Доброго времени суток, дамы и господа.
Да, я принял решение, что прений по существу обвинения не будет.
Есть мнение, что балаган в моём деле тянется сейчас не для вынесения приговора. Целью является получить от меня моё выступление в прениях в письменном виде, а потом вернуть дело прокурору и дальше на доследование.
На чём базируется это мнение? Сейчас расскажу.
- В деле есть нарушения ч. 2.2 ст. 27 УПК РФ. Эти нарушения являются очевидными. Игнорирование данной нормы признала следак на допросе в суде. Пунктом 5 Постановления Пленума ВС РФ №39 от 17.12.2024 данное нарушение отнесено к существенным и императивным. В моём деле таковых 7 штук.
- Судья не дура. Я знаю её 10 лет. Главный её страх - отмена решения. Не из-за каких-то негативных последствий для неё, этого никогда не будет. Это какой-то её внутренний страх. Как у нашкодившего ребёнка, которого могут выпороть, хотя никогда раньше этого не делали. При этом, она допускает огромное количество нарушений, которые я перечислю ниже. В принципе, любое из них будет основанием для отмены приговора, но в совокупности они не оставляют приговору ни одного шанса.
- Суд игнорирует ходатайство об исследовании вещдоков. Напомню, у суда нет права отказать в этом ходатайстве в случае, если оно подано и хоть чем-то мотивировано. У меня оно мотивировано тем, что вещдоки содержат следы фальсификации доказательств и вообще расходятся с протоколами их осмотра следаком. Зато у суда есть принцип непосредственности, который не позволяет подменять исследование вещдока исследованием протокола его осмотра. Ни компьютеры, ни телефоны судом не осматривались, а в ходатайстве об этом, очевидно, будет отказано.
- Суд игнорирует нарушения при проведении экспертиз. В частности, у обвиняемого, как бы смешно это ни звучало, есть права, которые указаны в ст.ст. 195, 198 УПК. Доказательство, полученное с нарушением закона, является недопустимым. Право обвиняемого является соблюдённым при условии предоставления ему возможности их реальной реализации. Т.е. одного факта нарушения прав недостаточно, важным является попытка их восстановления в ходе следствия и в суде. Половина моих экспертиз была проведена без моего уведомления и без возможности реализовать мои права, указанные в УПК. Я в ходе следствия многократно просил провести новые экспертизы с учётом моих вопросов, отводов и пожеланий, т.е. пытался восстановить свои права, но следак мне в этом отказала, чем фактически лишила меня моих прав. Также о проведении повторных экспертиз я заявлял в суде, в чём мне, разумеется, было октазано. В совокупности это делает заключения экспертов недопустимыми, о чём в своём постановлении чёрным по-русски написал КС РФ. В моём деле таких недопустимых экспертиз 4 штуки. Это также станет основанием для отмены приговора.
- Потерявшиеся понятые, неизвестность источника происхождения доказательств, противоречия в показаниях и документах - всё это неоднократно подтверждалось в суде. Например, следак так и не смогла ответить, кто же передал системные блоки оперу, если она в этот день находилась в отпуске. Она заявила буквально следующее: "Может быть начальник отдела, может его зам или тот, кто у нас отвечает за камеру хранения вещдоков. Системники лежали у меня в кабинете, ключ висел в общей куче на стене, где все ключи. Кто угодно мог его взять и передать оперу системники. Я не знаю, кто это сделал". Вместе с тем же опером хором заявили, что явку понятых на обыск не обеспечивали, документы, удостоверяющие их личность у них не проверяли. Откуда они узнали их имена и как в 7 утра понятой мог оказаться в 90 км от места своего жительства пояснить не смогли. Также не смогли пояснить, где же на видеозаписи обыска второй понятой (да-да, у нас есть такая видеозапись, хотя и маленькая, но очень важная). Такого добра навалом. Фактически, и следак, и опер признались, хотя пока ещё только косвенно, что фальсифицировали доказательства по делу, не обращая внимания ни на требования закона, ни на свои нарушения.
Как я уже сказал, всякого рода нарушений, от критических до несущественных, в деле вагон и маленькая тележка. Каждое из них вполне могло бы быть проигнорировано судом. Но, как они же любят говорить, в совокупности создаётся весьма неприятная для них картина. Я уверен, что приговор при таком деле устоять не может. Хотя бы потому, что куда более мелкие нарушения, в том числе этой же судьи, уже становились основаниями для отмены её постановлений в областном суде. И судья это прекрасно знает, понимает и наверняка этого боится.
Соответственно, единственной целью продолжать дело может стать только получение моих прений. Предполагается ведь, что в прениях защита должна изложить все свои доводы обо всех нарушениях, допущенных при расследовании и рассмотрении дела. Как я знаю судью, так и она знает меня. Ей отлично известны моя дотошность и принципиальность. Она прекрасно понимает, что в прениях от меня имеет смысл ждать разбор всего, вплоть до запятых. И это... Это потрясающая в своей точности и полноте инструкция для следствия по исправлению всех допущенных в деле косяков.
Не надо ничего искать. Не придётся ничего анализировать и изучать какие-то нормы. Всё подробнейшим образом будет написано в моём примерно 100-листовом выступлении, которое я, разумеется, приобщу к материалам дела в письменном виде... Так они думают и явно на это рассчитывают.
Но нет. Прений не будет. Такого удовольствия я им не предоставлю. Судья не дура. Всё видела, всё записала, всё поняла. Нет смысла повторять повторенное отдельным документом. Всё то, что они хотят от меня получить, станет апелляционной жалобой. Потому что там это уже имеет значение, там это придётся рассматривать и давать этому оценку. Здесь же, в первой инстанции, все выводы давно сделаны и решения приняты...