Сдала на права.
Радость. Гордость. Иллюзия свободы.
А потом — папа.
Для меня он всегда был святым: добрый, мудрый, с глазами, в которых живёт весь советский опыт выживания.
Но стоило мне сесть за руль — и он превратился в командира спецназа на учениях в аду.
— «Кто тебе только права дал?!» — орал он, будто я не перестроилась, а объявила войну ПДД.
— «Ты женщина! Тебе не суждено!» — вздыхал, как будто провозглашал приговор от самого ГАИ-бога.
— А между делом — мат, такой, что даже сигналы машин на перекрёстке замолкали от уважения.
Три месяца я плакала в зеркало заднего вида.
Три месяца я молчала, пока он превращал каждую поездку в экзамен на право быть человеком за рулём.
Три месяца я думала: «Вот оно — патриархат в халате и тапочках».
Но…
мотала на ус.
Не обиду.
А каждое его «руль не крути, как баранка у телеги!»
Каждое «глуши сцепление, а не душу!»
Каждое «ты не на свиданке — ты на дороге!»
Прошло три года.
Теперь со мной ездят даже те, кто боится женщин за рулём больше, чем ДПС.
Говорят: «Ты — как асфальт: ровная, тёплая и никогда не ломается».
Даже мужчины — и те признают: со мной безопасно.
(А это, друзья, высшая награда в мире, где «женщина за рулём» — всё ещё мем.)
А недавно папа сел рядом.
Молчал.
Смотрел в окно.
Потом — тихо, почти шёпотом:
«Ну… ты вожу очень даже неплохо».
И в этом «неплохо» было всё:
и извинение,
и гордость,
и признание, что его жестокая тактика сработала.
Он не хотел, чтобы я была «мочалкой за рулём» — той, что дрожит на светофоре и извиняется за поворот.
Он хотел, чтобы я владела дорогой, как своим дыханием.
Так что да.
Спасибо, пап.
За крик. За мат. За веру в то, что я — не «женщина за рулём».
А водитель.
Просто водитель.
---
P.S.: Теперь, когда я вижу, как новичок резко тормозит на перекрёстке, я не злюсь.
Я улыбаюсь.
Потому что знаю: где-то рядом — его папа, который сейчас орёт так, что трясутся зеркала.
И это — любовь.
