Третья часть переславской экспедиции «Нации».
автор Светлана Ломакина/фото архив героев публикации
Чешские травники Петр Урбан и Татьяна Низка в общей сложности два года путешествовали по России: изучали местные растения и традиции, а главное, искали место, которое станет им родным. Нашли его в поездке по Золотому кольцу. Приняли там православие и решили остаться жить. Уже год они обустраиваются в Переславле-Залесском: занимаются домом и налаживают бизнес, связанный с лечебными травами.
— Наши общие знакомые рекомендовали вас как новеньких в переславском сообществе иностранцев. Живете вы в городе всего год, и люди о вас пока мало что знают. Расскажите о себе: откуда вы, как здесь оказались?
Татьяна: — Мы из бывшей Чехословакии. Я родилась в Восточной Словакии, а Петр — в Западной Чехии.
Петр: — По разные концы нашей географии. У Тани корни словацкие и венгерские, у меня — чешские и немецкие. В Центральной Европе это нормально, там все перемешано.
Татьяна: — Моя семья очень любила Россию. Дедушка прошел немецкий концлагерь, был благодарен русским за победу. Папа родился в 1933-м, хорошо помнил 1945-й год, когда в Чехословакию пришла Красная Армия и принесла нам свободу. Каждый русский человек был для него другом. Моя старшая сестра Агата прекрасно владеет русским языком, училась в МГУ. Это она придумала мне имя, вычитала у Пушкина в «Евгении Онегине».
Я училась в пражском медуниверситете, хотела стать врачом, но однажды неудачно прыгнула и сломала позвоночник; на полтора года вышла из строя и доучиться уже не смогла. Пошла работать секретарем в Министерство экологии и окружающей среды, где и познакомилась с Петром. 31 год мы уже вместе.
Петр: — Мой отец был дипломатом, закончил в Москве дипломатическую академию МИД СССР. Служил консулом Чехословакии в Швейцарии, потом стал первым секретарем посольства в Берлине. А я там окончил химический факультет университета Гумбольдта.
Дорос со временем до высокой руководящей должности в чехословацком министерстве экологии, после раздела страны создавал аналогичное министерство Чехии. А потом я ушел в бизнес, перепробовал многое — от рекламы до компьютерных технологий, но вот уже 20 лет мы с Татьяной занимаемся лечебными травами. Работали на родине, затем перебрались в Австрию. Сейчас занимаемся оформлением документов на свое дело в России.
— Почему Россия?
Татьяна: — За последние пару десятилетий мир сильно изменился. Условия для ведения бизнеса в Европе стали хуже, в обществе чувствуется крен от христианства к атеизму, усиливается русофобия. А мы своего отношения к русским не меняли. И с 2018 года уже присматривались к жизни в России. Мы знали, что здесь сильны традиции народной медицины, есть знающие травники. И однажды мы отправились в большое путешествие по России.
Петр: — Если сложить все поездки с 2018-го по 2024-й, получится, что мы колесили по стране в общей сложности два года. От Калининграда до Екатеринбурга; конечно, изучили обе столицы — Москву и Питер, весь юг России. Заезжали даже в Элисту, чтобы узнать, как живут русские буддисты.
Татьяна: — Как только въехали в этот город, появилось чувство, что мы не в России — настолько там все другое.
В гостинице нас предупредили, что завтрак будет с 8 до 10 утра. И вот 9 часов следующего дня, мы выходим из номера и встречаем сотрудницу отеля. Она неспешно идет с большой кружкой кофе. И говорит: «Вы не забыли, что в восемь у вас начинается завтрак?» — «Мы не забыли, уже девять». — «Правда? А я и не заметила. Но ничего, сейчас все будет».
Петр: — Люди там живут, словно в медитации. И само время течет по-другому, не так, как в остальной России.
— А какой регион впечатлил вас больше всего?
Татьяна: — Конечно, Кавказ! Мы вообще сначала хотели поселиться там.
Петр: — В Нальчике. Решили, что это наше место: рядом горы, много трав. У нас уже и друзья из местных появились. Но со временем поняли, что нам все-таки ближе менталитет средней полосы России. Вообще я бы советовал всем иностранцам, которые хотят сюда переехать, сначала как можно больше попутешествовать по стране, присмотреться. В России такое географическое и климатическое разнообразие, что каждый человек сможет найти по-настоящему свой уголок.
Но Кавказ мы вспоминаем до сих пор. Было много забавных моментов из-за того, что кавказцы люди открытые, непосредственные. В национальном парке «Алания» в Северной Осетии мы оказались в кафе за одним столом с местными полицейскими. Они угощали нас осетинскими пирогами. Разговорились о жизни в России, Европе. Мы сказали, что нам очень нравится здесь, хотим переехать. Тогда один из полицейских говорит: «У вас дом в Австрии? Махнемся не глядя на мой дом в Осетии?» — «Хорошо, — говорю, — но должен предупредить, литр бензина там стоит больше чем в 2 раза. Ну что, по рукам?» — «Ой, нет, я уже передумал!» (Смеются.)
Или вот еще случай в Кабардино-Балкарии. Мы в такси говорили между собой на чешском, водитель слушал-слушал, потом не выдержал: «Вы из какого ущелья? Никак не пойму, что у вас за язык». От него мы узнали, что на Кавказе 150 языков! Все их знать, конечно, невозможно.
Иностранцы часто не понимают русских людей, потому что не видят их суть. К примеру, таможня. Считается, что русские таможенники самые хмурые в мире. Но с нами они всегда улыбчивые и очень обходительные. Знаете почему? Мы говорим с ними по-русски! То же и с гаишниками. Наша машина с австрийскими номерами бросается в глаза, на нее все обращают внимание, особенно, если мы не в Москве, а где-то в другой России. И когда гаишники нас останавливают, всегда видно по лицам, что они напряжены: как с нами говорить? Когда мы отвечаем по-русски, они так рады! Обязательно спросят, как у нас дела, предложат помощь.
— Есть ли у русских трав своя специфика?
Петр: — Конечно. В Евросоюзе одна климатическая зона, а в России четыре: арктическая, субарктическая, умеренная и субтропическая. Растения в них отличаются. К примеру, арктический шиповник в два с половиной раза богаче витамином С, чем шиповник средней полосы.
А на Кавказе растет трава трищетинник, которая в сухом виде содержит столько витамина D, что животным ее давать нельзя ни в коем случае — отравятся. Но то же сено в центральной полосе России для них будет полезно. Все дело в том, что на Кавказе, в горах, солнце отдает флоре больше ультрафиолета.
Есть много растений, которые растут только на севере страны или только на юге. Безграничное поле для исследований, нам здесь очень интересно!
Татьяна: — В России есть чудодейственная трава — родиола розовая, или золотой корень. Это самый лучший адаптоген.
Адаптогенами советский ученый-токсиколог Николай Лазарев в середине XX века назвал вещества, которые повышают устойчивость организма к стрессу, усталости, вредному воздействию окружающей среды.
Родиола розовая растет в экстремальных условиях: на скалах, по берегам горных рек, в тундре. Растение очень ценное, занесено в Красную Книгу России, но экстракт из него можно купить, он помогает от многих недугов.
Петр: — Надо только понимать, что травы-панацеи от всех болезней нет. И прежде, чем принимать какую-то настойку или экстракт, стоит проконсультироваться с врачом.
Татьяна: — Я тут, в Переславле, интересующимся людям уже рассказала, как можно укреплять здоровье. Начинаю я весной, когда появляется крапива. Молодые побеги, 4-5 штучек, заливаю 250-300 мл кипятка, настаиваю и неделю пропиваю. (Имеются противопоказания. Необходима консультация специалиста. — Ред.) Это хорошо прочищает кровь, дает железо и помогает организму пробудиться после зимы. Потом начинаются одуванчики. На меня все смотрят, как на сумасшедшую, но я очень люблю есть эти цветы. Они сладкие, приятные. В Европе из них делают мед: заливают цветки сахарным сиропом. Он душистый, вкусный и полезный и помогает при простудах и воспалениях. А сам одуванчик полезен для печени, желчного пузыря и пищеварительной системы в целом. (Имеются противопоказания. Необходима консультация специалиста. — Ред.) За один прием я съедаю 7-8 цветков.
Петр: — Можно купить сушеный одуванчик в аптеке, но лучший эффект будет от свежего растения, которое вы сами нашли в чистом месте — у себя на огороде, на поляне, подальше от предприятий и машин.
Татьяна: — А еще в России прекрасный чеснок. И вы можете положиться на него не только в плане укрепления иммунитета, но и для снижения давления и чистки сосудов.
Петр: — Чеснок — любимая тема моей жены. (Смеется.)
Татьяна: — А лимон — любимое дерево. Я хочу, когда мы окончательно обустроимся, вырастить его здесь. Мне кажется, когда сорву со своего дерева первый лимон, испытаю приступ счастья. А пока даю вам рецепт нашего чесночно-лимонного чуда. (Имеются противопоказания. Необходима консультация специалиста. — Ред.) Это прекрасное общеукрепляющее средство. Берем 30 очищенных зубчиков чеснока, примерно 180 граммов. Не зарубежного, а самого лучшего — русского. К зубчикам добавляем 4-5 лимонов — 650 граммов. Нужны сочные и кожура чтобы не очень толстая, нам больше всего понравились узбекские. Хорошенько вымойте их кипятком с пищевой содой, чтобы вышли гербициды, и пусть еще 15 минут полежат в чистой воде. Затем лимоны порезать на четвертинки и измельчить с чесноком в блендере. Не до кашицы, средне. К полученной смеси добавить литр холодной воды. Все это доводим до кипения и тут же выключаем. Смесь должна остыть, а после пропускаем ее через марлю, чтобы получилось около 900 граммов чесночно-лимонного геля. Этот гель нужно принимать по 30 граммов перед завтраком или перед обедом, один раз в день. Перед ужином не стоит, иначе будете плохо спать.
Курс приема — 3 недели подряд, перерыв неделя, и еще неделю принимаем. Рекомендую один такой курс весной.
— В чем вы уже стали немножко русскими?
Петр: — Я стал более толерантным. Потому что огромная Россия — очень толерантная страна. Здесь буддисты живут свою жизнь, мусульмане — свою, христиане — свою, и никто никого не раздражает. В Европе вы такого уже не найдете, там очень высокий градус конфликта. У Европы когда-то были колонии, там жили бесправные люди; когда они переселились, например, во Францию, они стали, по сути, гражданами второго сорта. Поэтому конфликты в Европе были и будут. У России колоний не было, она присоединяла к себе территории, и они становились одной страной — с одинаковыми правами и обязанностями. А поскольку между людьми нет такой социальной разницы, то нет и такого напряжения.
Столкнувшись здесь с чем-то новым, я учусь не судить людей, а понимать их: что они делают, почему живут именно так? Еще я учусь у русских взаимопомощи и гостеприимству. Где-нибудь на Ставрополье вы запросто можете зайти в кафе и попросить о небольшой услуге незнакомого человека, и он, скорее всего, вам не откажет. В Европе такое встретишь нечасто.
Татьяна: — Я по природе человек сомневающийся, всегда обо всем волнуюсь. Петр вообще говорит, что я главный пессимист. И вдруг мои друзья заметили: «В России ты стала спокойнее, у тебя появилось смирение». А ведь и правда, подумала я. Раньше мне было нужно, чтобы все происходило точно и в срок. Но здесь так бывает не всегда. И я стала к этому привыкать: если что-то не складывается, значит, так и должно быть. Это и есть смирение перед обстоятельствами. И главный девиз русских. Вы с этим родились, и я у вас этому учусь.
Но самое главное, что с нами случилось в России: два года назад мы стали православными. А год назад даже повенчались. Чем православие отличается от католицизма? В католицизме ты просто ходишь в храм, а в православии — живешь.
«Из России с любовью. Четвертый сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.