Певица Слава, чьё настоящее имя Анастасия, снова на виду. На этот раз — с лицом, залитым слезами и душой, из которой, судя по всему, выжали не только соки таланта, но и последний намёк на стыд. На экранах — очередное интервью в шоу «Судьба человека», где Борис Корчевников, как всегда, сидит с видом священника на исповеди, а Слава в ответ щедро раздаёт откровения: «Измены её гражданского мужа — это карма за то, что она сама когда-то увела его из семьи».
Как трогательно. Как честно. Как… удобно.
Потому что, как только зритель начинает кивать с пониманием, мол, да, действительно, карма не спит, — тут же включается второй акт: «Но если я буду жить прошлым, я точно не выдержу». То есть: «Да, я виновата. Но всё равно я жертва. И, кстати, у меня кризис. И альбом не выходит. И дети голодные. И кошка чихает».
Любопытно, что параллельно с этими слезами выясняется: всё это время Анастасия щедро дарила себе подарки. Ювелирные украшения, дизайнерские сумки, путёвки в спа — причём не от мужа, а, как она сама подчёркивает, «сама себе». В то же время Анатолий, её гражданский супруг, увозил других девушек на Мальдивы. То есть получается: он изменял — но не тратил на неё деньги, а она не изменяла — но регулярно тратила на себя его. Странный баланс, но, по-видимому, именно так и работает «современная семья» в шоу-бизнесе.
Интересно, что слёзы Славы текут не только на экране, но и по всему медиапространству: одно интервью за другим, один подкаст за третьим, одна колонка в «жёлтом» таблоиде за следующей. Всё это создаёт впечатление не столько душевной боли, сколько чётко выверенной PR-кампании. Потому что, давайте будем честны: в 2025 году певица Слава — это не топ-10 в чартах, не хедлайнер фестивалей и даже не гостья на «Пусть говорят». Это человек, чьё имя ещё помнят, но чьи песни уже не включают. А чтобы остаться в повестке, нужно либо вернуться с хитом, либо — что куда проще — вернуться со слезами.
Только вот слёзы работают, пока им верят. А когда за каждым «я сама виновата» читается «но дайте мне контракт/грант/подписку/трансляцию», вера испаряется быстрее, чем лак для ресниц под студийными прожекторами.
И да, зрители задают резонный вопрос: почему она плачет? Не от боли ли? Возможно. Но, скорее всего, от разочарования: ведь её слёзы уже не так легко конвертируются в рейтинги, а рейтинги — в деньги. А хотелось бы. Очень хотелось бы.
Потому что, похоже, подарки себе она дарить не перестала. Просто теперь надеется, что за них заплатят другие — те, кто до сих пор верит, что за мокрыми ресницами скрывается искренность, а не бизнес-план.
А между тем карма, видимо, решила: раз ты сама всё себе покупаешь — сама и плачь. Без зрителей, без жалости, без переводов.
