Юлия, в каком возрасте у Вас проявился интерес к музыке и как родители помогали Вам развивать его дальше?
Интерес к музыке, как мне кажется, был у меня врождённым. В моей памяти до сих пор остаются воспоминания о занятиях музыкой в детском саду. Там нам давали несложные задания, которые я с радостью выполняла и ждала новых. А именно, музыкальный руководитель детского сада посоветовала моим родителям отдать меня в музыкальную школу.
Огромная благодарность моим родителям, которые поддерживали меня, приходили на занятия, слушали, вдохновляли и верили. В трудные минуты жизни до сих пор слышу в голове мамин голос: «У тебя-то точно получится! Я даже не сомневаюсь». А ещё родители подарили мне новый, сияющий инструмент! Сейчас я понимаю: новое фортепиано из магазина — настоящая роскошь, которую не каждая семья может себе позволить. Для меня оно стало не просто инструментом, а верным другом на долгие годы. Фортепиано тонко улавливало моё настроение и чутко звучало в ответ.
Почему в качестве музыкального инструмента Вы выбрали именно фортепиано? На этот выбор как-то повлиял игрушечный рояль, на котором Вы в детстве музицировали?
В музыкальном зале детского сада стояло настоящее фортепиано. У меня до сих пор хранится старенькая чёрно‑белая фотография: на ней я стою рядом с ним, маленькая, в платьице, с его краешком, зажатым в кулачке. Вглядываясь в этот снимок, я невольно улыбаюсь — он будто возвращает меня в тот самый момент, полный трепета и волнения.
С ещё большим воодушевлением я смотрела по телевизору выступления пианистов и мечтала оказаться на их месте. Однажды даже попросила родителей купить мне рояль... В ответ на просьбу появился игрушечный «пианино» с писклявым звучанием, совсем не похожим на настоящее. Но для меня он стал первым шагом. Я повторяла за артистами из телевизора: садилась, складывала руки, как они, и «играла» с полной серьёзностью и верой в то, что однажды всё будет по‑настоящему.
Сначала музыкальная школа, затем музыкальное училище и напоследок Санкт-Петербургский государственный институт культуры. Что в сумме Вам дало обучение на каждой из этих ступеней? И какое влияние на Ваш дальнейший музыкальный путь оказали педагоги, у которых Вы учились?
Прежде чем стать ученицей музыкальной школы, нужно было пройти год занятий на подготовительном отделении и только потом выдержать строгий конкурсный отбор. На вступительных экзаменах в среде пианистов была большая конкуренция. Мне тогда было шесть лет, и я настояла на том, чтобы меня зачислили не на струнное отделение, а на фортепианное.
Учиться было сложно, так как я совмещала занятия в музыкальной школе с основной учёбой в физико-математической школе. В памяти остаются перемещения из одной школы в другую с тяжёлым портфелем в руках, набитым учебниками и нотными тетрадями. С шести лет мне говорили, что системность очень важна. И именно в музыкальной школе у меня сформировался образ жизни, который я сохраняю до сих пор. Училась я с удовольствием и входила в число лучших учениц школы.
Обучение же в училище стало для меня временем глубокой, серьёзной профессиональной закалки. Здесь, наконец, можно было полностью погрузиться в музыку без беготни между школами и без компромиссов. Там мы репетировали и участвовали в многочисленных концертах. Живая музыка лилась отовсюду, и «наслушанность», как мы говорили, постепенно росла. Помимо всего этого нас ждала насыщенная программа по сольфеджио, гармонии, музыкальной литературе, ансамблю, аккомпанементу, педагогической практике, методике. Всё это требовало не меньшего внимания.
Многие приходили в шесть утра, чтобы успеть всё. И здание оживало с первых лучей солнца: оно гудело, пело. Музыканты отрабатывали свою программу, стремясь к совершенству. Нужно было суметь изобразить звуками картину, выразить эмоции не силой воли, а душой. Параллельно со всем этим формируется и чувство сцены. Сценическая выдержка — это не отсутствие волнения, а умение играть вместе с ним, не теряя сосредоточенности и внутренней свободы.
Хорошие педагоги чувствовали нас целиком: знали наши сильные и слабые стороны, подбирали для каждого репертуар, раскрывающий личность, поддерживали нас и вели за собой в повседневной работе. У меня тоже был такой педагог. Я благодарна ей за веру, мастерство и терпение и за то, что она научила меня не просто играть, а говорить через музыку.
Во время учёбы в институте, на кафедре фортепиано, моё профессиональное мастерство ещё более усовершенствовалось. Там у меня открылись возможности для подлинной творческой свободы, а вместе с тем появилась большая личная ответственность. Открываются новые горизонты: развивается проектное мышление, изучается синтез искусств, укрепляются связи с другими сферами культуры. Всё это постепенно складывается в личный творческий почерк, а значит появляется возможность не просто исполнять музыку, а создавать свою уникальную музыкальную историю.
Свой профессиональный путь Вы начали с должности концертмейстера музыкального училища. Если бы, стоя на сцене, перед Вами всталa задача за 2–3 минуты описать эти два года работы, с чего бы Вы начали свой рассказ? Или какие важные слова вы бы хотели произнести, глядя в зал?
Если бы я стояла на сцене, чтобы рассказать о работе концертмейстером в музыкальном училище, я бы начала со слов: «Творчество в диалоге». Потому что концертмейстер — не просто аккомпаниатор: это партнёр, слушатель и соавтор в одном лице. За эти два года я научилась не просто играть вместе, а чувствовать солиста — его дыхание, замысел и волнение, когда оно зашкаливает. Я научилась пропускать его партию через себя так, будто она моя собственная.
Я бы сказала залу: «Это время, когда я поняла: музыка рождается сначала в нотах, а потом — в пространстве между людьми. Быть концертмейстером — значит уметь деликатно дополнить чужой звук, чтобы он зазвучал по-настоящему свободно, уверенно и искренне».
Навыки и опыт, полученные Вами на должности концертмейстера, Вы позднее перенесли в свою педагогическую деятельность. Если проводить сравнение этих двух направлений, почему в какой-то момент педагогика стала главенствующей темой Вашей жизни?
Навыки, полученные в работе концертмейстера, стали настоящим катализатором моей педагогической деятельности. Умение слушать, чувствовать партнёра, подстраиваться под его внутренний ритм, видеть не только технические задачи, но и человека за ними — всё это я перенесла и в педагогический процесс. Разница в том, что на сцене я помогала солисту зазвучать в моменте, а в классе — сопровождать ученика на всём его пути от первых нот до осознанного творческого выбора.
Педагогика стала главной темой моей жизни, потому что именно здесь я почувствовала, что речь идёт не просто о применении своих исполнительских навыков, а об участии в рождении личности. Как концертмейстер я воплощала замысел педагога в исполнении солиста. А как преподаватель я сама становилась автором этого замысла. На сцене я создаю момент. В классе — целую судьбу. И когда видишь, как ученик вдруг раскрывается за инструментом, — это чувство глубже любых аплодисментов. Концертмейстерская работа научила меня звучать в унисон с исполнителями. Педагогика дала возможность делать это на протяжении длительного пути со своими учениками.
Вы и Ваши ученики не раз становились лауреатами конкурсов Всероссийского и Международного уровня. А какой из них запомнился Вам больше всего?
Каждый конкурс — это отдельная история, и начинается она задолго до первого аккорда. Но самый запоминающийся, безусловно, был VIII Международный конкурс «Музыка дуэта. Начало мастерства», проходивший в Москве. Его история для нас растянулась на три долгих года, став настоящим испытанием на прочность.
Попытка №1
Всё началось с беседы с организатором конкурса, Заслуженной артисткой РФ, профессором Татьяной Николаевной Гапоненко. Я уточнила все требования и согласовала конкурсную программу. Зародилась идея выступить в составе камерного ансамбля (две домры и фортепиано). Вместе с моей глубоко уважаемой коллегой Раисой Михайловной Бычковой и с детьми мы все с энтузиазмом погрузились в эту работу. Начались будни, наполненные до краёв: репетиции после школьных уроков и музыкальных занятий, поиск времени и сил. Мы с Раисой Михайловной задерживались после работы, забывая о личном времени. Родители то и дело качали головами: «Такой режим невыносим!» Но мы горели целью. И вот, когда программа была отшлифована, мы уже были включены в программу конкурсных выступлений — как гром среди ясного неба один из родителей наотрез отказался отпускать ребёнка, не дав доверенности и сославшись на неспокойную обстановку в мире. Ощущение было горьким: столько труда, времени, надежд — и всё напрасно.
Попытка №2
Но мечта не умерла. Весь следующий год я плотно «работала» с родителями и в итоге уговорила, убедила! Мы с новыми силами взялись за подготовку. Дети подросли, а значит и программа должна была стать сложнее. Мы выбрали новую и снова с головой ушли в работу. Напряжение возобновилось, но мы были мудрее, выстроив график занятий. К концу года мы, уставшие, но счастливые, держали в руках не только отточенную программу, но и заветные доверенности. Билеты куплены, гостиница забронирована. За день до выезда — новая катастрофа. Один из юных музыкантов попал в больницу. Шок, слёзы, недоумение: «Да что же это такое? Опять?!» Мы потеряли деньги за невозвратные билеты (поездка была за наш счёт), но больше всего — веру в справедливость.
Попытка №3
Что мы сделали в третий год? Правильно — начали готовиться снова. Атмосфера в команде преобразилась. Мы стали слаженным механизмом, где каждый знал свою роль. Репетиции в выходные и на каникулах стали нормой. Мы оберегали здоровье, держали доверенности при себе и снова договаривались с нашими терпеливыми мужьями. И мы сделали это! Уже сам факт, что мы доехали до Москвы, был победой. Прямо из аэропорта — в зал Академии, чтобы «потрогать» рояль, прочувствовать акустику и, в соответствии с этим, найти наиболее удачные места для посадки детей.
Наше выступление было на второй день. Первый мы посвятили репетициям и наблюдениям за участниками — талантливыми детьми со всего мира. И вот наш выход. Сердце выскакивало из груди, а руки предательски дрожали, когда я записывала выступление на телефон. Дети же вели себя как настоящие профессионалы: собранно и вдохновенно. И вот — за всё это — заслуженная награда: жюри объявило нас лауреатами I степени! Детям вручают дипломы из рук Заслуженной артистки России. Для мира — это просто очередные фото в соцсетях. Для нас — история длиною в три года, воплощённая в жизнь и мечту.
Дорогу домой омрачил штраф в 6000 рублей от авиакомпании «Победа» за домры, не вошедшие в калибратор. Но разве это могло нас расстроить?
Мы не просто выиграли конкурс. Мы создали условия, вложили опыт и душу, научили детей не сдаваться. И они усвоили этот урок на всю жизнь.
У всех, кто добивается успеха, есть две черты:
• Эти люди живут в состоянии «я — творец». Они отвечают за свою жизнь и творят её сами.
• Они поднимаются больше раз, чем падают.
Вы играли во многих концертных залах. А какое выступление осталось в памяти навсегда?
Пожалуй, это было выступление в качестве концертмейстера на Всероссийском конкурсе «Домра. Профи‑юниор», организованном Казанской государственной консерваторией и Казанским музыкальным колледжем им. И. В. Аухадеева.
Конкурс проходил в два тура: на каждый из них требовалась отдельная, сложная как технически, так и по художественному наполнению программа. Сюда съехались сильнейшие музыканты со всей России. Жюри возглавлял Александр Андреевич Цыганков, Народный артист России, профессор Российской академии музыки имени Гнесиных, композитор и музыкант, чьё присутствие придавало событию особый вес.
На тот момент я совмещала сразу три роли: заместителя директора по учебно‑воспитательной работе, преподавателя и концертмейстера. В том же году мы активно готовились к конкурсу в Москве с детьми. И, похоже, я очень устала. Нагрузка была колоссальной, а программа для второго тура — исключительно трудной. По итогам выступления мы прошли первый тур и получили допуск ко второму. Часть конкурсантов выбыла. И вот на сцене во втором туре случилось то, чего я боялась больше всего. Сначала я допустила текстовую неточность: сердце заколотилось, а пальцы стали ватными. Я еле сдержала панику, чтобы не сбиться окончательно и не подвести свою солистку Лену, которая вложила в подготовку время и силы. После выступления меня накрыло чувство вины — казалось, что я подвела человека, который полностью на меня положился. Но, несмотря на досаду, жюри оценило наше выступление достойно, и мы стали лауреатами III степени.
Обучая детей игре на фортепиано, как Вы помогали им преодолевать страх сцены и неуверенность? Какие бы советы Вы могли дать начинающим, опираясь на свой большой 30‑летний опыт?
Творческое волнение перед и во время выступления — это всегда естественная реакция. Оно может быть управляемым, если к нему правильно подготовиться. Но даже при тщательно отлаженном процессе всегда остаётся человеческий фактор. Мы живые люди, а творческие, как правило, ещё и очень чуткие, и это делает нас одновременно уязвимыми и глубокими.
Что помогает управлять волнением?
Во‑первых, надёжная техническая основа. Программа, с которой музыкант выходит на сцену, должна быть выучена основательно. Когда текст «сидит в пальцах», исполнитель обретает внутреннее спокойствие. Это фундамент, на котором строится всё остальное.
Во‑вторых, смещение фокуса с себя на музыку. Если произведения прочно усвоены, внимание можно направить на смысл, образ и эмоцию. Музыкант начинает не просто исполнять, а погружаться в музыку и пропускать её через себя. Он становится проводником между композитором и слушателем. В такие моменты важно уметь отключиться от внешнего мира и играть прежде всего для себя.
В‑третьих, «обыгрывание» программы. Как говорят музыканты, произведение должно быть не просто выучено и прожито, но и обыграно. Это значит: сыграно много раз в разных условиях и перед разной аудиторией. Сначала — для одноклассников в музыкальной школе, потом — для родных дома, далее — на тематических концертах в музеях и на открытых площадках. В Санкт‑Петербурге, например, есть такие места, как Seno, где в общественном пространстве стоит фортепиано и любой желающий может сесть и сыграть. Это живая школа сценического опыта.
Такие выступления тренируют не только уверенность, но и чувство сцены, умение адаптироваться к акустике, инструменту и вниманию слушателей. И когда наступает «большой» выход, он уже воспринимается как продолжение знакомого пути.
Помимо преподавательской деятельности у Вас ещё есть опыт общения с творческими людьми, который Вы получили, будучи заместителем директора по УВР, а затем — в качестве руководителя. Каким стал для Вас этот опыт? Что он Вам дал?
Администратор в коллективе музыкантов — это не просто организатор, но и дирижёр образовательного процесса. Его задача — сделать работу всего учреждения слаженной и гармоничной. Творческие люди — особая вселенная. Они живут своим делом; их внутренний мир глубoк и не всегда очевиден для посторонних. Пытливый ум, богатое воображение и неординарное мышление — их главные и сильные стороны. Однако именно эта яркая индивидуальность требует от руководителя особого и чуткого подхода. Искусство управления таким коллективом заключается не в том, чтобы «подгонять» людей под единый шаблон. Гораздо важнее подобрать их друг к другу, как драгоценные камни, чтобы, соприкасаясь нужными гранями, они создавали прочную и сияющую мозаику. К каждому такому «самоцвету» можно найти свой ключ: понять его мотивы, принять уникальность и дать пространство для самовыражения, но в интересах общего дела. Главный инструмент здесь — искусство диалога и убеждения. Администратор должен быть внимательным к творческим успехам, мудрым в рабочих перипетиях, чутким к личным обстоятельствам и, когда того требует ситуация, принципиально строгим. Это работа, которая требует огромных душевных затрат, а её плоды зреют не мгновенно. Но когда результат приходит, он бесценен. Возникает настоящая команда, где каждый чувствует себя услышанным, защищённым и значимым. И в этой атмосфере взаимного доверия рождается не только профессиональный рост, но и подлинное искусство.
Сейчас Вы обучаете игре на фортепиано учеников в России и Европе. Как у Вас проходят занятия? Кто может стать Вашим учеником?
Сегодня я работаю в гибридном формате: провожу как очные занятия, так и уроки онлайн. На очные уроки ко мне приходят в основном взрослые ученики, живущие в Санкт-Петербурге. Живущие в отдалённых районах города выбирают онлайн-обучение. Бывает и наоборот: некоторые специально приезжают на занятия издалека, потому что ценят живое общение и непосредственный контакт с педагогом. Особый интерес представляют ученики, ведущие мобильный образ жизни, например IT‑специалисты или разработчики, работающие удалённо. Они могут путешествовать по миру в течение года, но при этом не хотят прерывать обучение. В таких случаях мы переходим на онлайн‑формат, а ученик берёт с собой портативный инструмент. Как только он возвращается в Петербург, мы снова встречаемся очно. Такая гибкая, но последовательная форма сотрудничества прекрасно работает.
Среди моих учеников — дети из Европы, а в ближайшее время, скорее всего, присоединится и ученица из ОАЭ (сейчас мы на стадии организационных переговоров). В таких случаях обучение проходит полностью дистанционно. Мы активно применяем онлайн‑платформы и интерактивные доски, где ученик может сам передвигать ноты. Мы используем приложения для развития слуха и ритма, а при необходимости — даже виртуальную клавиатуру, которая помогает продемонстрировать технические моменты. Это делает онлайн‑уроки не менее эффективными и вовлекающими, чем очные.
Но независимо от формата — очного или дистанционного — я всегда строю обучение индивидуально. Каждый ученик уникален: у него свой темперамент, природные данные, цели и даже способ восприятия музыки. И моя задача — разработать для него такую программу, которая сделает его путь осмысленным и радостным. Недавно один из моих взрослых учеников спросил: «С кем сложнее заниматься, с детьми или со взрослыми?» Я ответила: «Сложнее всего — с теми, кто не хочет. А если человек хочет, у него получится. Главное — понять, как именно сделать ему это проще и интереснее». Сейчас я работаю с детьми с 12 лет и со взрослыми.
Как Вы вдохновляете и мотивируете своих учеников? Есть ли у Вас яркие истории учеников, чья жизнь кардинально изменилась после Ваших занятий?
Уверенность и мотивация приходят вместе с первыми результатами. Чтобы запустить эту волну как можно раньше, есть верный способ — детальная декомпозиция задач. Маленькие, простые шаги часто оказываются могущественнее одной лишь силы воли. Они незаметны, но их эффект накапливается, как снежный ком, а в сочетании с системным подходом начинается устойчивый прогресс. Когда благодаря этим мини‑шагам появляется понимание музыкальной структуры — как она устроена и по каким законам развивается — открывается следующий уровень. Появляется способность мыслить крупными блоками, охватывая форму и смысл произведения целиком. Но чтобы этот процесс не превратился в инструктивное упражнение, нужно вдохновение. И лучший его источник — живые концерты. Видеть и чувствовать исполнителя на сцене — это момент магии, после которого хочется немедленно бежать к инструменту и играть. Здесь в дело вступают наши зеркальные нейроны, дарующие нам этот творческий импульс. И, к счастью, в Санкт‑Петербурге с его бесчисленными концертными залами такая возможность есть всегда.
Яркие истории в педагогической практике бывают разными, и каждая из них по‑своему трогательна и значима. Для кого‑то это сольное выступление с профессиональным оркестром, как у моей ученицы Алины. Ещё будучи ученицей музыкальной школы, она прошла отборочное прослушивание и была выбрана художественным руководителем и главным дирижёром оркестра LaPrimavera. Это не просто успех — это уровень, с которого начинается профессиональная карьера.
А для кого‑то — первые уверенные звуки на клавишах в 63 года. Один из моих учеников — бывший офицер‑подводник, всю жизнь отдавший службе. За строгой выправкой и спокойной речью скрывалась давняя, почти детская мечта — научиться играть на фортепиано. И нам удалось сыграть в четыре руки прелюдию Шопена, пусть и в упрощённом переложении. Для него это был не просто музыкальный опыт, а момент, когда мечта, отложенная на десятилетия, наконец‑то стала реальностью.
Обе эти истории — совершенно разные по возрасту, обстоятельствам и масштабу. Но в каждой из них — одно и то же: доверие педагогу и смелость сделать шаг навстречу музыке. А для меня, как для учителя, это и есть самая большая награда.
Тяжело ли было переходить с очных уроков на онлайн? Как это восприняли Ваши ученики? Какие плюсы и минусы есть у такого обучения?
Мой первый опыт дистанционного обучения пришёлся на период пандемии.
Это было время, когда всё перевернулось в одночасье. Поначалу я испытывала сильное сопротивление: формат казался неудобным, непривычным, а, главное, не обеспеченным ни технически, ни методически. Казалось, что музыкальное обучение без живого контакта — невозможная задача. Но пришлось выработать новую методику. Жизнь не останавливалась, и учебный процесс тоже никто не отменял. Работа буквально «закипела». Я не только переводила индивидуальные уроки в онлайн, но и организовывала и проводила государственные выпускные экзамены в музыкальной школе дистанционно.
Сегодня, оглядываясь назад, могу сказать с уверенностью: онлайн‑формат — это не компромисс, а новая реальность. Он даёт гибкость и доступность: ученики могут заниматься в удобное для них время, выбирать педагогов не по географическому принципу, а по профессионализму и подходу. Дистанционное обучение возможно, если есть мотивация со стороны ученика, чёткая методика, продуманная подача материала, использование интерактивных инструментов и, конечно, живое педагогическое внимание. Пандемия стала для меня не просто вызовом, а точкой перехода к новым возможностям, новым ученикам со всего мира и новому пониманию того, что музыкальное образование может быть гибким, не теряя при этом глубины и качества.
Откуда Вы черпаете вдохновение для своих занятий?
Своё вдохновение я черпаю в людях: в коллегах — тех, с кем мы вместе воплощаем смелые идеи в жизнь. Будь то необычный дуэт гитары с фортепиано, тематический концерт или поиск новых современных форматов преподавания. Это сотворчество, в котором энергия приумножается. В единомышленниках — с которыми мы засиживаемся в кафе после концертов, чтобы обсудить каждую музыкальную фразу, артистическую подачу, эстетику услышанного. Нас связывает не только любовь к музыке, но и лёгкая, добрая ирония, ведь мы так хорошо знаем творческие «изюминки» друг друга. В учениках — которые не перестают меня удивлять. Когда они вдруг открывают в себе новые глубины, находят смелость для конкурсного выступления или начинают слышать сложную полифонию там, где раньше был просто поток нот. А их слова о том, что когда я играю для них отрывок, они снова влюбляются в музыку, — это очень заряжает. Что ж, я всегда готова! Влюбляйтесь!
И, конечно, я вдохновляюсь подлинной музыкой — такой, от которой замирает сердце и по коже бегут мурашки. Она зажигает внутренний огонь, и этот огонь я стараюсь передать дальше.
Недавно вы начали вести ещё и блог в Telegram. О чём Вы там пишете и что можно найти интересного и полезного для занятий музыкой?
Для меня это не просто площадка, а место, в котором я могу делиться тем, что близко и важно в мире музыки и педагогики.
Там я пишу о том, что происходит за кулисами музыкального обучения и не только:
• почему «маленькие шаги» работают лучше, чем сила воли;
• как взрослому начать играть на фортепиано;
• какие неочевидные признаки говорят о том, что вы хотите начать учиться играть на инструменте;
• информация об организации онлайн‑занятий;
• чек‑лист по выбору первого инструмента;
• информация об интересных концертах в Санкт‑Петербурге.
Я делюсь реальными историями учеников не для пафоса, а чтобы показать, что музыка открыта для каждого из нас, кто готов впустить её в свою жизнь. В моем блоге нет «идеальных» учеников и «волшебных» методик, а есть только честный разговор о том, как делать музыку частью жизни, а не обязанностью.
Более подробно можно ознакомиться по ссылке: https://t.me/juliya_piano_spb
Есть три важные темы, которые Вы поднимаете в своём блоге: музыкальное восприятие, творческое мышление, техника и практика. А с чего правильнее всего начинать знакомство с музыкой, если вдруг решил тоже играть на фортепиано?
Осознанные ученики чаще всего приходят уже с внутренней связью с музыкой. Для кого‑то это — любимые плейлисты в «Яндекс.Музыке», которые сопровождают повседневную жизнь. В какой‑то момент у них возникает желание не просто слушать, но и сыграть эту музыку самому.
Для других — синтез: популярные мелодии вперемешку с классикой из детства. Это те, кто когда‑то окончил музыкальную школу и теперь хочет вернуться к инструменту ради чистого удовольствия, без экзаменов и обязательной программы. Таким ученикам нужно лишь найти путь, чтобы воплотить «свою» музыку на клавишах.
А что делать, если человек начинает с нуля?
Здесь особенно важен период до нот. Мы играем простейшие мелодии, быстро учимся ориентироваться на клавиатуре. Так мы работали с Ольгой, ученицей из Красноярска, и получили быстрый результат, уверенность и радость от своей, пусть и скромной, игры. Главное — правильно подобрать первые мелодии и очень плавно усложнять шаги.
Если есть опыт:
• освежаем нотную грамоту в игровой форме;
• «разминаем» пальцы на лёгких упражнениях;
• начинаем с репертуара чуть проще того уровня, на котором вы остановились.
Ключевой принцип для всех — индивидуальный подход. Идеально, когда опытный педагог разрабатывает программу, учитывая не только уровень, но и ваши вкусы, цели и ритм жизни.
Какие у Вас планы на будущее и о чём Вы мечтаете?
Мне всегда хотелось создать пространство единомышленников. Это будет место, в котором люди объединены не формальными рамками, а общими ценностями: уважением к личности, верой в силу музыки, стремлением к осознанному и живому обучению. Там, где эти ценности встречаются, они усиливают друг друга, рождая доверие, вдохновение и настоящий диалог.
Я хотела бы делиться своим практическим и человеческим опытом — за 30 лет накопилось немало: и как концертмейстера, и как мамы двоих детей, и как человека, прошедшего путь от первых нот до сцены и педагогического мастерства. Я хочу делиться по‑своему, так, как я это чувствую и понимаю, без навязанных шаблонов, без жёстких программ, искусственных дедлайнов и отчётности перед надзорными органами, без давления «надо», только с искренним «хочу». Потому что настоящее обучение и творчество расцветают там, где есть свобода, уважение и пространство для роста — как для ученика, так и для педагога.
Как Вы проводите свой досуг и что для Вас значит музыка?
Искренне люблю наслаждаться красотой, которую создают композиторы и исполнители. Кажется, я побывала во всех концертных залах и музыкальных пространствах Санкт-Петербурга — от камерных площадок до грандиозных филармоний.
Меня также глубоко трогает изобразительное искусство, особенно когда картины перекликаются с музыкой: будь то настроение полотна, его ритм, цветовая гармония или скрытая драматургия. С особым трепетом возвращаюсь в Русский музей, Эрмитаж, а также в Академию имени Штиглица. Все эти места — живые источники вдохновения, где музыка и живопись говорят на одном языке.
Особое место в моём сердце занимают совместные семейные походы в театр. Обмен впечатлениями после спектакля умножает переживание вдвойне.
А ещё я обожаю путешествия. Каждая поездка в новую страну — это отдельная маленькая жизнь. Люблю сам процесс — ожидание перед отъездом, тщательный сбор чемодана, увлекательная проработка маршрута, не как строгого плана, а как карты возможностей. Обязательным для меня является знакомство с местными обычаями, чтобы уважительно влиться в чужую культуру. А потом настоящее погружение: незнакомые улицы, воздух, наполненный чужими запахами, мелодия непонятной речи, блюда, о которых раньше только читала… В такие моменты чувствуешь, что мир бесконечно разнообразен, и я только что прикоснулась к одному из этих образов.
Бывали ли у Вас моменты, когда хотелось всё бросить? Как вы справляетесь со сложностями и где берёте силы продолжать делать то, что делаете? Что обычно в эти минуты чувствуете, какие эмоции проживаете?
Хотелось ли мне всё бросить? Честно? Первый «кризис» случился ещё в детстве, когда я училась писать скрипичный ключ. Он показался мне таким заковыристым, что я чуть не решила: «Ну его, этот дурацкий ключ!»
Но если говорить серьёзно, музыка всегда была моим осознанным выбором — и в шесть лет, когда я попросила родителей отдать меня в музыкальную школу, и при выборе профессии. Особенно тяжело было в начале 90‑х, когда финансовая нестабильность заставляла многих искать «более надёжные» профессии. Я получила высшее экономическое образование, а в дипломном проекте даже исследовала тему «Управление персоналом». Позже эти знания очень пригодились: они помогли мне уверенно чувствовать себя на руководящей должности, осознаннее взаимодействовать с коллегами, составлять тарификацию, вести табели и работать с большим объёмом информации. Но как бы ни складывались обстоятельства, внутри я всегда ощущала, что музыка — это не просто работа. Это моя стихия, моё призвание. И даже в самые трудные моменты не было настоящего желания «всё бросить». Была усталость, были и сомнения в себе. Но отказаться от музыки? Пожалуй, нет. Потому что когда дело твоё, оно держит даже тогда, когда кажется, что всё рушится.
Какой совет Вы могли бы дать нашим читателям?
Неважно, сколько вам лет и есть ли у вас идеальный слух. Музыка не привилегия избранных, а право каждого, кто хочет к ней прикоснуться. Если вы мечтаете играть на фортепиано, сядьте за инструмент. Если вы думаете, что «уже поздно», вспомните, что некоторым моим ученикам уже за 60, и сегодня они играют на семейных концертах с внуками. Двигайтесь маленькими шагами, но регулярно. Не гонитесь за идеалом, стремитесь к осмысленности.
И, главное, слушайте себя. Ваш путь к музыке уникален. Не сравнивайте себя с другими. Так что начните прямо сегодня, даже если это будет всего один звук — из него может вырасти целая симфония.
Журналист: Марина Кузякина