Глава 2 / Начало
— Где моя Василиса?! — гневно нахмурившись, наступила на «ведьмочку» Баба Яга.
— Василиса — это я! — сделала вид, что ни капли не испугалась, девушка. — И с каких это пор я стала твоей?! Ты меня родственницей признавать не собиралась!
— Я? — От такой наглости Баба Яга, кажется, опешила настолько, что голос её внезапно осип и сорвался на самый что ни на есть петушиный скрип. Вместо грозного рыка получилось нелепо и смешно.
Василиса не удержалась и рассмеялась.
— Она ещё и смеётся! Маракуша! — обиженно фыркнула Яга. — Где оберег взяла?
— На тропинке валялся, — честно ответила Василиса. — Ты же меня отправила спасти прабабку Тихона Барана. Она самосожжением должна… — И, видя совершенно непонимающий взгляд старухи, пояснила: — Ну, начало века, число дьявола и всё такое…
— Чего? Какая ересь? Так, девица, давай-ка всё по порядку. — Яга ткнула костлявым пальцем в стул у столика. — Гордей! Самовар тащи! Девки, а ну быстро Василисушке платье принесли! Да шевелитесь вы, мешки с костями! — подгоняла Яга своих неторопливых служанок.
Комнату тут же заполонили четыре дородные девицы, обступив Василису плотным кольцом. «Кажись, шаг ступят — и раздавят, как былинку», — мелькнуло у Василисы. Каждая из них могла служить эталоном девичьей крепости: плечи — что кряжистые дубки, стан — мощный, а уж про задницу и говорить нечего — одна такая могла бы заслонить собой пол-избы. Лица — румяные, полные, точно наливные яблоки, а глаза — ясные, добрые. «Колобка, не иначе, с них писали», — подумала Василиса.
А вот кокошники ей и впрямь приглянулись. Вопреки сказочным канонам, они не были высокими, громоздкими теремами. Скорее, это были изящные повойники-ободки, туго охватывающие головы. Их бархатная основа была щедро расшита мелким разноцветным бисером, складывавшимся в причудливые узоры: то ли диковинные цветы, то ли хвосты жар-птиц, переливавшиеся при каждом движении. Василисе тут же захотелось себе такой же.
Пока она разглядывала уборы, девки, не церемонясь, стянули с неё длинную рубаху и принялись обтирать тёплым влажным полотенцем, а после — натирать ароматным маслом. Запах был до боли знакомым, сладковатым — то ли роза, то ли сирень. Хотела спросить у Бабы Яги, да из-за сплошной стены девичьих тел она и комнаты-то не видела.
— Баскетболистки, что ли? — выпалила она, глядя на самую рослую.
— Я Марьяна, барышня, — пробасила девица, и Василиса присмотрелась к ней внимательнее, стараясь запомнить черты: широкое лицо, тёмные, соболиные брови и родинка у губ. Перевела взгляд на соседку. — Вы сёстры?
— Ага, — обрадованно закивала та. — Купца Овчинникова дочери. Матушка Ядвига нас облагодетельствовала, к себе взяла…
— Так! — рявкнула Яга. — Рты закрыли!
— Так, барышня… — начала было Марьяна, но Яга, не дав договорить, лихо влепила ей и остальным по затрещине.
— А мне разговаривать можно? — сердито спросила Василиса.
— Наговоришься ещё, — пробурчала старуха.
Девки, приумолкнув, принялись одевать Василису. Сначала на ноги натянули полосатые вязаные гольфы, затем обули в мягкие кожаные туфельки, привязав их к щиколоткам тонкими верёвочками, точь-в-точь как на древнегреческих фресках. Василиса даже залюбовалась — вышло изящно. Дальше пошла настоящая обрядовость: длинная исподняя рубаха, поверх — вышитая рубаха без рукавов, затем к бёдрам и пояснице ловко привязали подушечки, придавшие фигуре желанную в те времена дородность, затем три длинные юбки, и лишь в завершение — тяжёлый, парчовый сарафан.
— Я как в этом ходить-то буду? — поинтересовалась Василиса, ощущая себя этакой капустой, из которой торчит лишь голова.
— Зато не худая, — утешила её одна из девок. Разобрать, кто из них Марьяна, было уже невозможно.
— Нормально так! — возмутилась Василиса. — Все худеют, а вы из меня толстуху делаете! Зеркало где? Я словно кукла на самоваре!
— Про чё говоришь — не пойму, — вмешалась Баба Яга. — Фёкла, тащи зеркало-то!
Одна из девиц метнулась в угол и притащила начищенную до ослепительного блеска серебряную пластину.
— Это что? — взяла в руки тяжёлый диск Василиса.
— Зеркало, — пожала плечами бабка. — Принц земгальский привёз. А ты и глянуть не хочешь! Ля! Какая красота! Не у каждой такое есть! — Баба Яга с явным удовольствием крутилась за спиной у Василисы, пытаясь разглядеть в отполированной поверхности своё отражение.
— Издеваетесь? — Василиса глянула на себя. Искажённые, плавающие контуры напомнили ей комнату кривых зеркал. — Уберите! — сунула она пластину обратно в руки Фёклы.
Марьяна тем временем водрузила на голову Василисе кокошник. Он был куда выше и пышнее, чем у служанок, и ослепительно сиял, ведь был густо унизан речным жемчугом. По краям, почти касаясь плеч, свисали серебряные фигурки птиц-сиринов. Стоило Василисе качнуть головой, как птицы издавали нежный, мелодичный звон.
— Словно корова с колокольчиком, — пробурчала она, хотя перезвон ей самой страшно нравился. — Я такие хочу, как у ваших девок!
— Ты чего?! — всплеснула руками Баба Яга. — Это девки дворовые такое носят! А ты — дочь царя Гороха! — она подняла вверх костлявый палец. — Соответствовать должна! Да чего ты такая противная сегодня! — топнула ногой Яга. Девки от страха притихли. — Снедать садись. Заутрок совсем остыл. Вот киселёк твой любимый, овсяной, с медком да с крендельком. Вот творожная запеканка с яблочком, ешь, пока тёплая. А вот грибочки с заячьей почечкой — здоровье чтобы прибавилось. Ешь, а я чаёк пока налью, подую, чтоб не обжечь тебя.
— Одна я, что ли буду? — поинтересовалась Василиса, видя, что все почтительно стоят по струнке.
— Так батюшка заутрок не употребляет, не любит он, — ответила Яга. — Ближе к полудню стол ему накрывать будут. Да без киселей и творожков. Говорит, не еда это, а так, баловство. — Василиса вспомнила: она-то читала, что прислуге не положено трапезничать с царскими особами. Вот только с чего это она вдруг стала особой? Да ещё и царя Гороха… Не было в истории такой династии.
Едва Василиса допила последний глоток чая, как Баба Яга хлопнула в ладоши, и девки шустро унесли стол вместе с посудой. Старуха повернулась к Василисе, испепеляюще на неё взглянула и спросила:
— А теперь быстро! Ты кто?
Василиса честно рассказала, с какого она года, куда её отправила та Баба Яга, упомянула, что она её родственница и тоже ведьма. Честно призналась, где нашла куколку-оберег.
— Так! — почесала затылок под платком Баба Яга. — Без оберега Василиса из ласки в девицу не обернётся. Вся сила в нём. Кто-то намеренно снял оберег и кинул в межмирье. А тут ты… Оберег с Василисы с живой снимали, иначе бы куколка холодной была. Бегает где-то моё дитятко лаской неприкаянной… — Яга шмыгнула носом. — А этот гад… — она вдруг умолкла, подумала и спросила: — Говоришь, дочери моей потомок? — Василиса кивнула. — Вот только я не замужем, и Морока знать не знаю. То есть, знаю, что есть такой, да вот замуж за него не собираюсь. Да и он на меня внимания не обратит — силы во мне нет такой. Смотри у меня, проболтаешься кому, что не наша Василиса… Прибью! Продолжение