За окнами больничных палат медленно падал пушистый снежок в синие вечерние сумерки. Марина Петровна, дежурная медсестра, сидела за столом на медицинском посту. После ужина и вечерних процедур в коридоре было тихо. Слабый свет настенных бра успокаивал, и лишь изредка кто-то из пациентов отделения проходил до туалетной комнаты или осторожно прогуливался по длинному коридору.
Марина Петровна заполнила дежурную тетрадь и услышала шаркающие шаги. Так ходил Леонид Матвеевич, семидесятилетний больной из второй палаты. Он каждый вечер в дежурство Марины Петровны выходил посидеть рядом с ней перед сном.
Марина Петровна была опытной медсестрой, всю жизнь проработавшей в этой больнице. Лишь одна запись была в трудовой книжке: принята в отделение городской больницы.
Тогда, после медучилища, Марина не могла себе позволить учиться в мединституте, хотя успевала по всем предметам хорошо. Но было их у матери и отца трое дочерей, и так долго учиться девушка не могла: семья нуждалась.
К тому же Марина рано встретила свою любовь, и вышла замуж, едва поступив на работу. Молодая семья была счастлива. Муж Марины служил в воинской части, родился сынок Георгий, но видно судьба у Марины была такой: супруг рано погиб в аварии, когда сыну было только тринадцать лет, а Марине тридцать четыре…
Долго не могла утешиться молодая вдова. Лишь забота о сыне держала её на ногах, да ответственная работа: нельзя было раскисать. Скрывала Марина свою боль. Лишь дома, когда сын уходил на спортивную секцию по вечерам, могла она поплакать, поговорить у портрета мужа, помолиться у иконы.
Теперь у Марины Петровны был большой стаж, уважение коллег, и по-прежнему – любимая работа. Так и не вышла она больше замуж, не стала никого искать в спутники жизни, хотя подруги не раз предлагали познакомить её со свободными мужчинами. Но Марина наотрез отказывалась. Она и подумать не могла, что в её доме появится посторонний мужчина, и будет стеснять её сына…
Георгий вырос, стал военным, женился и у него росли два сына: учащийся выпускного класса школы и студент второго курса мединститута.
О своей личной жизни Марине Петровне приходилось рассказывать не раз. Её подопечные больные часто расспрашивали добрую и отзывчивую медсестру о житье-бытье и делились своим жизненным опытом.
Вот и Леонид Матвеевич уже не первый раз просил посидеть рядом с ней, чтобы хоть немного поговорить о жизни. Мужчине явно нравилась приветливая Марина Петровна, и он дарил ей шоколадки, фрукты и конфеты, которые приносили родные.
- Спасибо большое, но мне ничего не надо, - поначалу отказывалась Марина, - нам не положено, мы тут и так сыты. Кушайте сами и скорее поправляйтесь. Вот только сладкого бы вам поменьше. Для сосудов это не очень хорошо…
- Вот и я о чём говорю! – обрадовался Леонид Матвеевич, - всё несут и несут мне то шоколад, то конфеты, а я их и дома не ел, и тут не начну. Вот и выручайте меня, Мариночка… Очень прошу, возьмите, добрая душа. Как повезло нам на такую сестру милосердия! Ангел во плоти… Не впервые к вам попадаю, и всегда радуюсь, что именно вы на смене.
Марина благодарила, брала конфеты и ставила чайник. Она понимала, что Леонид хочет побеседовать немного, и из уважения к нему выносила кружку чая, хоть и не положено было, и они сидели, поговаривали почти шёпотом, потому что Марина прислушивалась к палатам, мало ли кому она понадобится.
Мимо проходила медсестра из другого отделения, улыбалась, кивала Леониду Матвеевичу, а через полчаса, когда мужчина уходил в палату по настоянию Марины, коллега Ирина вновь приходила и спрашивала:
- Ну, что, не дают тебе покоя старички? Опять очередной ухажёр с больничной койки?
- Опять, - улыбалась Марина и вздыхала, - больное сердце, слабое. Как не пожалеть человека?
- Цепляются они за тебя, как утопающие за соломинку… - говорила Ирина, - и скольких ты так обихаживала? Доброта ты наша, доброта… Себя не жалеешь. Где бы отдыхать, а ты…
Ирина знала о чём говорила. Полгода назад больной старичок пока лечился, так привык к Марине Петровне, что словно ребёнок ходил за ней, а потом умолял навещать его. Родные уговорили Марину Петровну походить к нему неделю, чтобы последить за его состоянием, и платили за эти визиты.
Видя, как угасает старик, Марина приходила, ставила ему назначенные уколы, измеряла давление, а пациент был счастлив… Хотя через три месяца его не стало.
Год тому назад был и ещё один пожилой мужчина, который так боготворил Марину, что даже звал её замуж. Конечно, Марина Петровна ответила, что подумает, чтобы не расстраивать старичка, и надеясь, что он со своей теперь уже короткой памятью вскоре и забудет о своём предложении.
Ирина вспоминала и этот случай Марине, и говорила:
- И смех, и слёзы. Старики, как дети. Помню, как ты уговорила его детей не отдавать его в интернат. А то ведь и такое могло бы случиться!
- Верно, - вздыхала Марина Петровна, - ему и так оставалось недолго, это я им и сказала, и чтобы потерпели немного, постарались для него. Ведь он им квартиру оставил, и накопления… И не чужой человек, а отец! Даже если бы нищий был, надо было о нём заботиться. Не все могут, конечно, усердно ухаживать, но он был безобидным и беспомощным.
- И тоже в тебя верил. Если бы ты не ходила навещать его почти целый месяц, то неизвестно как бы сложилась его судьба. И ведь говорила, что от больницы, что так положено, а на самом деле – это была лишь твоя инициатива, Марина! – Ирина обнимала за плечи Марина Петровну и наливала ей чай, - будут ли наши родные так о нас заботиться?
Женщины пили чай, привычно прислушиваясь к палатам, а потом наступала ночь, и Марина вспоминала своих сына и внуков. Они не обижали её. И хоть жили в соседнем городе, навещали, и помогали деньгами. Сын категорически дарил матери деньги по всякому удобному случаю, и на все праздники.
- Ну, снова ты с кошельком, - улыбалась Марина Петровна, - у меня всё есть, всего хватает. Я ведь давно живу одна, научилась экономить...
- Вот-вот. Всю жизнь экономия. И другого ты не знаешь. Ну, хоть теперь можешь себе позволить что-то лучше поесть, надеть, сходить в театр, на концерт, мама! – говорил Георгий, целуя мать.
Марина брала деньги. Нет, она не торопилась сделать себе подарок, а привычно откладывала купюры в коробочку. Ведь скоро будут дни рождения внуков, а им, ой, как деньги нужны. Они же молодые, учатся, ещё растут.
И всегда бабушка передаривала деньги внукам. Догадывались об этом сын со снохой, и в следующий раз дарили денег побольше. Но бабушка была неисправима. Она каждый рублик прятала в копилку и с радостью вручала потом сумму своим любимчикам.
Леонида Матвеевича выписывали в понедельник. Он, ожидая выписной документ, высматривал в коридоре Марину и немного волновался. Когда она показалась, выходя из одной палаты, он поманил её и попросил аудиенции.
- Что случилось, Леонид Матвеевич?
- То и случилось, что меня увозят сегодня, а мы с вами так и не договорили, Мариночка. Он протягивал письмо, сложенный вчетверо листок бумаги, - это вы прочитаете потом, и я очень жду ответа. Там мой номер телефона домашний, можете звонить в любое время, я очень буду ждать.
- Хорошо, я обязательно позвоню вам, - улыбнулась Марина, заходя в другую палату. Письмо она положила в карман своего халата.
- Правда? – обрадовался Леонид, - вы обещаете?
- Обещаю, - послышался голос Марины, - не волнуйтесь.
Прошло почти полгода, когда Ирина вдруг вспомнила однажды Леонида Матвеевича.
- Как он? Да всё хорошо, - подтвердила Марина Петровна, - кстати, мы живём с ним в одном квартале, так что мне удобно ходить к нему, и гуляем неподалёку от его дома.
- Гуляете? – спросила Ирина, - так ты и к нему ходишь теперь? Как приставленная няня?
- Почему няня? Сестра Милосердия, - улыбнулась Марина Петровна, - и я рада, что этот случай не такой трагический, какие бывали у меня с пациентами раньше. Слава Богу, Леонид Матвеевич оказался покрепче, чем я думала, или ему лето на пользу, а ещё он и в санатории побывал с дочкой.
- Ну, ты молодчина. Хоть хорошо платят? – поинтересовалась Ирина.
- Поначалу платили, а потом я отказалась. Мы стали друзьями, - ответила Марина.
- Не понимаю, ты же раньше никогда не хотела…- начала Ирина.
- А теперь вот так случилось. Мы друзья, мне с ним интересно, хорошо и приятно проводить время. Я ведь и сама нуждаюсь в прогулках, общении и культурном досуге… - рассмеялась Марина.
- Что за досуг? Что ты имеешь ввиду? – удивилась Ирина.
- Он музыкант. Бывший преподаватель музыкального училища. Мы ходим в филармонию, на вернисаже были и в театре.
- Ого, вот это я понимаю. А что, молодцы! Так он тебя замуж не зовёт ещё? – засмеялась Ира.
- Этот вопрос мы закрыли раз и навсегда. Ни он, ни я не нуждаемся в совместном проживании. У него понимающие и заботливые дети, внуки. Ни к чему нам народ смешить… - Ира покачала головой, - мы оба обеспечены необходимым. И лишь одно нам нужно: редкие встречи в удобное время и хорошее настроение.
Женщины молчали. Они смотрели на тикающие часы на столе, а мягкий свет настольной лампы убаюкивал, но привычка не спать ночами уже выработалась у обеих медсестёр.
- Ну, что же, ты молодец. Надо и кроме работы что-то иметь в жизни, наконец-то… - похвалила Ира коллегу.
- Да, и я собираюсь уходить на пенсию, - призналась Марина, - только теперь, когда у меня появился друг, с которым мы словно одно целое, настолько схожи в характерах и взглядах, несмотря на разные профессии, что мне хочется быть больше рядом с ним. Он для меня и учитель, и заботливый товарищ. А всех денег не заработать. Хватит…
- Вот это новость! И ты уже подала заявление? – Ира смотрела какой серьёзной стала Марина.
- Да, решено. Раньше и подумать не могла, что я буду делать одна в квартире. А теперь представляю, как не буду торопиться по утрам вставать с постели, все ночи буду спать дома, и не спешить с домашними делами. И тоже хочу поехать к морю, или в дом отдыха! Хорошо!
Марину провожали на пенсию всем коллективом. Почётная грамота за годы безупречной службы, подарок от коллег – мультиварка. И такси до дома.
А потом началась новая жизнь. В гости к сыну, поездка в Сочи и, конечно, дружеские встречи с Леонидом. Судьба подарила им десять лет тёплой дружбы с радостными встречами, совместные прогулки и беседы, праздники в кругу своих семей.
Когда Лёнечки не стало, Марина не убивалась, она смирилась. За годы работы в больнице она видела много уходов, слышала о разных случаях в практике и знала о болезнях не меньше врачей.
О своём друге-музыканте она вспоминала с нежностью и благодарностью, и верила, что он был послан ей Богом на склоне лет за её добросовестное служение другим людям.
Длинными зимними вечерами она слушала его пластинки. Чувствуя себя плохо, он в последний свой месяц подарил ей старенький, но рабочий проигрыватель, на котором они часто прослушивали пластинки советского времени. Он ими дорожил, и это было единственным от него даром. От всех остальных благ и дарений Марина категорически отказывалась.
А теперь её жизнь наполняла музыка Рахманинова, Чайковского, Стравинского. Помня пояснения к произведениям, рассказы о композиторах, Марина в который раз ставила пластинку и слушала, и казалось ей, что Лёнечка где-то рядом, и тоже слушает их любимую музыку и улыбается.
Спасибо за ЛАЙК, ОТКЛИКИ и ПОДПИСКУ! Это помогает развитию канала.
Поделитесь, пожалуйста, ссылкой на рассказ! Большое спасибо за маленький донат!