовавшие за отделение и политическую независимость своей страны. Национальное восстание быстро охватило всю Венгрию. Революционное венгерское правительство сумело организовать собственные вооружённые силы, численностью до 190 тысяч горевших патриотическим задором бойцов. И всё это сопровождалось межнациональной гражданской войной, погрузившей в хаос некоторые регионы, где развернулась борьба не только против центральных властей Вены, но и друг с другом. Настоящая резня между народами, населявшими австрийскую империю, разгорелась в Трансильвании. Оказались охвачены волнением области, населённые славянами.
Мощь австрийской армии изначально казалась неодолимой, ожидалось, что она шутя разгонит плохо организованных и слабо обученных венгерских повстанцев. Осенью 1848 года поход венгров на столичную Вену был благополучно отбит правительственными частями, после чего австрийцы вошли в пылающую восстанием Венгрию и в январе 1849 года взяли Пешт, заставив мадьяр отступить. Но через короткое время тем удалось собраться с силами и в апреле 1849 года перейти в успешное контрнаступление, позволившее им очень скоро взять всю территорию Королевства Венгрии под свой контроль. Революционное Государственное собрание принимает декрет о лишении династии Габсбургов прав на венгерский престол и провозглашении политической независимости. Правителем-президентом страны объявляется один из вождей национального движения Лайош Кошут.
Венгерские повстанцы 28 апреля взяли важный город Дьёр, находившийся примерно на полпути между Будапештом и Веной. Затем они заняли всю Словакию и уверенно обещали, что вскоре дойдут до самой Вены.
По воспоминаниям современников, к числу причин неудач австрийской армии следует отнести то надменное высокомерие и откровенное чванство, которые проявляли происходившие из высшей аристократии генералы по отношению к своим подчинённым, что порождало в офицерской среде немалые обиды. К тому же в многоплеменных имперских войсках, состоявших из венгров, славян, итальянцев и пр., военнослужащие были нередко раздосадованы теми преимуществами, которые обычно имели австрийцы по национальности. Отличия и награды часто присваивались не в соответствии с боевыми заслугами, но, в основном, по дружеским либо родственным связям. Личный авторитет императора оказался весьма невысок. В совокупности всё это приводило к тому, что офицеры и солдаты австрийской армии не испытывали особого стремления, рискуя жизнью, сражаться с боевитыми, идейно мотивированными венгерскими повстанцами, и при всяком удобном случае просто, без затей, отходили с места схватки.
Для Австрийской империи ситуация приближалась к её совершеннейшему и неотвратимому краху. В этих условиях недавно вступивший на престол после отречения своего дяди Фердинанда юный 18-летний Франц Иосиф взывал о помощи к своей последней надежде, к российскому государю Николаю I.
Как известно, Россию величали мало изысканным титулованием «Жандарм Европы». Образованный после победы над Наполеоном по предложению русского царя Александра I в 1815 году Священный союз европейских монархов должен был способствовать тому, что любое революционное движение должно было совместными усилиями изничтожаться на корню. Теперь, во имя «монархического единства» и сохранения существующего порядка, австрийский император слёзно призывал Николая I оказать ему скорейшую помощь ради спасения империи Габсбургов от распада и гибели.
Россия на тот момент переживала не лучшие времена. В 1848 году её постигла страшная засуха, за которой естественным образом последовал неурожай. Будто этого мало, хлеборобов ещё донимали несметные тучи ненасытной саранчи, объедавшей то немногое, что ещё произрастало на полях... От жары и крайней сухости широко распространялись пожары, в ходе которых сильно пострадали Орёл, Пенза, Саратов, Казань, Херсон и ещё ряд городов, в деревнях и сёлах выгорело до 70 тысяч крестьянских домов. Страшный голод охватил Нечерноземье, Поволжье, Приуралье, Малороссию.
В довершение всего по России прокатилась эпидемия холеры, погубившей свыше 700 тысяч человек. Все эти бедствия сопровождались резким оскудением государственной казны. Российский бюджет того несчастного 1848 года имел дефицит в 32 млн. рублей. Чтобы как-то решить вопрос с финансами, из казённых хранилищ в немалом количестве изымалось золото и серебро для реализации за границей. Так что менее всего готова была Россия в то время кого-либо спасать… Но клятвенная верность Николая Павловича договорам и союзам с «западными партнёрами» определяла резоны внешней государственной политики возглавляемой им страны.
Есть легенда, что узнав о парижском восстании, государь ворвался в танцевальный зал, где кружились аристократические пары на балу у наследника, и воскликнул громко: «Седлайте коней, господа! В Париже революция…» Так ли это было на самом деле, сегодня судить сложно, но то, что рост революционного европейского движения серьёзно обеспокоил Николая I, это было вполне очевидно. Особенно томил его болезненный вопрос о российской тогда Польше, на которую вполне мог перекинуться огонь европейского бунта. Ещё хорошо было памятно польское восстание 1830 года…
В мае 1849 года во время личной встречи в Варшаве с Николаем Павловичем австрийский император Франц Иосиф буквально выклянчил у царя обещание прислать российские войска для спасения своей монархии. Без всяких предварительных условий, без каких-либо оговоренных преференций в будущем, фактически «безвозмездно, то есть даром»… Таким образом, Россия, до тех пор благоразумно занимавшая выжидательную позицию, волей своего государя-императора превращалась в порицаемого «душителя революционного движения», не имея от этого ровно никаких выгод, помимо человеческих, материальных и моральных потерь.
Венгрию тогда считали «последним пламенем» европейской революционной бури, и потому она приковывала к себе самое пристальное, буквально всеобщее внимание. Деятельное и добровольное участие России в подавлении венгерского восстания в дальнейшем легло чёрным пятном на её репутацию.
Весной 1849 года части русской армии численностью в 120 тысяч человек при 450 орудиях, возглавляемые заслуженным полководцем генерал-фельдмаршалом И.Ф.Паскевичем, находились на землях русской Польши, у самых границ, в полной готовности к действию, в зависимости от окончательного решения Николая I. После получения соответствующего приказа командующий отправляет к Вене войска генерала Ф.Панютина, чтобы оберечь имперскую столицу от венгерских повстанцев. Основные русские силы в начале июня двинулись через австрийскую тогда Галицию непосредственно в Венгрию и в Трансильванию. Со стороны Дунайских княжеств наступал 5-й корпус генерала А.Лидерса. С западного направления шли австрийцы под командованием Ю.Гайнау. Всего против Венгрии выступали силы примерно в 200 тысяч человек. Им противодействовали венгерские войска генерала Артура Гёргея (58 тысяч), Генриха Дембинского (30 тысяч) и подразделения польского командира, деятельного и предприимчивого Юзефа Бема (32 тысячи). Помимо этого, проявляли свою боевую активность другие повстанческие отряды меньшей численности.
Подчиняясь царскому приказу, русские полки шли умиротворять мятежную Венгрию, однако даже среди генералов поход этот был крайне непопулярен. Венграм откровенно сочувствовали, австрийцев не любили. Командующего австрийской армии Ю.Гайнау презирали и ненавидели за его непомерную жестокость и отчётливое высокомерие. Один из русских офицеров вспоминал позднее: «Со вступлением в пределы Австрии начало выражаться и нерасположение наших войск к австрийцам. Между офицерами нередко можно было слышать вопросы, зачем мы идём спасать фальшивых австрийцев?» Об этом же читаем в записках другого участника похода: «Цель войны была нам чужда. Союзники наши, австрийцы, были нам противны».
Вот ещё любопытное мнение очевидца: «Нельзя не признаться, что во время Венгерской кампании между нами и неприятелями нашими всегда проглядывали радушные отношения, чего нельзя было сказать по отношению к нашим союзникам – австрийцам…». Во многих воспоминаниях русских офицеров мы встречаем описания частых братаний с мадьярами, сопровождавшихся обильными товарищескими возлияниями. Поднимались тосты «За дружбу!», звучали взаимные славословия. Венграм, ведущим мужественную и честную борьбу, откровенно сочувствовали.
На земле Трансильвании русских особенно поразили страшные следы междоусобных столкновений, которые на протяжении многих месяцев вели там друг против друга национально настроенные венгры, румыны и проживавшие в тех краях немцы. На каждом шагу можно было встретить следы ожесточённых столкновений, многочисленные могилы и выжженные селения. Потому русских встречали там цветами как долгожданных миротворцев, при которых наступили, наконец, покой и законность.
Венгерские войска, прекрасно осознавая численное превосходство противника, уклонялись от серьёзных боёв. Небольшие столкновения хотя и вели к потерям, однако, в целом, судьбу кампании решить не могли. Русское командование стремилось навязать мадьярам генеральное сражение, чтобы разом покончить с мятежниками, те же этого умело избегали. Однако все эти уклонения и бесконечное преследование не могли продолжаться вечно. Рано или поздно, но всё должно было разрешиться.
Сначала удалось разбить войска Ю.Бема. Этот успех был одержан 25 июля. Через несколько дней, 1 августа 1849 года, подписал свою капитуляцию генерал Артур Гёргей. Впоследствии его не раз обвиняли в измене венгерскому национальному делу, но кабинетным (в наше время «диванным») экспертам не следует демонизировать этого молодого талантливого венгерского генерала. Возглавляя 30 тысяч бойцов против почти 200 тысяч регулярных войск неприятеля, он практически не имел никаких шансов и, желая сохранить жизни своих отважных солдат, взял позор капитуляции на себя. Уже находясь в русском плену, А.Гёргей писал в одном из писем: «С нами так обходятся, что мы тому удивляемся и почти того стыдимся; ибо если бы мы были в обратном положении, то я не мог бы, кажется, ручаться за такое же милое, великодушное обхождение со стороны наших офицеров в отношении к неприятельским военнопленным».
Интересно, что, не желая возвращения под власть Габсбургов, члены венгерского правительства отправили русскому командованию специальное послание, в котором выражали желание заключить венгеро-русский союз. При этом даже выражалась готовность принять для независимой Венгрии короля, избранного из числа российских цесаревичей. Предложение более чем интересное, но щепетильный до крайности Николай Павлович категорически запретил фельдмаршалу И.Ф.Паскевичу проводить дальнейшие переговоры относительно данного вопроса...
К середине августа сдали оружие все основные воинские подразделения венгров в Трансильвании. После этого российские войска без лишней задержки покинули владения Австрийской империи.
Говоря о поражении венгерского национально-освободительного движения, судьбу которого решил ввод в страну русской армии, не следует забывать, что Венгерское королевство являлось страной многонациональной. Кроме самих мадьяр там проживали, составляя в целом большинство, румыны, словаки, хорваты, немцы, подкарпатские русины и пр. Для них венгерская революция означала лишь перемену формы доминирования господствующего над ними этноса. Вместо австрийского языка правления устанавливался язык венгерский. Революционное венгерское великодержавие они совершенно не поддерживали, испытывая обоснованные опасения за свою будущность. Договариваться с ними мадьярские революционеры чаще всего не стремились, пытаясь навязывать им силой своё видение грядущего обустройства национальной государственности. Так что не только русские виноваты в том, что венгерские повстанцы проиграли.
В ходе передачи военнопленных мадьяр австрийцам у русского командования возникли законные опасения за их судьбу. Австрийские власти горели жаждой отмщения за пережитые ими страхи и унижения. Паскевич прямо обратился к царю со словами: «Можно ли мне отдать на виселицу всех, которые надеются на Вашу благость? За то только, что они сдались перед Вашими войсками?». Из чувства монаршего единения и надеясь на слово Франца Иосифа, обещавшего ему быть милосердным, Николай I повелел всех пленённых венгров выдать австрийцам. Заполучив в руки недавних противников, австрийский император более не вспоминал о словах милосердия. Без промедления сотни пленных офицеров подверглись казни. В их числе были и 13 прославленных в боях венгерских генералов, получивших особую посмертную известность как «арадские мученики».
Эта показательная устрашающая жестокость косвенно запятнала честь русских, передавших доверившихся им людей в руки австрийских палачей. Чрезмерная доверчивость Николая Павловича больно ударила по его репутации.
Современник пишет: «Отдав Венгрию Австрии, вместо того, чтобы посадить на венгерский престол одного из своих великих князей, как надеялись в окружении Гёргея, Россия закрыла себе ворота на Восток. Австрия будет мешать успешному разрешению этого вопроса. Венгрия не позабудет 1849 года и постарается отомстить России за своё унижение».
Официальные потери русских в ходе Венгерского похода 1849 года составляли 708 убитых и 2447 раненых. Более всего армия потеряла от разразившейся тогда холеры, которая унесла 10 885 российских военнослужащих. На эту скоротечную войну было истрачено более 47 млн. рублей. Разумеется, что ни о каком возмещении материальных средств речи и близко не шло. Помогали, как это водится у русских, совершенно бескорыстно и бесплатно. Исключительно за свой счёт.
Рыцарское благородство Николая I никто в Австрии не оценил и не вспоминал. Едва лишь минули мрачные тучи на небосклоне, император Франц Иосиф, «удивив мир неблагодарностью», занял по отношению к России недоброжелательную позицию. Когда же через несколько лет разгорелась Крымская война, его поведение на международной арене стало почти враждебным. После падения Севастополя австрийский император ультимативно потребовал от России присоединения к оккупированному австрийцами Молдавскому княжеству ещё и российской Южной Бессарабии. Австрия не поддержала в 1878 году Россию на Берлинском конгрессе. С большой охотой и прилежанием она воевала с ней в годы Первой мировой войны.
Австрийская политическая элита проявила редкую забывчивость по ряду политических вопросов. Но хорошую историческую памятливость продемонстрировали венгры. Они отлично запомнили, кто помешал им получить государственную независимость в 1849 году. Родовая неприязнь к России и к русским, передаваемая из поколения в поколение, искусственно пестуемая и разжигаемая умелыми пропагандистами, дала свои всходы в Первую мировую и в Великую Отечественную, когда венгерские солдаты не просто сражались на фронте. Они изо всех сил старались отомстить русским «за 1849 год». Об этом не принято было вспоминать в советское время, но считается, что из всех союзных войск Гитлера именно мадьярские части проявляли наибольшую жестокость на Восточном фронте…
Но вернёмся теперь к вопросу об «украинской самостийности». Читатель вправе теперь поинтересоваться: «Но при чём же здесь император Николай?» Чтобы это разъяснить, следует вспомнить о населявших австрийскую Галицию русинах.