Найти в Дзене
Мир в моих глазах

«Похороните меня за плинтусом»: почему мы смотрим на боль и выходим из зала другими

Есть книги, которые не просто читаешь, а проживаешь. Они врезаются в память, как заноза, и тихо напоминают о себе годами. Для меня такой книгой стала автобиографическая повесть Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Сначала был шок от прочтения, потом — мощный фильм со Светланой Крючковой, чья бабушка стала воплощением домашнего террора. И вот недавно я попал в Театр комедии на одноименный спектакль, чтобы снова нырнуть в эту пугающую, но такую важную историю. И вышел оттуда с совершенно новыми чувствами и мыслями. Хочу поделиться именно этим — не сухим отзывом, а тем внутренним резонансом, который остался после финального поклона. Не сказка, а крик души 8-летнего мальчика Сюжет, на первый взгляд, прост. 8-летний Саша Савельев живет с бабушкой. Не просто строгой, а деспотичной, истеричной, чья «любовь» похожа на тюремный режим. Каждая ложка супа, над которой колдуют «бабки-ведьмы», каждое слово, каждое движение — подчинено жесткому контролю. В спектакле мальчика играет Сергей Др

Есть книги, которые не просто читаешь, а проживаешь. Они врезаются в память, как заноза, и тихо напоминают о себе годами. Для меня такой книгой стала автобиографическая повесть Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Сначала был шок от прочтения, потом — мощный фильм со Светланой Крючковой, чья бабушка стала воплощением домашнего террора. И вот недавно я попал в Театр комедии на одноименный спектакль, чтобы снова нырнуть в эту пугающую, но такую важную историю. И вышел оттуда с совершенно новыми чувствами и мыслями. Хочу поделиться именно этим — не сухим отзывом, а тем внутренним резонансом, который остался после финального поклона.

Не сказка, а крик души 8-летнего мальчика

Сюжет, на первый взгляд, прост. 8-летний Саша Савельев живет с бабушкой. Не просто строгой, а деспотичной, истеричной, чья «любовь» похожа на тюремный режим. Каждая ложка супа, над которой колдуют «бабки-ведьмы», каждое слово, каждое движение — подчинено жесткому контролю.

В спектакле мальчика играет Сергей Друзьяк, и это не просто игра, это — проживание. В его глазах вы увидите не детскую шалость, а взрослую усталость, смесь страха, отчаяния и странной, вымученной нежности к своей мучительнице. Он — заложник в квартире-крепости, где стены давят, а любовь душит.

Но главное открытие вечера — бабушка в исполнении Инары Гулиевой. Это не карикатурная злодейка. Это — трагическая фигура. Она не просто кричит и заставляет есть невкусный суп. Она — живое воплощение того, как самая сильная любовь, пройдя через призму страха, боли и жизненных разочарований, превращается в патологическую одержимость. Она любит так, что готова залюбить до смерти, и ненавидит всех, кто мешает ей это делать (включая родную дочь и зятя). И в этом страшном симбиозе любви и ненависти — главная загадка и ужас всей истории.

Смех сквозь слезы: почему нам было смешно?

Самое парадоксальное в спектакле — это смех в зале. Да, было очень смешно! Над абсурдными бабушкиными причитаниями, над ее конспирологическими теориями о всемирном заговоре, над детской логикой Саши, пытающегося выжить в этом безумии.

Но этот смех — особый. Он нервный, горький, катарсический. Мы смеемся не над юмором, а над узнаванием. Узнаванием тех самых «семейных мифов», гипертрофированной опеки, абсурдных запретов, которые, пусть и в более мягкой форме, знакомы многим из нас. Этот смех — защитная реакция на слишком близкую и потому пугающую правду.

-2

Зеркало для зрителя: что мы выносим со спектакля?

Финальные аплодисменты стихли, а внутри осталась каша из чувств: жалость, гнев, облегчение и главный вопрос — а где в этой истории правда? И есть ли она вообще?

Спектакль не дает готовых ответов. Он не говорит: «Бабушка — монстр». Он заставляет увидеть в ней измученную, сломленную жизнью женщину, которая, возможно, сама когда-то недополучила любви. Он не показывает Сашу просто несчастной жертвой. Их связь — это ад, но это и их единственная, пусть и уродливая, форма существования.

После просмотра невольно задаешь себе неудобные вопросы:

  • А не душим ли мы своих близких «любовью»? Требуя от них идеальности, контролируя их жизнь, мы уверены, что делаем это из благих побуждений?
  • Где грань между заботой и тиранией? И как часто мы эту грань незаметно для себя переходим?
  • Что такое семейная травма и как мы, уже будучи взрослыми, несем ее в свою жизнь и в жизнь своих детей?
-3

Рекомендую? Не просто да, а настоятельно!

Этот спектакль — не развлечение. Это интенсивная психотерапевтическая сессия. Это мощное и порой болезненное путешествие вглубь себя.

Идите на него не для того, чтобы приятно провести вечер. Идите, чтобы посмотреть в глаза собственных демонов, чтобы встряхнуть свои представления о семье, о любви, о том, как мы сами любим и как нас любили в детстве.

Вы выйдете из зала не с легким сердцем, но с очищенным сознанием. И, возможно, позвоните своим близким просто так, чтобы сказать им что-то важное. А в комментариях мне будет безумно интересно узнать: а вы знакомы с этой историей? Что вынесли для себя вы? И как, по-вашему, можно разорвать этот порочный круг «любви-ненависти» в семье?

Давайте обсудим. Ведь самые важные темы всегда рождают самые жаркие споры и самые честные мысли.