Ия Арепина… Услышав это имя, миллионы зрителей сразу вспоминают ее пронзительную Машу Миронову из кинофильма «Капитанская дочка».
Эта роль стала для нее настоящим подарком судьбы, в одночасье превратив молодую актрису в символ женской кротости, преданности и какой-то совершенно особенной, кристальной чистоты.
Можно сказать, она стала идеалом для целого поколения.
Вот только за этим светлым, почти ангельским образом скрывалась жизнь, которая меньше всего напоминала красивую сказку.
Это была судьба, в которой было все: и головокружительные взлеты, и тяжелейшие падения, и моменты абсолютного триумфа, и периоды полного забвения.
От крестьянской дочки до студентки ВГИКа
А началась эта история 2 июля 1930 года в маленьком мордовском городке Ардатове.
Она родилась в самой обычной крестьянской семье, где была далеко не единственным ребенком — помимо нее, родителям нужно было поднять на ноги еще семерых детей.
Представляете, какая это была большая и шумная орава?
Ее отец был человеком удивительным: простой крестьянин, он при этом обожал читать, мастерски владел гитарой и балалайкой и с самого детства старался передать своим детям любовь к искусству, к чему-то возвышенному.
Даже такое редкое и поэтичное имя для дочки — Ия — придумал именно он.
И ведь как в воду глядел! Это имя, которое переводится как «фиалка», каким-то мистическим образом предопределило весь ее будущий сценический образ.
Именно такой ее и увидели зрители — нежной, трогательной, с какой-то внутренней хрупкостью и утонченностью, которая так завораживала.
Творческая жилка проявилась в ней очень рано, можно сказать, с пеленок.
Ей было всего четыре года, а она уже была главной артисткой на всех семейных праздниках, без стеснения устраивая для родных и гостей целые представления с песнями, танцами и стихами.
В школьные годы ее таланты расцвели еще ярче: она увлеклась рисованием и, конечно же, стала звездой местного драмкружка, не пропуская ни одного спектакля.
Но главной ее страстью, настоящей всепоглощающей любовью стало кино.
Эта магия экрана влекла ее с такой силой, что маленькая девочка, чтобы скопить копейки на билет, шла на рынок и продавала зелень, выращенную на собственном огороде.
Времена-то были тяжелые.
Тяжелые сороковые годы их многодетная семья переживала с трудом. Выживали, как могли.
Дети целыми днями пропадали в лесу, собирая все, что можно было съесть, — ягоды, грибы, травы.
Наверное, именно оттуда, из этого непростого, но очень близкого к природе детства, она и пронесла через всю жизнь свою трепетную любовь к лесу, к земле, ко всему живому.
И как знать, по какому пути пошла бы ее жизнь, если бы ей не встретился один очень порядочный человек — учитель рисования.
Этот мудрый наставник, объективно оценив ее рисунки, не увидел в них искры большого таланта. И он не стал ей льстить или давать пустые обещания, как это часто бывает.
Он поступил иначе: честно сказал ей в глаза, что, может, ей стоит попробовать свои силы в другой сфере.
Казалось бы, такая прямота могла обидеть и сломать. Но для Ии эти слова стали настоящим откровением, тем самым щелчком, который заставил ее перестать бояться и всерьез задуматься о своей самой заветной, самой тайной мечте — о сцене.
Она решила, что пора действовать.
Столица, конечно же, встретила юную провинциалку не с распростертыми объятиями.
Ее ждали холодное безразличие огромного города, шумная суета и целая армия самоуверенных абитуриенток в модных нарядах, на фоне которых она выглядела совершенно потерянной.
Она и правда была похожа на гадкого утенка среди этих столичных лебедей.
Скромное платьице из ситца, трогательные косички и — самая забавная деталь — ярко нарисованные угольком брови, которые должны были, видимо, придать лицу выразительности.
И вот этот ее наивный, почти детский вид совершенно не сочетался с тем серьезным репертуаром, который она подготовила для экзаменов во ВГИК.
Представьте себе эту картину: девочка-фиалка с горящими глазами и надрывом в голосе читает суровую поэзию Некрасова и пламенный монолог Павла Власова.
Рассказывают, что приемная комиссия с трудом сдерживала улыбки, наблюдая за этим удивительным контрастом.
Но они были настоящими профессионалами и за смешной внешностью смогли увидеть то, что и отличает артиста, — искру божью, настоящий, необработанный алмаз.
Конечно, ее приняли.
Первые месяцы в Москве дались ей нелегко. Шумный, гигантский город одновременно и пугал, и завораживал.
Ее поселили в общежитии где-то на отшибе, и она, по своей деревенской наивности, даже не знала, что от железнодорожной станции до ВГИКа можно доехать на трамвае.
Так и ходила каждый день по два километра туда и обратно, считая это нормой.
Впрочем, этот путь она проделывала не одна. Ее верной спутницей была такая же простая и немного наивная девушка, ее подруга Нина Крачковская.
Вдвоем они открывали для себя этот новый, сложный мир столичной жизни, вместе радовались и грустили, поддерживая друг друга во всем.
Звездный час и роковой конфликт
Все студенческие годы прошли в учебе. Ия была как губка — впитывала все, что давали педагоги, с головой уходила в работу над ролями в учебных спектаклях.
И результат не заставил себя ждать: сразу после окончания института, в 1954 году, ее с распростертыми объятиями приняли в Театр-студию киноактера.
Карьера в кино началась так же стремительно, как и все в ее жизни. Можно сказать, прямо со студенческой скамьи она шагнула на большую съемочную площадку.
И не в массовку, а сразу на главную роль в фильме «Большая семья». Картина имела огромный успех у зрителей.
После такого яркого дебюта режиссеры, конечно, обратили на нее внимание. Предложения стали поступать одно за другим.
Она была и нежной Аленушкой в сказке «Илья Муромец», и яркой Дуняшей в «Хождении за три моря».
Но настоящей вершиной, ее главным триумфом, безусловно, стала та самая роль Маши Мироновой.
Ей удалось создать настолько точный, настолько кристально чистый и трогательный образ, что он навсегда остался в сердцах зрителей.
Можно без преувеличения сказать, что на следующее утро после премьеры она проснулась знаменитой на всю страну.
Любопытный факт: за эту блестящую работу ее хотели номинировать на звание Заслуженной артистки. Но Ия, будучи человеком невероятно скромным, отказалась.
Ей казалось, что она еще слишком молода и не сделала ничего такого, чтобы заслужить столь высокую награду.
Какая же горькая ирония в том, что другой такой возможности судьба ей больше не предоставит.
И вот представьте: она на вершине успеха, ее обожает вся страна, кажется, впереди ее ждет блестящее будущее.
И в этот самый момент, как говорится, грянул гром среди ясного неба. В начале шестидесятых предложения стали поступать все реже, а потом телефон в ее квартире и вовсе замолчал на долгие годы.
А причиной всему стал один роковой эпизод, перечеркнувший ее карьеру. Всесильный и властный режиссер Иван Пырьев пригласил ее на пробы в свой новый фильм.
Но вместо обсуждения роли и творческих задач она столкнулась с грубым и унизительным ультиматумом: карьера через близость.
И вот в этот момент тихая и нежная «фиалка» вдруг превратилась в фурию.
Она, не раздумывая ни секунды, отвесила зарвавшемуся режиссеру такую звонкую пощечину, что тот на мгновение опешил от такой дерзости.
Она защитила свою честь, но этот поступок поставил жирный крест на ее блестящем будущем в кино.
Но и на этом она не остановилась. В отличие от многих других актрис, которые предпочитали молчать в подобных ситуациях, Ия написала подробную объяснительную записку на имя руководства, где без обиняков рассказала обо всем, что произошло, и о настоящей причине своего отказа от роли.
Стоит ли говорить, что начальство выбрало сторону могущественного режиссера? Конечно, никто не стал ссориться с Пырьевым.
В итоге крайнего сделали из нее: влепили строгий выговор с формулировкой «за срыв съемочного процесса», а на ее место моментально взяли другую, более сговорчивую артистку.
После этой истории за Арепиной закрепился ярлык «скандалистки» и актрисы с невыносимым характером.
Режиссеры просто боялись с ней связываться. Телефон замолчал.
И ее огромный, самобытный талант в один миг оказался просто выброшен на обочину большого кино.
К сожалению, история знает немало примеров, когда уязвленное эго всесильного мэтра ломало судьбы молодых и талантливых актрис. Ия Арепина была одной из них, и осознание этого факта вряд ли могло служить ей утешением.
Среди этого многолетнего затишья и невостребованности настоящим чудом, лучом света в темном царстве стала для нее встреча с Василием Шукшиным.
В 1974 году великий режиссер, не побоявшись ее «репутации», позвал Арепину на, казалось бы, маленькую, но невероятно значимую роль в свой шедевр — «Калина красная».
Этот небольшой эпизод дал ей шанс снова блеснуть, снова напомнить о себе и о своем нерастраченном таланте.
Но, увы, этот всплеск не изменил общей картины. За всю свою творческую биографию, которая обещала быть такой блистательной, она сыграла всего в двадцати девяти фильмах.
Какая несправедливость!
В поисках личного счастья
С личной жизнью, к сожалению, все тоже было непросто. Она не напоминала красивую мелодраму со счастливым концом.
Первый серьезный роман случился, когда ей было двадцать три, прямо на съемочной площадке. Она влюбилась в оператора Юлия Куна, который был гораздо старше и опытнее ее.
Они поженились, родился сын, которого назвали в честь отца — Юлием.
Но, как это часто бывает, двум творческим, амбициозным людям оказалось тесно под одной крышей, и их брак быстро распался.
Но самое горькое было в другом: после расставания сын остался жить с отцом, и найти общий язык с матерью ему так и не удалось.
С годами эта пропасть между ними становилась только глубже. И в итоге получилось так, что Ия Алексеевна была лишена не только общения с сыном, но и радости видеть, как растут ее собственные внуки.
Второй раз она попыталась обрести семейное счастье с переводчиком Вадимом Мильштейном.
Но и эта история не имела счастливого продолжения. Их союз продержался всего шесть лет и тоже закончился разводом.
Уже в зрелом возрасте она с грустью говорила, что причиной ее личных неудач во многом был ее собственный характер.
Она была человеком крайностей, искала в любви какого-то абсолюта, полного растворения, а ее муж был более приземленным человеком. Они просто были из разных галактик.
Но жажда материнства, желание иметь рядом близкого, родного человечка были настолько сильны, что она пошла на шаг, который по тем временам считался неслыханной дерзостью.
В 37 лет, будучи уже зрелой, состоявшейся женщиной, она приняла твердое решение: родить ребенка «для себя».
Отцом будущего ребенка стал совсем молодой, девятнадцатилетний парень, ее земляк.
В 38 лет она родила дочку Ладу, и эта девочка стала для нее всем — смыслом жизни, опорой, надеждой.
С биологическим отцом она тут же разорвала все контакты и в одиночку растила дочь, не боясь статуса матери-одиночки.
Лада выросла умницей, получила профессию психолога и подарила маме то, о чем та так мечтала, — обожаемого внука Артема.
Именно он стал главной радостью ее последних лет. Они так и жили все вместе — маленькой, но очень крепкой и любящей семьей из трех человек.
Последние годы
Лихие девяностые с их безработицей и неопределенностью сильно подкосили здоровье актрисы.
Постоянные переживания из-за отсутствия ролей, осознание собственной ненужности в профессии, которой она отдала всю себя, привели к двум сердечным приступам.
Она не могла смириться с тем, что ее талант и опыт оказались не у дел. К проблемам с сердцем со временем добавилась и мучительная астма.
В одном из своих последних разговоров с журналистами она с большой горечью говорила о том, что сама виновата в своих личных драмах.
Она считала, что именно ее гордый, неуступчивый и бескомпромиссный характер помешал ей создать крепкую семью.
И только там, на сцене или на съемочной площадке, когда она на время становилась другим человеком, она чувствовала себя на своем месте, чувствовала себя счастливой.
Однажды ей предложили попробовать себя в качестве педагога, и она с огромным энтузиазмом ухватилась за эту идею, мечтая передать свой опыт молодым.
Но этим планам не суждено было сбыться.
Ночью 24 июля 2003 года ее жизненный путь оборвался.
Прощались с ней так же, как она и жила в последние годы, — тихо, скромно, без громких речей и толп поклонников, в кругу самых родных и близких