Всего в книге десять глав. Первая - самая короткая - несколько страниц, и она уже позади. В этот момент я испытал первое беспокойство. Как же автору удастся успеть высказаться на оставшихся-то главах? Но вместе с беспокойством где-то рядышком разместилась и тихая потаенная радость: «значит удалось, книга-то вышла».
В душе-то я за краткость - Чехова читал, ну и Ленина ("Лучше меньше да лучше") помню.
Такое у меня пока беспокойное предвкушение.
Да, и оно сразу же вознаграждается. Потому как в следующей главе меня буквально обволакивает описание последнего дня (а то и часа) жизни. Помирает бабка. Наверное, в той самой деревне. Не хочу быть циничным, но, похоже, буду.
Потому что умирает Наталья Сергеевна охренительно! В том смысле, что написано именно так. Мне здесь ничего не слишком - всего в самый раз. И принятия, и смирения, и воспоминаний, и других смертей ассоциативных - старика ли, ребенка ли. Участливо, но и не на слезу. В глазах, может, и влажно, но в уголках скорее горечь. Могут ли глаза чувствовать горечь, но не плакать? Ой как! И мороз ещё по коже как в жару газировки из холодильника саданул.
Помирает бабка - до калитки доползла, чтобы в доме не преставиться и не провонять. А на улице никого. Мальчик пробежал, да не подозвать – ни голоса, ни сил даже рукой махнуть.
Автор молодец или по настроению совпало? У меня все сомнения трактуются в пользу автора (как у присяжных).
Может и надо уже начать деревенскую прозу читать как следует, а не от случая к случаю. Читали же родители Абрамова, Распутина того же, да Белова с Астафьевым. Может и мне пора?
Начало второй главы просто шикарное. Вся деревня готовится к похоронам. Мне кажется, я начинаю постигать секрет авторского стиля и слога. Может, это и не секрет никакой. Простота и немногословие. Простые, а то и простоватые слова и их в самый аккурат - не через край. Потому каждое из них ценно, стараешься не упустить ни единого.
Ощущение плотного, насыщенного смыслами текста. Бытование смерти в этой главе меня очаровало, хоть я ещё её не дочитал. В части ритуалов и всего, связанного с уходом в мир иной, мне показалось, это сделано настолько нежно и аккуратно, что меня так и подмывает сравнить и сопоставить, но без названий и имён, конечно.
Да, можно смерти посвящать и целые романы, переливая натужную философию из пустого в порожнее, и оставить в итоге пустоту. А можно кратко и ёмко, в резонанс с некой более верхней идеей, высказаться, словно продолжить прощальное слово на поминках, и зазвучать дальше так, что уже не развидеть эту суть, но напротив везде ее усматривать и спрягать безотчётно.
Полная версия впечатлений традиционно отдельным томиком на ЛитРес.