— Лёша, завтра Даше к стоматологу в три, а Мишу нужно забрать из садика в четыре, — Катя складывала вещи в детский рюкзак, не поднимая глаз.
— Угу, — муж уткнулся в телефон, листая ленту новостей.
— Ты меня слышишь? — она обернулась, но Алексей уже встал и направился к двери.
— Слышу, Кать. Только мне завтра к шести в офис надо. Важная встреча. Ты же понимаешь.
Дверь закрылась. Катя опустилась на диван и устало провела ладонями по лицу. Понимаю. Как же она устала понимать.
***
За окном моросил октябрьский дождь. Старшая Даша, семь лет, делала уроки в детской, младший Миша, четыре года, строил замок из конструктора прямо посреди гостиной. Обычный будний вечер. Завтра будет точно таким же. И послезавтра. И через месяц.
Катя вспомнила, как год назад впервые заговорила с мужем всерьёз. Они сидели на той же кухне, дети уже спали.
— Леш, мне тяжело одной со всем справляться, — начала она осторожно. — Садик, кружки, врачи, покупки, готовка. Я каждый день как белка в колесе.
— Так ты же не работаешь, — удивился он. — У тебя есть время.
— Не работаю? — Катя почувствовала, как внутри что-то сжалось. — Я встаю в шесть утра и ложусь в одиннадцать. Без выходных. Без отпусков. Без больничных.
— Ну ладно, ладно, — он примирительно поднял руки. — Скажи, чем тебе помочь, и я помогу. Честно.
Она поверила. И просила. Снова и снова. Каждую неделю. Каждый месяц.
— Леш, отведёшь завтра Дашу на танцы?
— Кать, у меня совещание.
— Заберёшь Мишу из садика?
— Я же договорился с Петровым встретиться.
— Сходишь с детьми в парк в воскресенье?
— Устал за неделю, давай лучше дома посидим.
И вот Катя сидела на диване, глядя на разбросанные детали конструктора, и понимала — ничего не изменилось. Год уговоров, объяснений, разговоров по душам не дал никакого результата. Алексей кивал, соглашался, обещал. И продолжал жить своей жизнью, где работа всегда оказывалась важнее, а вечера проходили за компьютером или с друзьями.
— Мама, смотри, какая башня! — Миша подбежал к ней с пластиковой конструкцией.
— Молодец, солнышко, — Катя обняла сына, вдыхая запах детского шампуня. — Давай убирать игрушки, пора спать.
— Не хочу-у-у!
Началось. Каждый вечер одно и то же. Уговоры, капризы, слёзы. А потом укладывание, сказка на ночь, стакан воды, ещё одна сказка. К тому времени, когда дети засыпали, Катя чувствовала себя выжатым лимоном.
В ту ночь, когда дом наконец затих, она долго лежала без сна. Мысли крутились, не давая покоя. И вдруг в голове возникла идея. Безумная. Неправильная. Но почему-то именно она показалась единственно верной.
Утром, пока дети завтракали, Катя зашла на сайт санатория под Тверью. Её подруга Света недавно там отдыхала и не переставала хвалить. Тишина, природа, бассейн, массаж. Рука сама потянулась к телефону.
— Добрый день, есть места на следующую неделю? — голос прозвучал решительно. — На семь дней. Одноместный номер.
Через три часа путёвка была оплачена. Катя долго смотрела на электронный билет в телефоне. Страшно. Что она делает? Как можно просто взять и уехать, оставив детей мужу? Но что-то внутри твёрдо говорило — пора.
Следующие дни прошли как в тумане. Катя механически выполняла свои обязанности, втайне собирая вещи. Алексей ничего не замечал — он был занят очередным проектом на работе и приходил поздно.
В пятницу утром она проснулась рано. Чемодан стоял у двери. Катя написала короткую записку и положила на кухонный стол:
"Уехала отдохнуть. Вернусь через неделю. Еда в холодильнике, расписание детей на магните. Справишься."
Без объяснений. Без извинений. Просто факт.
Когда такси подъехало к дому, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. Катя обернулась — в окне детской комнаты ещё горел ночник. Дети спали. Муж спал. Она развернулась и села в машину.
— Вокзал, пожалуйста.
В поезде Катя выключила звук на телефоне и положила его в сумку. Не сейчас. Сначала нужно просто... выдохнуть.
За окном мелькали пригороды, поля, леса. Катя смотрела на них и чувствовала, как внутри постепенно расправляется что-то сжатое и больное. Когда в последний раз она ехала куда-то одна? Когда могла просто смотреть в окно, не думая о том, что нужно приготовить на ужин или не забыть купить тетради?
Санаторий встретил тишиной и запахом хвои. Номер оказался небольшим, но уютным — широкая кровать, кресло у окна, чайник. Катя распаковала вещи и легла на кровать, раскинув руки. Тишина. Никто не дёргает, не просит, не требует внимания.
Впервые за много лет она заплакала. Долго и тихо, уткнувшись лицом в подушку. Потом встала, умылась и пошла ужинать.
День прошёл спокойно. Катя гуляла по территории, читала книгу, которую не могла дочитать полгода, сходила в бассейн. Телефон лежал в номере выключенным. Она знала — скоро придётся включить. Но не сегодня.
На второй день она всё же решилась. Двадцать три пропущенных вызова. Пятнадцать сообщений. Первые были спокойными:
"Кать, ты где? Записку нашёл."
"Позвони, когда сможешь."
Потом тревожнее:
"Катя, ну ответь хоть что-нибудь!"
"Мы волнуемся."
И наконец раздражённые:
"Это вообще нормально — просто взять и уехать?"
"Я не понимаю, что происходит!"
Катя выдохнула и написала коротко:
"Всё в порядке. Отдыхаю. Не волнуйтесь."
И снова выключила телефон.
Третий день начался со звонка, который прорвался через беззвучный режим — Алексей звонил пятый раз подряд, телефон завибрировал так настойчиво, что Катя не выдержала.
— Алло.
— Катя! Господи, наконец-то! — голос мужа звучал отчаянно. — Где ты? Когда вернёшься?
— Через четыре дня. Я же написала — через неделю.
— Четыре дня?! — он задохнулся. — Катя, я не справляюсь! Даша устроила истерику из-за косички, я не знал, как её заплести. Миша вчера расплакался, потому что я купил не те хлопья. Сегодня у Даши стоматолог, а я забыл про это и назначил встречу! Как ты справлялась с этим каждый день?!
Катя молчала. Внутри поднималась волна чувств — злость, удовлетворение, жалость, облегчение.
— Леш, я целый год говорила тебе, что мне тяжело. Год просила помочь. А ты каждый раз находил причину отказать. Теперь ты хоть понимаешь, каково это?
— Понимаю, — выдохнул он. — Господи, как же я понимаю. Прости. Я думал... не знаю, что я думал. Наверное, что у тебя как-то само собой получается.
— Само собой, — усмехнулась Катя. — Да, конечно. Потому что я волшебница.
— Я идиот, — просто сказал Алексей. — Полный идиот. Пожалуйста, скажи, как мне быть эти четыре дня?
Они проговорили час. Катя объяснила, где лежат детские вещи, как правильно заплетать Дашины волосы, какую сказку любит слушать Миша перед сном. Алексей записывал, задавал вопросы, и в его голосе слышалась такая растерянность, что Кате стало почти жалко его.
Почти.
— Леш, ты справишься. Это всего четыре дня.
— А ты... каждый день?
— Каждый день.
Повисла пауза.
— Когда вернёшься, мы всё изменим. Обещаю. По-настоящему обещаю.
Катя не стала отвечать. Обещания она уже слышала. Теперь нужны действия.
Следующие четыре дня в санатории прошли удивительно легко. Катя ходила на процедуры, много спала, гуляла в одиночестве по осеннему парку. Алексей звонил каждый вечер — рассказывал о своих маленьких победах и неудачах. Как научился варить ту самую кашу, которую любит Миша. Как нашёл в интернете видео про косички и полчаса тренировался на Дашиных волосах. Как впервые сам пришёл за детьми в садик.
— Знаешь, — сказал он в последний вечер перед её возвращением, — я и не знал, что там столько всего. Эти ваши мамские чаты, где нужно скидываться на подарки воспитателям. Эти списки, что принести в группу. График дежурств. Я чувствую себя как на новой работе, где всё незнакомо.
— Добро пожаловать в мой мир, — тихо сказала Катя.
Когда поезд подъезжал к Москве, Катя смотрела на свое отражение в окне. Она выглядела отдохнувшей. Лицо посвежело, в глазах появился огонёк, которого не было уже давно.
На перроне стояли они — Алексей, Даша и Миша. Дети бросились к ней с криками, обнимая и целуя.
— Мамочка, мы так скучали!
— Мама, папа не умеет делать твои блинчики, они у него получились кривые!
Катя смеялась, прижимая к себе детей. Потом подняла глаза на мужа. Он выглядел уставшим, но в его взгляде читалось что-то новое — понимание.
— Привет, — просто сказал он.
— Привет.
Дома всё выглядело почти как обычно. Почти. На холодильнике висел новый магнит с расписанием — теперь оно было поделено на две колонки: "Катя" и "Лёша". Напротив каждого дня стояли галочки и пометки.
— Я составил график, — сказал Алексей, когда дети убежали играть. — Разделил всё пополам. Смотри: в понедельник и среду я забираю детей, во вторник и четверг — ты. По пятницам можем чередоваться. Кружки тоже поделил. И я попросил на работе перейти на гибкий график, чтобы успевать.
Катя смотрела на магнит и не верила глазам.
— Ты... правда это сделал?
— Правда. Пока ты была в отъезде, я многое понял. Это не помощь, Катя. Это наши общие дети, наша общая жизнь. И я должен нести ответственность наравне с тобой, а не просто иногда помогать, когда у меня есть время.
Катя почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, но на этот раз от облегчения.
— Знаешь, — сказал Алексей, обнимая её, — эта неделя была самой тяжёлой в моей жизни. Но и самой важной. Прости, что мне понадобился целый год и твой отъезд, чтобы это осознать.
— Главное, что осознал, — Катя прижалась к нему.
А вечером, когда дети наконец уснули, они сидели на кухне, пили чай и обсуждали новый распорядок дня. Алексей задавал вопросы, делал заметки в телефоне, уточнял детали.
— И ещё, — сказал он, когда разговор подходил к концу, — каждый месяц ты будешь ездить куда-нибудь отдыхать. Хотя бы на выходные. Одна. Это важно.
Катя улыбнулась.
— А ты?
— И я тоже. Мы оба будем иногда отдыхать друг от друга и от детей. Чтобы не сходить с ума.
Иногда нужно просто уехать, чтобы те, кто остался, поняли — твоё присутствие было не фоном, а постоянной работой. Невидимой, неоценённой, но такой важной. И только когда этот фон исчезает, становится ясно, сколько сил, времени и любви в него вложено.
Катя больше не жалела о той неделе. Это был её лучший поступок за последний год.