Разносили танцполы, записывались в темноте, плакали над «I Know It’s Over», бились в суде, развалились из-за чипсов… Музыкант вспоминает свои бурные годы в «лучшей британской группе всех времён»
Шон Кёрран, The Guardian
«Это было страшно, — говорит Майк Джойс, сидя в номере люкс отеля Stock Exchange в Манчестере. — Барабанщик рассказывает о своём любимом концерте с The Smiths: о той ночи в июле 1986 года, когда тур «The Queen Is Dead» дошёл до зала Maxwell Hall в Солфорде. — Они не забирали корешки билетов у людей на входе. Так что билеты передавали обратно через окно туалета». В итоге зал был заполнен вдвое больше нормы. «Им пришлось эвакуировать бар внизу, потому что пружинящий танцпол начал проваливаться. Безумие! Люди плакали навзрыд, незнакомцы обнимались друг с другом — и это было ещё до экстази!»
Джойс, болтливый и жизнерадостный человек, только что написал теплые и увлекательные мемуары «The Drums», посвященные группе The Smiths. Это история о том, как он оказался «в нужном месте в нужное время», когда великая инди-группа ломала границы британской гитарной музыки: изысканная, красивая игра Джонни Марра идеально сливалась со словами Моррисси, рождая разрушительные, романтические и остроумные зарисовки, которые идеально передавали повседневную жизнь.
Какой-то парень открыл дверь и сказал мне идти на хрен
«Я хотел, чтобы книга была о величии всего этого, — говорит Джойс. — О том, как это было замечательно, интересно, безумно и странно. Не о негативе». Именно поэтому «The Drums» заканчивается сразу после распада в 1987 году, до того, как Джойс продолжил работать с такими артистами, как Шинейд О’Коннор и Джулиан Коуп, и до того, как The Smiths стали известны своими судебными тяжбами, ссорами и постоянными драмами, связанными с противоречивым мировоззрением Моррисси. «Из того, что я понял, у него совершенно другие политические взгляды, чем у меня», — говорит Джойс. — «Но это его мнение. Он просто кажется очень напряженным по поводу многих вещей. Конечно, я слышу, как люди говорят: "Я не могу слушать The Smiths. Я не могу отделить искусство от художника". Если вы так считаете, то это нормально». Имеет ли это для него смысл? «Для меня — нет. Но я слушаю их с совершенно другой точки зрения».
Джойс родился в Манчестере в 1963 году в «сильно католической» семье ирландских иммигрантов. «Страх Божий был абсолютно укоренён в нашей жизни, — говорит барабанщик, хотя он всё же помнит "счастливое детство, полное любви". Оно не обошлось без травм: Джойс провёл шесть месяцев в больнице после того, как его сбила машина у дома, а недиагностированный разрыв селезёнки вызвал внутреннее кровотечение, которое чуть его не убило. Припадки прошли через год.
Увидеть Buzzcocks вживую стало для него точкой отсчёта, барабанная игра Джона Мэйхера вдохновила его купить установку. Джойс так зациклился на группе, что однажды разыскал дом фронтмена Пита Шелли. «Какой-то парень открыл дверь, — вспоминает он, — и сказал мне идти на хрен».
В подростковом возрасте Джойс присоединился к панк-группам, сначала к Hoax, а затем к Victim, после чего друг, который также был знаком с Марром, пригласил его на прослушивание в группу The Smiths. Перед тем как туда пойти, он наелся грибов, но «не в количестве, требующем вызова скорой помощи». Он сыграл достаточно хорошо, чтобы его приняли, прежде чем у него начались галлюцинации. Динамика группы уже была сформирована: Марр как музыкальный директор («Я никогда не слышал, чтобы кто-то так играл на гитаре») и Моррисси, тогда еще просто Стивен из Стретфорда, сдержанный и отстраненный. «Он почти не разговаривал со мной».
Джойс говорит, что ему было трудно описать Моррисси в книге. «Я не хочу, чтобы это прозвучало так, будто мне не нравился Моррисси. Он был чертовски классным. Очень забавный парень, с острым юмором. Но это были такие необычные отношения. Между нами была дистанция. Я принял то, что мы были просто очень разными людьми».
Я обратился в суд, потому что хотел получить то, что мне полагалось – и что было справедливо
Ему комфортнее говорить о талантах своих коллег по группе, в частности о неиссякаемой продуктивности Марра. «Каждый день ты приходишь к нему домой, а он сидит с косячком в пижаме и играет какой-то рифф. Ты такой: "Это потрясающе. Что это?"» Затем были тексты Моррисси. «Уникальные. Никто так не пишет. Введение элементов жутких, красивых, мерзких, очаровательных. Блестящий голос. Сценическое выступление интересное, интригующее, невероятно умелое. Это мощный коктейль». Энди Рурк, друг на всю жизнь, о котором Джойс пишет с любовью, присоединился последним на басу. «Я слышал, чтобы так играли на басу, но никогда не видел, чтобы так играли».
Все это немного пугало Джойса. «Мне было тяжело, потому что Энди и Джонни были на голову выше меня». Но он говорит, что никогда не чувствовал себя недооцененным, поскольку The Smiths быстро стали популярными. В ноябре 1983 года группа сыграла песню «This Charming Man» в программе «Top of the Pops», в тот же вечер, когда состоялось бурное шоу в клубе «Haçienda». Но в 1984 году Джойс был вызван на встречу с бухгалтером группы. Он не придал особого значения тому, что только Моррисси и Марр подписали контракт, когда группа пришла на Rough Trade.
«Я думал, что это было от имени всех нас», — говорит он. — «Я ошибался». Теперь ему и Рурку заявили, что после распада группы они не могут рассчитывать на бессрочные роялти за записи. «Я просто сказал: "Это не правильно". Больше об этом не упоминалось». В 1985 году ему позвонила сотрудница Rough Trade Марта Дефо, которая от имени Моррисси предложила Джойсу сократить гонорар с 25% до 15%, поскольку он не давал интервью и не создавал обложки альбомов. Он категорически отказался.
В книге он подразумевает, что они вели себя нечестно? «Можно так назвать. В смысле, именно поэтому я пошёл в суд». И Джойс, и Рурк начали судебный процесс против Моррисси и Марра в 1989 году, требуя равной 25% доли от гонораров за выступления и записи — впоследствии они узнали, что получали 10%. Моррисси и Марр утверждали, что члены группы не были равными партнёрами, хотя Джойс видит это иначе. «Я думаю, что мы звучали как The Smiths благодаря нам четверым».
Рурк урегулировал дело вне суда (под «большим давлением»), но Джойс продолжил процесс в 1996 году. Он говорит, что если бы проиграл, то был бы разорён. «Но я подумал, что если не сделаю этого, то никто никогда не узнает, что произошло. Я просто хотел то, что мне причиталось, и то, что было справедливо». Несмотря на то, что судья Джон Уикс назвал его «неинтеллектуальным и неискушенным в финансовых вопросах», после семи дней жестоких слушаний он вынес решение в пользу Джойса, присудив ему 1 миллион фунтов стерлингов. Уикс известен своим заявлением, что он считает Моррисси «коварным, агрессивным и ненадежным», а Марра — «склонным приукрашивать свои показания до такой степени, что они становятся менее достоверными».
Дело вызвало раскол, который продолжается до сих пор. Джойс говорит, что его регулярно троллят фанаты Моррисси в соцсетях. «Желаю тебе смерти, как ты посмел, всякое такое». Он говорит, что последний раз нормально общался с Моррисси в 1992 году, когда они столкнулись в Олтрингеме. Помимо случайных взглядов в толпе на матчах Manchester City, у него не было контактов с Марром до поминальной службы по Рурку, который умер от рака поджелудочной железы в 2023 году в возрасте 59 лет.
«Было приятно увидеть его. Потому что речь шла не о судебных разбирательствах и не о том, кто что сделал. Речь шла об Энди». Он до сих пор рад, что довел дело до конца? «Да. Я не жалею об этом». Даже несмотря на личные потери? «Да», — говорит он, колеблясь. — «Но я не подавал в суд на Джулиана Коупа и не разговаривал с ним 30 лет. Не поддерживать связь с людьми, с которыми ты играл в одной группе, — это не так уж и странно».
62-летний Джойс предпочитает смотреть на жизнь с оптимизмом и с энтузиазмом рассказывает о своих любимых моментах в жизни The Smiths: от прослушивания в студии дебютного сингла «Hand in Glove», когда они впервые услышали себя в записи как группу, до того момента, когда исполнение песни «I Don't Owe You Anything» так взволновало его, что он сел на стул для барабанщика и заплакал. «У меня мурашки по коже, когда я об этом говорю», — говорит он. Он добавляет, что с 1985 года Моррисси записывал свой вокал, не сообщая остальным участникам группы о своих намерениях. — «В студии никогда не было света. Там всегда была полная темнота, поэтому мы не могли его видеть». Затем он начинал петь. «Это было потрясающе», — говорит Джойс. — «Когда он впервые спел "I Know It’s Over"? Слёзы».
Распад The Smiths был неожиданным. Марр созвал всех в рыбный ресторанчик в Ноттинг-Хилле, и сообщил, что уходит из группы. Джойс был ошеломлен — «Я думал, мы просто пойдем поедим чипсы» — и пишет о том, что почувствовал себя осиротевшим. Джойс работал диджеем на радио в Манчестере и только что завершил 21-летнюю гастрольную карьеру, чтобы играть на барабанах у Пита Доэрти. Тем не менее, слухи о воссоединении The Smiths не утихают. В прошлом году AEG предложила группе 25 миллионов долларов за турне. Джойс узнал об этом из прессы и сомневается, что его пригласили бы присоединиться. «Думаю, я лишился этой возможности из-за судебного разбирательства».
В сентябре в этой саге произошел новый поворот. Моррисси объявил о своем намерении продать свои доли в The Smiths, пригласив потенциальных покупателей отправить ему электронное письмо. «Я не имею никакого отношения к этому делу», — говорит Джойс, имея в виду любые коммерческие интересы. — «Но я подумал, что это было странно». Барабанщик был упомянут напрямую: назвав имена «Марр, Рурк, Джойс», Моррисси сказал, что «теперь хотел бы жить отдельно от тех, кто желает мне только зла и разрушения». Он действительно этого хочет? «Нет, — говорит Джойс. — Я сижу здесь и откровенно говорю о том, какой он блестящий человек. Это очень сбивает с толку».
Несмотря на все, что произошло, Джойс не мог бы быть более горд за своё время в составе The Smiths. «Я был в самой крутой и лучшей британской группе, которая когда-либо существовала. В своей жизни я определенно счастливчик».