Врач принимает тяжелые роды у своей бывшей девушки, но когда видит новорожденного, замирает от ужаса
Родильное отделение в тот день было похоже на эпицентр хаоса. Медсестры бегали с криками, мониторы пищали без умолку, а врачи спешили от одного экстренного случая к другому. Он только что закончил изнуряющую операцию и собирался хотя бы на минуту перевести дух, когда раздался новый звонок: пациентка на позднем сроке, осложнённые роды, срочно требуется опытный врач.
Он глубоко вдохнул, натянул свежий халат, вымыл руки и, стараясь сохранять уверенность, шагнул в родильный блок. Но едва переступив порог, он почувствовал, как сердце будто выскакивает из груди. На одной из кроватей лежала она.
Женщина, которую он когда-то любил всем сердцем. Та, кто семь лет была рядом, держала за руку и обещала вечность, а потом исчезла без единого слова. Сейчас она лежала перед ним вся в поту, с лицом, перекошенным болью, и пальцы судорожно сжимали телефон. Их глаза встретились, и на мгновение мир замер.
— Ты?.. — прошептала она, едва дыша. — Ты мой врач?
Он сжал зубы, кивнул, не в силах произнести ни слова, и медленно подкатил кровать к операционной.
Роды шли тяжело. Сердцебиение ребёнка то замедлялось, то учащалось. Давление женщины падало, а в его голове гремел только один вопрос: «Почему именно она? Почему сейчас?»
Он отдавал команды, руководил командой, сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри его разрывало на куски. Каждая капля пота, каждая слеза женщины отзывалась эхом в его груди.
Прошло сорок мучительных минут. И вдруг, как гром среди ясного неба, раздался первый крик ребёнка. Вся операционная выдохнула с облегчением. Врач осторожно принял новорождённого на руки… и тут же побледнел.
— Это… мой ребёнок? — вырвалось у него.
Женщина отвернулась, но дрожь в её голосе выдала всё:
Он осторожно поднял пелёнку и увидел то, чего боялся. На крошечном плече младенца была родинка — точно такая же, как у него. В том же самом месте.
— Боже… — его голос сорвался. — Это… мой сын?
Она закрыла лицо руками, плечи затряслись. Едва слышно прошептала:
— Да… это твой ребёнок.
Врач стоял, словно парализованный, и глаза его наполнились смесью ужаса, радости и боли.
— Почему ты молчала? Почему ушла? — его слова были тихими, но каждое из них резало, словно нож.
Она подняла на него глаза, полные слёз и стыда:
— Я узнала о беременности почти сразу, перед тем как ушла. Я знала… для тебя медицина всегда была на первом месте. Карьера, операции, статьи… А ребёнок стал бы для тебя препятствием. Я испугалась. Решила исчезнуть, чтобы не тянуть тебя вниз.
Он медленно подошёл к её кровати, взял её ладонь в свои руки и сжал крепко, как будто боялся, что она снова уйдёт.
— Я бы отказался от всего ради вас. От карьеры, от всех званий… Потому что нет ничего важнее этого мгновения. Ничего важнее тебя.
В это время малыш тихо засыпал на его руках, и казалось, что его крошечный сон успокаивает весь мир. Этот маленький ребёнок, только что появившийся на свет, уже изменил всё — прошлое, настоящее и будущее