Сегодня рассказ снова про водителя школьного автобуса, а еще одна история в голове крутится. Может мне подборку уже создать?)))
Огромный такой, веселый дядька, шумный, просто Громозека из "Алисы" Булычева. Назову его Петровичем. Ему было на тот момент хорошо за 60, но выглядел очень крепким, здоровым мужчиной. Улыбка хорошая, уж не знаю свои ли зубы, но все на месте и белые, ровные без намека на керамику.
Петрович меня называл то дочкой, то девочкой. Зимой к печке садил, еще одеялко на ноги кинет и в приказном порядке:
Отогревайся!
И чай свой из термоса заставлял пить, а там такой сбор трав, что на любителя, с горчинкой. А не попьешь - обидится, загрустит, тоже в этом Громозеку напоминал.
Был всегда с детьми приветлив, песни их просил петь, помнил про каждого: что у Пети с математикой, что у Вари с братишкой. Без просьбы подвозил учителей куда им удобно, не жалко ему ни бензина, ни времени. Золотой человек!
Были ли у него недостатки? А куда ж без них! Ну как недостатки... То, что несколько напрягало лично меня. Матерился крепко, но не зло, а просто брибаутки у него такие, что мне неловко становилось. И музыка в салоне (без школьников) - просто жуть, там тоже выражения не для ушей барышни. Он каждый раз извинялся, но все равно включал, мне приходилось краснеть и слушать. На этом всё. Остальное его прекрасно характеризовало.
Жены давно нет, сыновья взрослые. Страший - успешный: женат, дети, хорошая работа, достаток. Петрович о нем с гордостью рассказывал часто.
А когда про младшего говорил (еще чаще), вздыхал и снова матерился, не ругал, а выражал так свое беспокойство. Бросил училище, поработал, но потом по непонятным родителю причинам уволился.
Вот разве мужик может просто уволиться?! Тяжко? Ну и что?! А кому легко? Мне что ли всегда легко? Да никогда не было! Я до пенсии вечно на двух работах жилы рвал, да и сейчас не тунеядствую.
Да, в его возрасте ритм жизни у Петровича был тот еще: подъем в 4 утра, в 5.30 уже в гараже осмотр, потом за рулем часа три (пока все деревни объедет). Дальше в школе не сидел, а что-то с рабочим постоянно делал, никто его не просил, он сам. С двух опять за баранкой: то младшие классы развезет, то садик, старшеклассников последними, ну и меня до города уже к 6 вечера. В столовой не ел, экономный хозяин с собой носил туесочки и тот самый большущий термос с травами. Угощал меня опять-таки насильно)) Я отказывалась, но частенько приходилось хоть кусочек съесть. Надо сказать, готовил прекрасно. Особенно кета запомнилась запеченая с сыром и овощами - ммм! Даже пироги пек! С рыбой, с капустой, с картошкой. Сладкие не любил.
После смерти жены он продал дом, купил себе квартиру, но потом отдал ее непутевому сыну. Сначала снимал, копил несколько лет, а когда на "школьник" устроился, купил рядом с гаражом однушку. Рассказывал мне в подробностях какой ремонт сделал, вот все-все: и как обои выбирал, и какую сантехнику, про плинтуса, про какие-то хитрости строительные. Я ничего не понимаю в этом, но его эмоциональные повествования затягивали своим позитивом и энергией.
Гордился машиной, гаражом, который купил в отличном месте - возле озерца. Это почти центр, все близко, но при этом уголок природы, как-то так город застраивался, что там только железная дорога, лесопилка и гаражи, домов нет.
Гараж он обустроил так, что это практически полноценная дача, там и отопление, и диван, и стол со стульями. В хорошую погоду Петрович выносил мангал, звал друзей на шашлыки - красота! И меня звал:
Приезжай с мальчишками, я им удочки выдам, сосиски пожарим. Пацанам твоим понравится!
Я так ни разу и не выбралась, жалею. Выручал меня частенько, я благодарна. В ватсапе мы общались своеобразно: он был потрясающе безграмотен, ни запятых, ни заглавных. Такой трудночитаемый поток, что воспринимать сложно. И все писал как слышал, вроде "гараШ". А если голосовое, то ни тебе "Здрасьте", ни предисловия, вываливал резко и путано, будто у нас уже разговор об этом был или я мысли его читала))) Но это не раздражало, мелочи.
Он, кстати, и в живом общении имел манеру без предисловий говорить. Например, как я узнала о его совсем личной жизни.
Поет:
Бабка деда соблазняла
И разделась догола.
Деду сразу плохо стало,
Думал смерть за ним пришла.
И тут же добавляет:
Вот и Васька так! Не поймешь порой чего ждать-то!
И опять запел:
Сидит милка на крыльце
С выраженьем на лице
Выражает то лицо -
Чем садятся на крыльцо!
Это я из приличного цитирую))
Спрашиваю:
Какой Васька? Сын вроде ж ... Женька.
Удивляется моей непонимучести:
Так Васька ж моя!! Ну полюбовница престарелая))))
И то ли поняв, то ли вспомнив, что я не в курсе рассказывает следующее.
Соседка по подъезду у него есть, женщина в возрасте, но его самого помоложе. Живет одна, никого у нее не осталось по каким-то печальным причинам. Она добрая, хозяйственная, заходила к Петровичу чем-то угостить или помочь по дому, хотя он и сам все отлично умеет. Но, как Петрович говорил, баба - она и есть баба.
Вот и встретились два одиночества, особенно хорошо у них сладилось в кулинарных вопросах, оба любили готовить и вкусно поесть.
Петрович приносил мясо, Василиса (или Василина) на котлеты крутила, он сало в банки закатывал по секретному рецепту. Все грозился меня им накормить, я сопротивлялась заранее. И вареники лепили, и пельмени.
Магазинное - оно не то! Своё всё лучшЕе!
Консервировали самозабвенно, сыновьям его передавали. А жили все в разных квартирах через пару этажей, им так было удобно.
Я ж с третьими петухами встаю, хожу, топаю, кастрюлями гремлю (он всегда плотно завтракал, мог борща навернуть и котлет). А Ваське к восьми на работу, не выспится.
Где его Василиса трудилась - я не знаю, не рассказывал. Судя по фото (в кошельке с собой!), точно не на заводе, вид у нее не простецкий, могу представить себе такую медсестру в поликлинике или бухгалтера. Приятная женщина, моложавая, кругленькая, маленькая.
И вот случилась беда - заболела Василиса. Само страшное заболевание, по-моему, никого не щадит, шансов почти не дает. Сожрал и мою маму проклятый рак за одно лето.
Петрович брал отгулы, возил любимую во Владивосток, потом там оставил в больнице на какое-то время, снова забрал. И к себе перевез.
Тяжело Васеньке моей, больно. Я хоть за руку подержу, оно и полегче вроде. Плачет. Нельзя одной.
Он стал торопиться домой, сильно переживал как она там. И кормил, и вообще всячески ухаживал до последнего. В феврале схоронил, в марте (на каникулах) поехал в санаторий свое здоровье поправлять. А оттуда сразу на больничный загремел, там все тоже серьезно было. И остались мы без водителя. Я добиралась как придется, ждала Петровича очень, верила в его крепость духа и тела.
Директрисса в той школе была редкостная тварь, я про нее уже писала, она так подло все провернула за спиной у поправляющегося Петровича, что выходить ему было уже некуда с больничного. Дали ему в другой деревне подвоз, но временно, а потом и вовсе места не стало. И это при такой нехватке кадров!
Вот моя давняя статья о той школе, о директоре подлом, о Петровиче чуть-чуть тоже.
Мы еще какое-то время переписывались, дальше одни картинки пошли, а потом и вовсе тишина. Он когда отвечать перестал, я подумала о плохом, но может просто номер сменил или еще что.
Грустный конец, но история добрая, это просто жизнь. Я с теплотой этого человека всегда вспоминать буду.