Глава 15
Ира стояла в этом храме репродуктивных технологий, где началась ее история, которой суждено было обернуться потрясением. Долгие годы она мечтала о ребенке, она думала, что те горькие диагнозы, робкие надежды и болезненные разочарования — все это осталось позади, когда она решилась, наконец, на суррогатное материнство. Но судьба любит иронию. Ей захотелось сделать тест ДНК. Ничего серьёзного — всего лишь формальность для оформления будущих альбомов, просто как память. А теперь день, когда ей отдали результаты, разделил ее жизнь на «до» и «после».
Строчки плясали перед глазами, но смысл пробивался сквозь туман
– Вероятность биологического родства – 0%. — Это ошибка, — прошептала Ира, сжимая края стола. — Проверьте ещё раз.
— Мы перепроверили трижды, — тихо ответил врач. — Результаты однозначны. Вы не являетесь биологической матерью этого ребёнка.
Мир рухнул. В голове билась одна мысль — Кто же тогда его мать?
Она вспомнила Машу, договор, где было четко прописано, каким способом должен был быть зачат ребенок. Но факты говорили обратное.
– Вот ваш малыш – сказала медсестра.
– Я пока не буду его забирать, оставьте на пару дней еще его здесь. Медсестра испугалась и посмотрела на врача, та незаметно кивнула, и мальчика унесли.
- Спасибо, муж вернется за ребенком.
Врач все поняла, они сами были шокированы таким результатом. А Матвей спешил домой с цветами и игрушками, он хотел, наконец, видеть своего сына. Но в квартире было тихо и темно, он включил свет в гостиной и вздрогнул. За столом сидела бледная как полотно жена.
– Здравствуй, Ириш! А где малыш?
– Там, где ему и надлежит быть, в клинике.
– Ирочка, что случилось?
– Ты знаешь, – она откашлялась, ее голос дрожал – Ты знаешь, кто мама твоего малыша?
Матвей побледнел, молчание длилось долго, потом он тихо сказал
– Может, я поступил неправильно, но тогда я думал только о тебе, вернее, о нас.
– А я догадываюсь, что ты думал о наслаждении с Машей. Разве не так, я ошибаюсь?
– Конечно, ты ошибаешься, о наслаждении я вообще не думал. Твой материал был мертвым, и третья подсадка была для тебя последней каплей, я видел, как ты ждала этого малыша, как у тебя дрожали руки, ты была на пределе и я решил...
– И ты решил прыгнуть к Маше в постель.
– Это слишком грубо
– Зато верно.
– Пусть будет по-твоему. Но у нас есть сын и мы семья.
– Нет, сын есть у тебя и у Маши, а я подаю на развод. Мне не нужен ни ты, ни ваш с Машей ребенок.
– Ира, давай не торопиться, я тебя очень люблю и хочу быть только с тобой.
– Я этого не хочу. Значит, так. Ты мне должен вернуть двести тысяч рублей, поскольку ребенок не мой, а деньги были отданы Маше из общего бюджета. Ты юрист и понимаешь, что договор нарушен, а значит, ребенок только твой. Я его забирать не буду, а ты должен забрать его завтра, и не вздумай привезти его сюда, я не хочу видеть вас обоих. Если через неделю не будет денег, я подумаю в суд. А теперь покинь мою квартиру, вместе со своим веником. Быстро я сказала.
Он бросил цветы в урну и, одевшись, вышел из дома. Через час ей позвонила Маша.
– Ир, ты с ума сошла? Ты хотела ребенка…
– Я хотела своего ребенка
– Но ты не можешь иметь детей, понимаешь? Не можешь! Твои яйцеклетки настолько слабые, что ничего не выходит. Матвей предложил зачать ребенка естественным способом.
– И ты, конечно, согласилась.
– Ир, да у нас всего два раза было, мы даже…
– Избавь меня от этих подробностей. Я тебя поздравляю. У тебя теперь три сына – и отключила вызов.
На следующий день к ней приехала бабушка - Ирочка, что случилось?
Она не могла это еще раз произносить и просто показала ей тест ДНК. Галина Степановна сжимала в руках результаты теста и смотрела на внучку. Перед ней была не злодейка, которая отказывалась признать ребенка, а просто раздавленная грузом последних событий женщина. – Что теперь? – тихо спросила бабушка. Ира закрыла глаза. Ответа у нее не было. – Я понимаю – говорила бабушка – Что если ты его признаешь, то впереди тебя ждет долгий путь через боль, обиды, непонимание. Но, может быть, сто́ит пройти этот путь вместе с Матвеем. Ведь малыш не виноват ни в чем и вполне заслуживает двух любящих матерей. Он все еще нуждается в любви.
– Бабуль, неужели и тебе надо это объяснять, что сын Матвея будет вечным напоминанием, как его папа спал с другой женщиной.
– Ну ты же хотела ребенка, вот он не чужой, а Матвея. Ты знаешь, что и Маша здорова и можно не бояться за малыша.
– Бабуль, я не против иметь этого ребенка, я против обмана и ношения рогов. Ведь если бы Матвей думал обо мне, зачем было лезть в постель к Маше, можно же было подсадить ей ее же эмбрион, и все бы получилось. Но не было бы этой грязи, этого обмана. Сейчас я не могу его простить и требую у него половину той суммы, которую мы отдали Маше. Эти деньги были из общего бюджета, и он обязан мне их вернуть.
– Ты уже все решила?
– Да, решение свое не изменю. Я не смогу больше быть с Матвеем. Он мне противен.
А Матвей не верил в то, что Ира может подать в суд, и только когда ему пришла повестка, испугался. Испугался за свою репутацию, но колесо уже завертелось, а видеть его жена не хотела. Ребенка он забрал из клиники и привез к родителям, то есть признал его. В нем были черты Маши, и вряд ли бы Ира смогла это пережить. Матвей очень переживал всю эту ситуацию и, наверное, сейчас поступил бы по-другому, но время ушло, ребенок родился и никому не был нужен: ни Ире, ни Маше.
Мальчик был беспокойным, и родителям было сложно быть с ним и днем, и ночью, поэтому нашли няню, которая приходила утром и уходила, когда возвращался Матвей. Он уставал и уже тысячу раз пожалел о том, что сделал. Мужчина скучал по Ире, очень.
Сын уснул, вечер уже опустился на город, а Матвей сидел с остывшей чашкой чая. Взгляд его бесцельно скользил по улицам, но видел он перед глазами только ее лицо. Он любил Ирку, ее золотистые волосы и зеленые глаза, а в ушах звенели ее последние слова, брошенные в пылу ссоры. Как легко она их выплюнула и как теперь трудно ему их забыть.
Квартира родителей стала давно чужой, его дом был там, где Ира. Он потер руками лицо, чувствуя, как внутри разрастается ноющая тоска. Он скучал, скучал до ломоты в висках: по ее голосу, ласкам, скучал по ее привычке засыпать у него под бочком. А внутренний голос твердил — Ты сам все это сделал. Ты сам все испортил.
Матвей вынул телефон, нашел их фотографии со свадебного путешествия: оба улыбались, счастливые и беззаботные. Совсем другие. Надо было что-то делать, потому что без нее жить неправильно, потому что он ее любит. Дрожащими пальцами набрал ее номер телефона
– Алло
– Это я – сказал он просто – Я скучаю. Очень. Можно я приеду?
Она помолчала, но, все-таки взяв себя в руки, ответила
– Ты сможешь увидеть меня в суде – и отключила вызов.