Антонина долго смотрела на конверт, лежащий на кухонном столе. Обычный белый конверт без марок и почтовых штампов. Рука сестры вывела на нем: «Тоне от Ирины». Антонина не спешила открывать его. Она помешивала ложечкой давно остывший чай и слушала, как за окном шумит осенний дождь, барабаня по карнизу. В квартире было тихо, только старые часы на стене монотонно отсчитывали время.
Пять лет. Прошло целых пять лет с тех пор, как она одолжила сестре деньги. Тогда, в 2018-м, Ирина позвонила ей поздно вечером. Голос у сестры был взволнованный, даже испуганный.
— Тонь, выручай, — сразу выпалила Ирина. — Срочно нужны деньги. Тридцать тысяч. У Пашки проблемы, серьезные.
— Что за проблемы? — спросила тогда Антонина, чувствуя, как внутри все сжимается от нехорошего предчувствия.
— Потом объясню, — торопливо ответила сестра. — Сейчас совсем плохо. Богом клянусь, через месяц верну.
Антонина помнила, как сидела на диване, сжимая телефон, и думала. Тридцать тысяч — это были все ее сбережения, отложенные на отпуск. Но как не помочь родной сестре?
— Хорошо, завтра переведу, — сказала она тогда. — Номер карты скинь.
Месяц прошел, второй, третий... Ирина не звонила, на сообщения отвечала коротко: «Прости, пока не могу. Скоро верну, обещаю». А потом и вовсе перестала отвечать.
Их мама, узнав про долг, только рукой махнула: «Эх, Тонька, дура ты. Ирка твоя никогда копейки не вернет. Это ж Ирка — вечно в долгах, как в шелках».
Антонина достала чайную ложечку из чашки и положила на блюдце. Тихонько звякнул фарфор. За окном порыв ветра швырнул горсть капель в стекло. Пора было открывать конверт. В конце концов, ждала она долго. Сегодня сестра принесла его сама, оставила у консьержки и сразу ушла, не поднявшись в квартиру.
— Она просила передать лично вам, — сказала консьержка Валентина Семеновна, протягивая конверт. — Спешила очень, даже чаю не попила, хоть я и предлагала.
Антонина вздохнула и аккуратно надорвала край конверта. Внутри лежала пачка купюр, перетянутая резинкой, и сложенный вчетверо тетрадный лист. Она высыпала деньги на стол и быстро пересчитала. Пятнадцать тысяч. Ровно половина долга.
Развернув листок, Антонина принялась читать мелкий, нервный почерк сестры:
«Тонечка, родная моя, прости, что так долго не возвращала деньги. Сейчас могу отдать только половину, остальное — как только смогу. Не звони мне пока, пожалуйста. Все объясню при встрече. Спасибо тебе за все. Твоя Ира».
Антонина отложила записку и поморщилась. Опять эти загадки, недомолвки. Всегда с Ириной так — никогда ничего прямо не скажет, всегда какие-то тайны. И ведь не позвонишь, не спросишь — сама же просит не беспокоить.
На кухне вдруг резко запахло горелым — подгорела забытая на плите каша. Антонина вскочила, кинулась к плите, выключила газ. Кастрюлька безнадежно испорчена, каша превратилась в черный угольный круг.
— Черт, черт, черт, — пробормотала она, открывая окно. Холодный осенний воздух ворвался в кухню, разгоняя запах гари.
Телефон на столе завибрировал. Антонина взглянула на экран — мама.
— Да, мам, — ответила она, зажимая телефон между ухом и плечом и пытаясь оттереть пригоревшую кастрюлю.
— Ну что, объявилась беглянка? — сразу спросила мать.
— Да... то есть, не совсем, — Антонина прислонилась к подоконнику. — Конверт принесла. Там половина денег и записка.
— И все? — в голосе матери звучало недоумение. — А сама где?
— Не знаю. Просит не звонить.
Мать фыркнула так громко, что Антонина даже отодвинула телефон от уха.
— Вот стыда у людей нет! — возмущенно воскликнула она. — Пять лет ни слуху ни духу, а теперь — на тебе, половину принесла и опять в кусты! Что в записке-то пишет?
— Ничего особенного. Что остальное потом отдаст, что объяснит все при встрече.
— При какой встрече? — не унималась мать. — Когда эта встреча будет? Еще через пять лет?
Антонина молчала. Что тут скажешь? Сама не знала ответа на этот вопрос.
— Ладно, мам, я перезвоню, — сказала она наконец. — У меня каша пригорела, разбираюсь тут.
— Каша у нее пригорела, — проворчала мать. — А у сестрицы твоей, видать, совесть давно сгорела дотла. Ну, перезвони потом.
Антонина положила трубку и снова взглянула на деньги, лежащие на столе. Пятнадцать тысяч. Смешно. За пять лет на эти деньги даже проценты в банке набежали бы приличные.
Она убрала деньги обратно в конверт и сунула его в ящик серванта, где хранила важные документы. Потом вернулась на кухню и продолжила оттирать кастрюлю. В голове крутились воспоминания.
Они с Ириной всегда были разными. Антонина — старшая, серьезная, ответственная. Ирина — младшая, взбалмошная, легкомысленная. Антонина после школы пошла в педагогический, стала учителем математики. Ирина поступала три раза в разные вузы и ни один не закончила. Зато вышла замуж за Павла, парня из богатой семьи. Казалось, жизнь наладилась — квартира в новостройке, машина, шубы-сумки.
А потом начались проблемы. Сначала мелкие — Ирина занимала «до зарплаты» у всех родственников. Потом серьезнее — Павел, оказывается, играл в карты и проигрывал крупные суммы. Долги росли как снежный ком. И вот тот злополучный звонок пять лет назад...
После того как Антонина перевела деньги, Ирина с мужем исчезли. Просто исчезли — съехали с квартиры, сменили номера телефонов. Мать узнала от соседей, что у Павла были серьезные проблемы — то ли с банком, то ли с какими-то бандитами. Ходили слухи, что они уехали то ли в Краснодар, то ли вообще за границу.
И вот теперь этот конверт. Половина долга и загадочная записка.
Вечером Антонина сидела в гостиной, проверяя тетради своих пятиклашек. Красная ручка то и дело зависала над очередной ошибкой. Мысли упрямо возвращались к сестре. Где она сейчас? Почему не хочет встретиться? Что случилось с Павлом? И почему только половина денег?
Дверной звонок раздался так неожиданно, что Антонина вздрогнула, и красная ручка оставила длинную черту через весь листок.
— Черт, — пробормотала она, откладывая тетрадь.
На пороге стояла соседка, Нина Васильевна, пожилая женщина с третьего этажа.
— Тонечка, извини за беспокойство, — затараторила она. — У тебя соли не найдется? Я пироги затеяла, а соль кончилась, в магазин бежать уже поздно.
— Конечно, проходите, — Антонина пропустила соседку в квартиру. — Сейчас принесу.
Нина Васильевна прошла на кухню, попутно с любопытством оглядывая квартиру.
— А у тебя сестра была сегодня? — спросила она, присаживаясь на табурет. — Я видела ее утром, у подъезда крутилась.
Антонина, достававшая соль из шкафчика, замерла.
— Вы видели Ирину? — переспросила она.
— Ну да, — кивнула соседка. — Я ее сразу узнала, хоть и давно не встречала. Она ведь на тебя похожа, только волосы короткие сейчас. И осунулась сильно, похудела.
— А... она одна была? — осторожно поинтересовалась Антонина, насыпая соль в маленькую баночку.
— Одна, одна, — подтвердила Нина Васильевна. — Я еще подумала — что ж она в подъезд-то не заходит, у дверей топчется? А потом консьержка вышла, они о чем-то поговорили, и сестра твоя ушла. Быстро так, почти побежала.
— Понятно, — тихо сказала Антонина, протягивая соседке баночку с солью. — Вот, держите.
— Спасибо, золотце, — Нина Васильевна поднялась. — Завтра пирогами угощу, обязательно. Я с яблоками делаю, как ты любишь.
Проводив соседку, Антонина вернулась в комнату и снова взялась за тетради. Но буквы расплывались перед глазами. Она представляла Ирину, стоящую у подъезда, нерешительно переминающуюся с ноги на ногу, не решаясь войти. С короткими волосами, осунувшуюся. Что с ней произошло? Почему она не хочет встречаться?
Антонина отложила тетради и подошла к окну. Темнота, фонари, мокрые от дождя деревья. Где-то там, в этом городе, была ее сестра. Близко, но недосягаемо.
Утром Антонина проснулась от звонка телефона. На часах было 6:30 — слишком рано для обычного звонка. На экране высветился незнакомый номер.
— Алло, — сонно произнесла она.
— Тонь, это я, — голос Ирины звучал тихо и напряженно. — Прости, что так рано. Ты записку прочитала?
— Да, — Антонина села на кровати, мгновенно проснувшись. — Ира, что происходит? Где ты?
— Неважно, — быстро ответила сестра. — Слушай, мне нужно с тобой встретиться. Сегодня. Это очень важно.
— Конечно, — Антонина потерла глаза. — Приезжай ко мне.
— Нет, не к тебе, — в голосе Ирины появились нотки паники. — Давай в кафе. Знаешь «Клеверок» на Пушкинской? В двенадцать там будь, хорошо?
— Хорошо, — согласилась Антонина. — Но, Ира, объясни хотя бы...
— Все объясню при встрече, — перебила ее сестра. — Только, пожалуйста, никому не говори. Даже маме. Обещаешь?
— Обещаю, — растерянно сказала Антонина.
— Спасибо, — выдохнула Ирина. — До встречи.
И повесила трубку.
Антонина опустила телефон на колени и задумалась. Что за таинственность? От кого скрывается Ирина? И почему только половина денег?
Всю первую половину дня Антонина была как на иголках. В школе дети заметили ее рассеянность, и даже завуч Марья Степановна поинтересовалась, все ли у нее в порядке.
— Да, конечно, — рассеянно ответила Антонина. — Просто не выспалась.
В одиннадцать тридцать она уже подходила к кафе «Клеверок» — небольшому уютному заведению в старом двухэтажном доме. Моросил мелкий дождик, и Антонина раскрыла зонт, стараясь не замочить новые туфли, которые надела специально для встречи с сестрой. Глупо, конечно, наряжаться для такого случая, но ей хотелось выглядеть хорошо. Чтобы Ирина увидела — у нее все отлично, несмотря на исчезнувшие пять лет назад тридцать тысяч.
В кафе было тепло и пахло свежей выпечкой. Антонина выбрала столик в углу, сняла мокрый плащ и заказала чай. Ровно в двенадцать дверь кафе открылась, и вошла Ирина.
Антонина едва узнала сестру. Коротко стриженные волосы, осунувшееся лицо, темные круги под глазами. Одета просто, даже бедно — старая куртка, потертые джинсы, дешевые кроссовки. Ничего не осталось от прежней модницы Ирины, которая носила только брендовые вещи.
Ирина окинула взглядом кафе, заметила Антонину и неуверенно улыбнулась. Подошла, замялась на секунду, а потом крепко обняла сестру.
— Тонечка, — прошептала она, и Антонина почувствовала, как сестра дрожит. — Как же я скучала.
Они сели за столик. Ирина заказала только кофе, от предложенных пирожных отказалась.
— Ну, рассказывай, — Антонина внимательно смотрела на сестру. — Что случилось? Где ты пропадала пять лет?
Ирина обхватила чашку с кофе обеими руками, словно пытаясь согреться.
— Это долгая история, — тихо сказала она. — Паша влип по-крупному. Карточные долги, кредиты... А потом взял деньги у каких-то бандитов. Когда мы у тебя заняли, думали, что расплатимся и все наладится. Но не хватило. Пришлось бежать из города.
— И куда вы уехали? — спросила Антонина, помешивая чай.
— Сначала в Краснодар, к его дальней родне, — ответила Ирина. — Потом в Ростов. Паша работу нашел на стройке. Я в магазине кассиром устроилась. Деньги копили, понемногу долги отдавали.
Она замолчала, глядя в окно на моросящий дождь.
— А где Павел сейчас? — осторожно спросила Антонина.
Ирина вздрогнула и перевела взгляд на сестру. В глазах стояли слезы.
— Умер Паша, — тихо сказала она. — Два месяца назад. Сердце. Ему всего сорок было, понимаешь? Сорок.
Антонина растерянно моргнула. Она ожидала услышать что угодно — что они развелись, что он ушел к другой, что сидит в тюрьме... Но не это.
— Ира, мне так жаль, — она протянула руку через стол и сжала ладонь сестры. — Почему ты не позвонила? Не приехала? Мы бы помогли.
— Я боялась, — призналась Ирина, вытирая слезы салфеткой. — Столько лет прошло, столько обещаний не сдержала. Думала, вы все меня ненавидите.
— Глупости, — покачала головой Антонина. — Мы волновались, переживали. Мама чуть с ума не сошла в первый год.
Ирина виновато опустила голову.
— Я знаю. Прости. Мы с Пашей решили, что лучше совсем исчезнуть, чем постоянно врать и обещать то, что не можем выполнить. Думали, со временем встанем на ноги, вернем все долги и тогда уже объявимся.
— А теперь? — спросила Антонина. — Что теперь?
Ирина сделала глоток кофе, поморщилась — видимо, остыл.
— После похорон я поняла, что не хочу больше убегать и прятаться, — сказала она. — Хочу вернуться домой, к семье. Собрала все сбережения — половину твоего долга, — и приехала. Остальное обязательно верну, как только найду работу.
— Работу? — переспросила Антонина. — Ты хочешь остаться в городе?
— Если ты... если вы не против, — неуверенно ответила Ирина. — Я понимаю, что все испортила, что вы можете не захотеть меня видеть...
— Перестань, — Антонина снова сжала руку сестры. — Конечно, мы хотим, чтобы ты вернулась. Мама будет счастлива.
В глазах Ирины снова заблестели слезы.
— Спасибо, — прошептала она. — Я не заслуживаю такой доброты.
Антонина покачала головой.
— Не говори глупостей. Ты моя сестра. У тебя есть где остановиться?
Ирина покачала головой.
— Я только сегодня приехала. Думала, может, у мамы...
— У нее давление скачет в последнее время, — задумчиво сказала Антонина. — Боюсь, что такой сюрприз может плохо повлиять. Давай лучше ко мне? У меня диван раскладной в гостиной, удобный.
— А ты правда не сердишься? — Ирина недоверчиво смотрела на сестру. — Из-за денег?
Антонина помолчала секунду. Сердится ли она? Пять лет назад — да, очень. Потом — уже меньше. А сейчас, глядя на осунувшееся лицо сестры, на ее потухшие глаза, на дешевую одежду... Какие тут деньги?
— Нет, не сержусь, — искренне ответила она. — Деньги — это просто деньги. Главное, что с тобой все в порядке.
Ирина закрыла лицо руками и разрыдалась — громко, навзрыд, как ребенок. Посетители кафе начали оглядываться.
— Эй-эй, ну тише, — Антонина быстро пересела на соседний стул и обняла сестру за плечи. — Все хорошо, слышишь? Все будет хорошо.
Ирина прижалась к ней, всхлипывая.
— Я так боялась, что ты оттолкнешь меня, — сквозь слезы пробормотала она. — Что скажешь — сначала верни все деньги, а потом приходи.
— Не говори ерунды, — Антонина гладила сестру по коротким волосам. — Это же я, твоя старшая занудная сестра. Когда я тебя о деньгах спрашивала?
Ирина слабо улыбнулась сквозь слезы.
— Всегда спрашивала. «Ира, куда ты дела деньги на обед?», «Ира, почему у тебя уже нет карманных денег?», «Ира, ты опять потратила все на косметику?».
Антонина рассмеялась.
— Ну, это было в школе. Ты была такой транжирой!
— А ты — такой правильной, — улыбнулась Ирина, вытирая слезы. — Всегда всё по полочкам.
Они посидели еще немного, вспоминая детство, школьные годы, первые влюбленности. Как будто и не было этих пяти лет разлуки. Как будто они просто встретились поболтать, как раньше.
Когда они вышли из кафе, дождь уже закончился. Мокрый асфальт блестел в лучах выглянувшего солнца. Свежий ветер гнал по небу рваные облака.
— У тебя вещи есть? — спросила Антонина, раскрывая зонт, хотя дождя уже не было. Просто по привычке.
— Сумка в камере хранения на вокзале, — ответила Ирина. — Немного совсем. Всю жизнь уместила в одну спортивную сумку.
Антонина взяла сестру под руку.
— Ничего, наживем еще добра. Главное, что ты вернулась. Кстати, о деньгах, — она вдруг остановилась. — Забудь про этот долг, хорошо? Считай, что ты уже все вернула.
Ирина покачала головой.
— Нет, Тонь, так нельзя. Я обязательно верну все до копейки. Может, не сразу, но верну.
Антонина улыбнулась. В этом вся Ирина — легкомысленная, но гордая. Никогда не любила быть должной.
— Как скажешь, — кивнула она. — Но не торопись, ладно?
Они пошли по улице, под мокрыми от дождя деревьями, навстречу солнцу, проглядывающему сквозь облака. Впереди был трудный разговор с мамой, поиски работы для Ирины, притирка друг к другу после пяти лет разлуки. Но сейчас, идя рядом с сестрой, Антонина чувствовала странное умиротворение.
Деньги — это просто деньги. А сестра — это навсегда.
❤️❤️❤️
Благодарю, что дочитали❤️
Если история тронула — не проходите мимо, поддержите канал лайком, подпиской и комментариями❤️