Татьяна Васильева - женщина, на которую невозможно смотреть без эмоций. Её или боготворят за честность, или осуждают за дерзость. В ней нет середины - только крайности. Она не прячется за вежливыми улыбками и не боится произносить то, о чём другие лишь шепчутся.
Любовь, которая стала сделкой
Когда-то молодая Татьяна Ицыкович (её девичья фамилия) влюбилась в однокурсника Анатолия Васильева. Красивая пара, влюблённые глаза, первый сын - всё выглядело, как в кино. Но за фасадом бурлил другой сценарий. Позже актриса признается:
"Я тянула всё сама - дом, деньги, сына. А он... просто ждал, когда я вернусь".
Но настоящая драма разворачивалась не дома, а в Театре Сатиры. Молодая актриса жаждала ролей. Она чувствовала, что талант есть, но без покровительства - ни шагу.
И тогда, как она сама потом скажет - "нашла способ". В одном из интервью Васильева произнесла фразу, от которой вздрогнула вся театральная Москва:
"Я спала с Валентином Плучеком. Он был старше меня на сорок лет. Я делала ему приятно, а он делал из меня приму".
Шок? Безусловно. Но ещё страшнее - признание, что муж всё это знал и... ждал её под окнами театра.
"Толик сидел в машине и ждал, пока мы закончим", - бросила она, как будто речь шла о походе в магазин.
Так рушились иллюзии. Так рождалась легенда Васильевой - женщины, для которой стыд и правила были пустым звуком. Позже она признается:
"Я не была ни жертвой, ни святой. Просто хотела выжить. В театре иначе нельзя".
Развод, романы и стакан коньяка перед сценой
После развода Васильева будто сорвалась с цепи. Романы, вечеринки, скандалы. Михаил Державин, потом Георгий Мартиросян - красавец, партнёр, муж. Но и этот союз закончился войной. Она позже скажет:
"Мы оба изменяли. Просто честно признались".
Он - оскорблён. Она - устала. Публика - в шоке. Но за фасадом громких слов стояла женщина, у которой не оставалось сил.
Она много лет проработала в Театре Маяковского, но однажды её просто уволили. Не за интриги. За алкоголь. Тогда, в 80-х, Васильева уже была звездой, но не справлялась с нагрузкой. Каждый спектакль превращался в испытание. Она признавалась:
"Я не могла выйти на сцену без ста граммов. Без них - страх, с ними - свобода".
Её выгоняли, она возвращалась, снова падала, снова вставала. Её звали "базарной бабой". Её боялись. Но никто не мог сказать, что она фальшива. Сколько бы грязи ни лилось на неё, она не притворялась. Её честность была пугающей.
Скандалы, деньги и проклятие сильных женщин
Самая громкая история - конфликт с режиссёром Сергеем Никоненко. По его словам, Васильева забрала паспорта всей съёмочной группы и пыталась провернуть аферу во время гастролей в Израиле.
"Она орала, требовала деньги, звонила организаторам и говорила: 'Никоненко не нужен, я сама отработаю!'" - рассказывал режиссёр.
Он назвал её "грязной, базарной бабой". Так за ней и закрепился ярлык - скандалистки, жадной до денег. Но, как позже выяснилось, деньги ей были нужны не на роскошь. Она вкалывала, как проклятая, - не ради брендов, а ради семьи.
С годами её "жадность" стала легендой. Её осуждали за то, что она требовала гонорары вперёд, спорила с режиссёрами, срывала съёмки. Но за всем этим стояла простая логика: она не доверяла никому. Ни мужчинам, ни театрам, ни продюсерам. Её слишком часто обманывали.
"За моих детей я порву"
Всё, что она делала - ради детей. Сына Филиппа и дочери Лизы. Когда её давний друг Станислав Садальский позволил себе нелестно отозваться о её семье, она вычеркнула его из жизни мгновенно:
"Садальский для меня нерукопожатный человек. За моих детей я порву".
Эти слова - ключ к пониманию всей Васильевой. Она не карьеристка и не жадная старуха. Она мать, которая боится, что её дети останутся ни с чем. Потому и работает, не считаясь с возрастом и здоровьем. Потому и хватается за каждый проект, мотаясь по стране с антрепризами, как будто время вот-вот закончится.
"Мои дети неприспособленные к жизни. Я должна им помочь".
Она купила им квартиры, воспитывает внуков, платит за всё. Это не алчность. Это отчаянная попытка контролировать судьбу. Её близкие говорят:
"Она никогда не отдыхает. Даже в больнице звонит режиссёрам и уточняет расписание".
И действительно - в 70+ она играет по 300 спектаклей в год, снимается в сериалах, участвует в ток-шоу, ведёт собственные мастер-классы. Она смеётся:
"Мне проще умереть на сцене, чем сидеть без дела".
"15 лет - уже не ребёнок"
И всё же, порой она говорит то, что не может сказать никто. Когда вся страна сочувствовала Елене Прокловой, рассказавшей о домогательствах, Васильева сказала:
"Я бы тоже использовала любой шанс. 15 лет - уже не ребёнок. Каждая женщина через это проходила. И нечего делать из мухи слона".
Эта фраза вызвала бурю. Кто-то назвал её чудовищем. Но она просто судит по себе - женщине, которая не ждала спасения. Она сама себе режиссёр, судья и палач. Её цинизм - это не холодность, а броня. Без неё она бы не выжила.
Позже она добавит:
"Я прожила жизнь без подсказок. И если бы можно было вернуть - я бы не стала менять ни одной ошибки. Они сделали меня живой".
Тайная жизнь за кулисами
Но за всей этой бравадой скрывалась другая Васильева. Та, о которой мало кто знал. После увольнения из театра и болезненного развода она на годы ушла в тень. В этот период именно коллеги по сцене спасли её от полного краха. Среди них - Лариса Голубкина, которая буквально вытянула Татьяну из запоя. Она поселила её у себя, следила, чтобы та не пила, и возвращала к жизни. Был рядом и Садальский - до их разрыва. Он часто говорил:
"Таня умеет плакать без звука. Слёзы текут, а она молчит. Это страшно".
Они вместе ездили на гастроли, где она снова вставала на ноги. Но любовь... С этим у Васильевой сложнее всего.
После второго развода она больше не смогла довериться ни одному мужчине. В одном из интервью актриса сказала:
"Я больше не верю в любовь. Верю в партнёрство, в дружбу, но не в любовь. Любовь - это боль, а я её наелась".
Она признаётся, что мужчины всегда пытались её изменить, сделать тише, мягче, удобнее. Но Татьяна не умеет быть удобной. Она привыкла говорить, как есть, и за это платит одиночеством.
"Я не из тех, кто ждёт у окна. Если я одна - значит, так надо. У меня есть сцена, и она любит меня без условий".
Почему её невозможно забыть
Васильеву можно ненавидеть. Можно восхищаться. Но невозможно не обсуждать. Она - как зеркало для всех нас: без макияжа, без приличий, без страха. Она прожила жизнь на пределе - и заплатила за это нервами, одиночеством, репутацией.
Но ведь в каждой из нас есть немного Васильевой, правда? Мы тоже боремся, ошибаемся, любим неправильно. Просто не все решаются признаться в этом на весь мир.
Что будет дальше
Сейчас Татьяна Григорьевна продолжает играть и признается, что не думает о пенсии. Недавно она открыто рассказала, что перенесла тяжёлую операцию, но через две недели уже стояла на сцене. Она шутит:
"Меня спасает аплодисмент. Это мой наркотик".
Она больше не строит иллюзий, но верит, что честность - её единственное оружие. И, возможно, именно за это публика её любит, даже когда осуждает.
А вы простили бы такую женщину или сочли бы её опасной для общества? Поделитесь своим мнением в комментариях.
Ваш лайк и подписка мотивируют писать больше интересных статей, подписывайтесь😉
Помимо новостного канала, я веду телеграм канал со скидками, подписывайтесь и покупайтесь на маркетплейсах выгодно!⤵️⤵️⤵️
другие интересные статьи: