Реальная криминальная история из российских архивов. Несмотря на кровавую развязку, сыщикам она запомнилась необычным поведением вооруженных грабителей. Участники нападения обращались на «вы» к людям, которых они грабили, предлагали помощь тем, кого охватила паника, и извинялись за причинённое неудобство.
Что это было – какой-то изощренный цинизм отъявленных уголовников, или же тяжкое преступление совершили образованные и интеллигентные люди, которые просто не умели по-другому общаться?
Мы в Российской империи на заключительном этапе Первой русской революции 1905-1907 гг. Время невероятного в отечественной истории разгула революционного террора и уголовной преступности.
По всей империи без остановки, порой по несколько раз на день, совершались разбойные нападения, так называемые «экспроприации» или просто «эксы». «Моду» на подобные преступления задали разного рода революционные боевые организации – эсеры, социал-демократы (Сталин, например), анархисты, польские, латышские и еврейские националисты. Идейные боевики заявляли, что грабят, а заодно стреляют в тех, кто пытался им помешать (полицейских, военных и гражданских), не ради корыстных личных интересов. Всю добычу якобы пускают на «благое дело» революции.
Довольно быстро и профессиональные уголовники, стремясь направить полицию по ложному следу, стали прикрываться революционными лозунгами во время ограблений. В конце концов, стало вообще непонятно, кто совершает «эксы» - революционеры или криминальный элемент.
Экспроприаторы нападали на банки и почты, устраивали засады на перевозчиков денег, вламывались в конторы (по-современному – офисы) и лавки (магазины), на квартиры частных лиц. А то и просто обдирали прохожих до нитки в темном переулке.
На этом фоне очередная экспроприация, произошедшая в Одессе 3 июня 1907 года, как раз в день условного завершения Первой русской революции (хотя насилие по инерции продолжалось еще долго), поразила даже привыкшую ко всему публику. Молодые налетчики отличались редким для преступников хладнокровием и неслыханной в подобных делах учтивостью и вежливостью.
Всё началось буднично. В конторе пивоваренного завода шла обычная работа: бухгалтерия, счета, шум бумаг. И вдруг - громкая команда:
- Руки вверх!
В комнату ворвались вооружённые люди. Четверо молодых мужчин, одетых, как простые рабочие, в широких, надвинутых на глаза картузах. Несмотря на четыре наставленные револьвера, ни один из служащих не испугался. Экспедитор по фамилии Шнейдер даже осмелился спросить, можно ли ему не поднимать руки, потому что у него болят. Главарь в красной рубахе, ответил сдержанно:
- Хорошо, только не покидайте своих мест.
А затем потребовал ключи от кассы. Ему сообщили, что кассир в соседней комнате. Налетчик, не убирая револьвера, направился туда. Навстречу ему подошёл главный бухгалтер завода и, сохраняя самообладание, спросил:
- Разрешите ли вы нам работать во время грабежа?
Главарь удивился, но ответил, что разрешает.
Тем временем из другой комнаты появился сообщник, ведший под руку бледную от страха девушку - помощницу бухгалтера Ольгу Наумову.
- Не волнуйтесь, взгляните на себя: на вас лица нет. Садитесь, пожалуйста.
- участливо говорил кавалер, усаживая женщину на стул. А потом налил ей воды из графина и подал стакан.
В соседней комнате кассир, под угрозой оружия, открыл сейф. Главарь достал принесённый с собой мешок и стал наполнять его деньгами. Монеты сыпались на пол. Налётчики не спешили, не суетились, действовали спокойно и деловито. Всего они забрали 359 рублей - сумма немалая по тем временам, но и не баснословная. А на четверых и делить нечего…
Перед уходом главарь-краснорубашечник вновь обратился к жертвам ограбления с подчеркнутой учтивостью:
- Господа! Если жизнь имеет для вас какую-нибудь цену - оставайтесь на местах в течение пятнадцати-двадцати минут. Горе вам, если ослушаетесь.
И с этими словами банда покинула контору.
Когда служащие пришли в себя, подняли тревогу. На помощь сбежались работники завода. Похватали инструменты, колья, и бросились в погоню. Налётчики сначала шли быстро, но понимая, что их догонят, все четверо бандитов развернулись в сторону преследователей и открыли ураганный огонь из револьверов.
Ни в кого из рабочих завода они, к счастью, не попали. Зато подстрелили своего – один из налетчиков, самый юный, рухнул как подкошенный, получив пулю в спину. Двое схватили раненого и потащили его, а главарь в красной рубахе стрелял в преследователей, не давая им приблизиться.
Но раненый мешал, уже не мог идти самостоятельно, терял сознание. Тогда бандиты остановились, устроили короткое совещание прямо на улице. Решение приняли быстро - холодное и безжалостное. Они понимали, что если оставят товарища живым, тот попадёт в руки полиции и назовёт всех по именам.
И главарь приказал всем выстрелить одновременно в своего подельника. Наверное, решил повязать сообщников кровью. Все трое наставили револьверы и выпустили по одной пуле в лежащего юношу.
После этого налётчики дали залп по преследователям, чтобы выиграть время, а затем скрылись за стеной, в которой заранее было пробито отверстие.
Через несколько дней выяснилось, что застреленный своими же подельниками был не закоренелым преступником, а наоборот происходил из обеспеченной законопослушной семьи. Его папенька служил главным приказчиком (управляющим) винной лавки, а сам 17-летний Семен Мунтян учился в гимназии в выпускном классе.
Тело с четырьмя пулевыми ранениями опознал в морге отец, искавший пропавшего сына. По словам родителя, непокорный отпрыск уже несколько месяцев, как связался с неизвестной компанией, часто пропадал из дома на несколько дней.
А преступление так и осталось нераскрытым.
Полиция не смогла установить, кем были эти «самые вежливые налетчики», как их прозвала одесская пресса.
Может они – профессиональные грабители, втянувшие юношу в уголовную романтику, а может несгибаемые революционеры, заразившие парня идеями борьбы против режима, или может быть просто друзья погибшего – гимназисты, решившие подражать взрослым.