Есть на земле места, где время не течёт, но застывает, обращаясь в камень, в пыль дорог, в шёпот ветра. Таков древний Херсонес, куда привели меня стопы странника. Едва ступив на его священную землю, я ощутил, как спадает с души вся суета столичная, весь шум современного мира. Здесь, под щедрым таврическим солнцем, говорят не люди, но руины. Каждый обломок мраморной колонны, каждый потемневший от времени кирпич древней базилики — это немой свидетель ушедших эпох. Я брёл по главной улице, стёртой до блеска миллионами ног — от греческих сандалий до сапог римских легионеров. Вот здесь, верно, кипел рынок, звучали речи ораторов и смех торговок. А там, в развалинах амфитеатра, я почти слышал гул толпы, внимающей то трагедии Эсхила, то жестокому приговору. Ветер, гуляя меж рядов, казалось, доносил отголоски тех страстей. Но сердце моё замерло у стен Владимирского собора. Он стоит, как могучий страж, на том самом месте, где, по преданию, принял крещение князь Владимир, а с ним — и вся