Антоний Печерский и начало Киево-Печерского монастыря
Преподобный Антоний, основатель киевского Печерского монастыря, по праву считается основоположником русского монашества — «началником русским мнихам», как называли его на Руси.
Однако биографические сведения об Антонии скудны и во многом противоречивы. Соответственно, противоречивы и наши сведения об основании им Печерского монастыря — самой прославленной из монашеских обителей древней Руси, колыбели, если так можно выразиться, русской святости.
Сам Антоний, как свидетельствует о том «Повесть временных лет», а именно помещённое в ней под 1051 годом Сказание, «что ради прозвася Печерский монастырь», родился в городе Любече (на Днепре, недалеко от Чернигова) в самом конце X или начале XI века. Его мирское имя — Антипа — называет единственный и притом не слишком надёжный источник — так называемый Летописец Переяславля Суздальского, памятник XV века. (В «Повести временных лет» в тексте очевидный пропуск, и имя подвижника пропущено: «…бе некий человек именем мирским (? — А. К.), от града Любеча».)
Можно думать, что Антоний принадлежал к поколению тех молодых людей, чью жизнь в буквальном смысле перевернуло принятие Русью христианства. Проповедь христианских миссионеров настолько поразила его, что он решил всецело посвятить себя служению Богу и отправился в Грецию — на полуостров Афон (Святую Гору), знаменитый своими монастырями. В одном из них Антоний и был пострижен в иноческий чин.
(Поздняя афонская традиция, возникшая, по-видимому, не ранее XVIII—XIX веков, утверждает, что произошло это в Есфигменском Вознесенском монастыре, где в середине XIX века была построена часовня в честь преподобного. Называлось даже имя вероятного наставника Антония в иноческой жизни — некий старец Феоктист. Однако никаких исторических оснований это предание, разумеется, не имеет.)
По прошествии нескольких лет греческий игумен отправил Антония обратно на Русь. Летопись приводит слова, с которыми он обратился к Антонию: «Иди в Русь опять, и буди благословленье от Святыя Горы… яко от тебе мнози черньци быти имуть».
Вернувшись в Киев, Антоний обошёл здешние монастыри, но, не удовлетворившись существующими в них порядками, стал ходить «по дебрем и по горам, ища, где бы ему Бог показал», и, наконец, поселился в пещерке близ княжеского села Берестовое под Киевом. По преданию, записанному в летописи, пещерку эту «ископал» будущий киевский митрополит Иларион незадолго до своего поставления на кафедру в 1051 году: Антоний «възлюби место се, и вселися в не».
Так, согласно летописному преданию, начало подвигов Антония отнесено к последним годам княжения Ярослава Мудрого (1019—1054). Собственно же возникновение монастыря — уже ко времени князя Изяслава Ярославича (княжил с 1054 года): «…и начали приходить к нему братья, и начал принимать и постригать их».
Поселившись в берестовской пещере, Антоний попытался воплотить в жизнь те идеалы монашества, с которыми познакомился на Афоне. «И начал жить тут, моля Богу, — продолжает свой рассказ летописец, — ядый хлеб сух, и тоже через день, и воды в меру вкушая, копая печеру и не давая себе покоя день и нощь, в трудах пребывая, в бдении и в молитвах».
Узнав о его подвигах, окрестные жители начали приходить к нему за благословением, принося ему, «еже на потребу». Вскоре к Антонию присоединились другие подвижники, в числе которых оказались будущие печерские игумены Никон и Феодосий, а позднее, уже при князе Изяславе Ярославиче, — сын княжеского боярина Варлаам и княжеский «каженник», то есть скопец, Ефрем, ведавший всем хозяйством князя Изяслава.
Когда число братии достигло двенадцати человек, братия ископали «печеру велику, и церковь, и келии». Так было положено начало самому крупному и самому прославленному монастырю древней Руси.
Антоний отказался стать игуменом созданной им обители. Летопись особо подчёркивает его любовь к затворничеству, уединению даже от братии, что, по-видимому, объяснялось влиянием на него опыта жизни отшельников-анахоретов Святой Горы. По его благословению, игуменом был поставлен Варлаам (это произошло ранее 1062 года), а сам Антоний выкопал себе новую, отдалённую пещеру и стал жить в ней, «якоже, — как объяснил он братии, — и прежде привык, уединившись, жить». Братия же приходили к нему за советом и благословением при принятии каких-то важных решений, касавшихся монастырской жизни.
Так было, когда братия из-за увеличения числа черноризцев решили поставить церковь вне пещеры, на поверхности Берестовской горы. Тогда Антоний послал к князю Изяславу Ярославичу, прося, чтобы тот передал монастырю «гору ту, яже есть над печерою». Изяслав исполнил просьбу старца, и братия поставили небольшую церковь во имя Пресвятой Богородицы, келии и ограду, выведя монастырь на поверхность.
Так же было и после того, как Изяслав забрал игумена Варлаама из Печерского монастыря и поставил его игуменом основанного им Дмитриевского монастыря (около 1062 года). Братия пришли за советом к Антонию, и тот назвал им имя своего ученика и преемника Феодосия: «да сей будет вам игумен».
Впрочем, летописное Сказание «что ради прозвася Печерский монастырь» содержит явное противоречие в описании затворнической жизни преподобного. По словам летописца, «ископав» новую «печеру, яже есть под новым монастырем», Антоний в ней же и скончался, «жив в добродетели, не выходя из печеры лет 40 никуда же». Но это, несомненно, противоречит действительности. И дело не только в том, что, поскольку Антоний преставился в 1073 году, его затворничество — вопреки прямым показаниям летописи — следовало бы датировать 1033/34 годом. (По предположению, высказанному ещё В. Н. Татищевым, цифра «М», то есть «40», могла появиться при переписывании летописи в результате механической ошибки из цифры «И», то есть «8», присутствовавшей, по словам историка XVIII века, в ряде виденных им рукописей.) Из других источников мы определённо знаем, что Антоний далеко не всегда чуждался мирской деятельности и политических страстей, бушевавших за стенами обители.
По крайней мере дважды ему приходилось вступать в конфликт с княжеской властью и покидать пещеры. В первый раз это произошло ещё на заре существования обители, когда киевский князь Изяслав Ярославич прогневался на печерских старцев из-за пострижения Варлаама и Ефрема. Как рассказывает знаменитый Нестор, автор Жития преподобного Феодосия, дело дошло до того, что Антоний вместе с несколькими монахами, «взяв одежды свои, отошёл от места своего, хотя уйти в иную область». И лишь супруга Изяслава, полька Гертруда, сумела уговорить князя примириться с иноками и вернуть их обратно.
Ещё более острым оказалось второе столкновение Антония с князем Изяславом Ярославичем, связанное на этот раз, как можно думать, с политическими пристрастиями старца. Из Киево-Печерского патерика известно, что в 1068 году, во время нашествия половцев на Русскую землю, трое князей Ярославичей — Изяслав, Святослав и Всеволод — накануне выступления в поход пришли к Антонию за благословением и молитвой, однако старец предсказал им поражение.
И действительно, в битве на реке Альте (близ Переяславля Южного) русские войска потерпели жестокое поражение. Изяслав вместе со Всеволодом бежал в Киев. Святослав же отступил к Чернигову и в ноябре одержал победу над половцами. В Печерском монастыре поражение русских князей объясняли нарушением ими крестного целования: летом предыдущего года Изяслав Ярославич обманом, «преступивше крест», схватил полоцкого князя Всеслава Брячиславича (своего двоюродного племянника), с которым вёл до того кровопролитную войну, и бросил его в «поруб» (темницу) в Киеве. 15 сентября в Киеве вспыхнуло восстание; Изяслав со Всеволодом бежали, а освобождённого из плена Всеслава киевляне посадили на княжение.
Каково было истинное отношение к этим событиям Антония, мы не знаем, но Изяслав Ярославич позже обвинил его в поддержке Всеслава. Когда в следующем, 1069 году Изяслав с помощью поляков вернулся в Киев и жестоко расправился с киевлянами, равно казня правых и виноватых, его гнев обрушился и на Антония. Последнему пришлось тайно бежать из Киева: князь Святослав Ярославич Черниговский, брат Изяслава, «прислав в ночь, забрал Антония к Чернигову». (Уникальное известие об этом находится в летописном Сказании «о первых черноризцах печерских», помещённом в «Повести временных лет» под 1074 годом.) Вероятно, на отношение Святослава к Антонию повлияло то, что последний был уроженцем города Любеча, принадлежавшего черниговскому князю.
Придя к Чернигову, Антоний избрал себе место на Болдиных горах и, «ископав печеру, вселился в неё». Позднее (но когда именно, неизвестно) Антоний вернулся в Печерский монастырь, а на месте выкопанной им пещеры близ Чернигова возник Богородицкий монастырь (позднее Ильинский; с 1695 года Троицко-Ильинский).
С именем преподобного Антония печерское предание связывает начало строительства «Великой» Печерской церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы. Так, согласно Киево-Печерскому патерику, именно Антонию в благодарность за предсказанное спасение во время Альтинской битвы 1068 года варяг Шимон (находившийся на службе у князя Всеволода Ярославича) передал золотой пояс с латинского Распятия, которым впоследствии была «размерена» Печерская церковь.
К Антонию же и Феодосию явились церковные мастера из Царьграда, принесшие с собой икону Божией Матери и частицы мощей святых мучеников Артемия, Полиевкта, Леонтия, Акакия, Арефы, Иакова и Феодора. Мощи этих святых и были положены в основание церкви.
Наконец, в несохранившемся Житии преподобного Антония рассказывалось, что сам Антоний незадолго до кончины чудесным образом выбрал место для строительства церкви. (Впрочем, в Житии преподобного Феодосия об участии Антония в избрании места для Печерской церкви, напротив, ничего не говорится.)
Преподобный Антоний скончался за год до смерти своего преемника, преподобного Феодосия, то есть в 1073 году. Он был погребён в той же пещере, в которой подвизался в последние годы жизни — так называемой Ближней, или Антониевой. Однако мощи его так и не были обретены, хотя попытки обнаружить их предпринимались.
Местное почитание преподобного в Киево-Печерском монастыре началось, по-видимому, вскоре после его кончины. Однако общецерковной канонизации Антония, в отличие от его ученика Феодосия, не последовало. Время установления его церковной памяти неизвестно.
В XI или XII веке было составлено Житие преподобного Антония; оно было хорошо известно ещё в XIII веке (ссылки на него имеются в Киево-Печерском патерике), но уже к XVI веку оказалось утеряно, и попытки найти его также не увенчались успехом. В XV веке на основе Киево-Печерского патерика и летописи было составлено проложное Житие святого, вошедшее (под датой 7 мая) в состав прологов (в том числе печатного, 1661 года), а также Великих Миней Четьих митрополита Макария. Однако оно не имеет с древним Житием ничего общего.
Ныне преподобный Антоний Печерский почитается как один из отцов русского монашества. Его церковная память празднуется 10 июля, а также 2 сентября (вместе с преподобным Феодосием Печерским). В месяцесловах XV—XVII веков отмечена также память святого 7 мая. Кроме того, память его празднуется 28 сентября — в Соборе преподобных отцов, в Ближних пещерах почивающих, и во 2-ю неделю Великого поста — в Соборе всех преподобных отцов Киево-Печерских.
***
Проблема, однако, заключается в том, что в древнерусской письменности имеются по крайней мере две различные версии биографии преподобного Антония. В главных своих положениях и, особенно, в датировках они резко противоречат друг другу.
Как мы уже сказали, первая из этих версий, изложенная в «Повести временных лет», относит начало подвигов Антония к последним годам княжения Ярослава Мудрого. Но совершенно по-иному излагается начальная история монастыря в позднейших печерских источниках.
В наиболее распространённой редакции Киево-Печерского патерика, так называемой Кассиановской 2-й, составленной печерским уставщиком Кассианом в 1462 году, читается особая версия «Сказания, что ради прозвася Печерский монастырь». По сравнению с летописью и ранними редакциями Патерика в это Сказание внесены существенные изменения. Так, в нём сообщается о двух путешествиях Антония на Афон.
Первое путешествие отнесено ко времени великого князя Владимира Святославича (ум. 1015). Вернувшись после пострижения в одном из афонских монастырей в Киев, Антоний вселился в пещеру, «юже беша ископали Варязи». Что это была за пещера и что за варяги имелись в виду, автор не поясняет. Вскоре после смерти князя Владимира и убийства Святополком Окаянным князей-мучеников Бориса и Глеба (1015 год) Антоний, «видя таково кровопролитие… пакы бежал в Святую Гору» (на Афон). Окончательно же Антоний возвращается на Русь после поставления на митрополию Илариона (1051 год) и поселяется в пещере, оставленной последним. Здесь и далее Сказание практически совпадает с летописным.
Ещё более поздняя печерская традиция уточнила датировки обоих путешествий преподобного Антония на Афон. Согласно украинской Густынской летописи (составленной в XVII веке на основании различных русских и западных источников), первый раз Антоний вернулся на Русь в 1013 году, в 1017-м удалился вновь на Афон, а окончательно возвратился в Киев в 1027-м.
В позднейших списках печерских игуменов начало подвигов Антония датировано 1012 годом, а 1032 годом — уже игуменство Варлаама, первого из игуменов киево-печерских, которого поставил братии сам Антоний.
В Кассиановских же редакциях Патерика (1-й, 1460 года, и 2-й) имеется ещё одна дата, противоречащая версии «Повести временных лет». В написанное иноком Нестором Житие преподобного Феодосия, игумена Печерского, проставлена дата пострижения Феодосия — 1032 год. Этой даты в других редакциях Жития Феодосия нет.
Итак, как мы видим, различие между двумя версиями основания Киево-Печерского монастыря — примерно 25—30 лет: либо 20-е годы XI века — окончательное возвращение преподобного Антония в Киев, либо 1050-е годы.
Касаясь начальной истории монастыря, исследователи принимают обычно одну из этих версий, а именно летописную, относящую основание обители ко времени после 1051 года. 1051 год и стал, так сказать, официальной, общепринятой датой основания Киево-Печерской лавры.
Действительно, «кассиановская» датировка событий и по позднему происхождению содержащих её источников, и по самому характеру включения в канву Сказания о начале Печерского монастыря не может быть признана достоверной. К тому же многие из дат, называемых печерской традицией, обнаруживают свою явную несостоятельность. Так, например, невозможна дата начала игуменства Варлаама — 1032 год: из Жития преподобного Феодосия Печерского известно, что Варлаам был сыном ближнего боярина великого киевского князя Изяслава Ярославича, то есть не мог прийти в монастырь ранее 1054 года. Данным Жития преподобного Феодосия противоречит и включённая в Кассиановские редакции Патерика дата его пострижения: косвенные датировки, содержащиеся в самом Житии, не позволяют отнести приход Феодосия в Киев ко времени ранее 1050 года. При этом появление обеих дат в позднейших печерских источниках давно уже нашло вполне приемлемое объяснение.
(Об этом я писал в статье «Когда возник Киевский Печерский монастырь?», опубликованной ещё в 1997 году в сборнике «Очерки феодальной России», выпуск 1.)
Однако и дата 1051 год как лата основания Киево-Печерского монастыря едва ли может считаться бесспорной.
Кажется очевидным, что Сказание, «что ради прозвася Печерский монастырь», попало в текст летописной статьи 1051 года в связи с сообщением под этим же годом о поставлении на митрополию русина Илариона. Между тем каких-либо хронологических увязок с 1051 годом в тексте самого Сказания нет.
Более того, если буквально следовать летописному рассказу, то получится, что после поставления Илариона на митрополию Антоний лишь отправляется на Афон, где ему ещё только предстоит принять пострижение, обучиться «чернечьскому образу» и вернуться на Русь. Естественно, такого быть не могло. Возможно, именно эти соображения привели к тому, что в ряде летописных сводов сообщение об основании монастыря помещено под 1052 годом. С другой стороны, в Густынской летописи, напротив, о поставлении Илариона сообщается под 1050 годом.
Следовательно, остаётся один датирующий признак — оставление берестовской пещеры Иларионом, будущим киевским митрополитом. Но здесь мы должны иметь в виду следующее. Если дату 1051 год как дату официального возведения Илариона на митрополичью кафедру мы можем считать вполне достоверной (её называют независимо друг от друга два источника — «Повесть временных лет» и известная приписка Илариона, сохранившаяся в Синодальном списке его сочинений XV века), то время ухода Илариона из Берестового или, тем более, время оставления им берестовской пещеры нам совершенно неизвестны. Это вполне могло (и даже должно было) случиться ранее 1051 года. Во всяком случае, возвышение берестовского священника князем Ярославом, о котором летопись сообщает под 1051 годом, произошло ранее этого срока.
Об этом свидетельствует «Слово о законе и благодати», написанное Иларионом не позднее 1050 года, а скорее всего, в 40-е годы XI века. Автор этого произведения — безусловно, не просто берестовский священник-затворник, но лицо, выражающее интересы всей Русской церкви и, по крайней мере, претендующее на руководство ею. Следовательно, и начало подвижнической деятельности преподобного Антония в Киеве также может быть отнесено ко времени ранее 1051 года.
О том, что поселение Антония в Берестовом предшествовало избранию Илариона на соборе 1051 года свидетельствует и известие несохранившегося Жития Антония о пострижении преподобным самого Илариона (об этом, ссылаясь на Житие Антония, пишет епископ Владимиро-Суздальский Симон в послании печерскому иноку Поликарпу из Киево-Печерского патерика). После исследований Евгения Евсигнеевича Голубинского («История русской церкви», том 1, 1-я половина тома, 1901) это известие признаётся недостоверным. Однако аргументация Голубинского не носит строго доказательного характера. Исследователь ссылался, прежде всего, на несоответствие данных Жития Антония известному нам времени появления Антония в Киеве. Но если признать, что между избранием Илариона на киевскую кафедру и оставлением им берестовской пещеры существовал какой-то временной промежуток, то этот аргумент теряет свою силу. Представление же о том, что Антоний якобы не имел пресвитерского сана и, следовательно, не мог постригать в иночество приходящих к нему, является лишь предположением историка, причём явно противоречащим показаниям источников. Как известно, Феодосия, Варлаама и Ефрема действительно постригал по повелению Антония Никон, но это ещё не значит, что основатель обители не обладал таким правом лично. Во всяком случае, летописец вкладывает в уста Антонию фразу, обращённую к первым печерским насельникам: «Яз вас постригал». Слова афонского игумена, отправлявшего Антония на Русь: «От тебе мнози черньци быти имуть», также свидетельствует об обладании Антонием священнического сана.
Рискну высказать несколько соображений относительно наиболее вероятного времени появления преподобного Антония в Киеве. Предположительно, время оставления им Афона и возвращения на Русь можно связать с драматичными событиями, случившимися на полуострове в 40-е годы XI века.
В 1043 году произошло резкое обострение русско-греческих отношений, приведшее к войне. Затронуло ли это Афон? Прямых сведений об этом у нас нет. Однако в акте Русского монастыря на Афоне от мая 1048 года сообщалось о нанесённом ранее ущербе пристани и пристройкам, принадлежавшим русской обители Ксилурга. Не исключено, что враждебное отношение к русской обители, проявившееся в нападении на пристань, было связано как раз с войной 1043 года.
В те же годы Афона коснулись и другие события. В 1042—1043 годы побережье полуострова пострадало от нападений арабов. В результате многие обители были разорены. Через год, из-за бури в сентябре 1044 года, полуостров поразил сильнейший неурожай. Он привёл к острой нехватке пшеницы, виноградного вина, елея. В этих условиях значительное число иноков покинуло афонские обители, так что современники говорили о реальной опасности полного запустения Святой Горы.
Нельзя исключать, что возвращение Антония на Русь могло быть связано именно с ухудшением экономической и политической ситуации на Афоне в первой половине 40-х годов XI века.
Таким образом, начало подвижнической деятельности преподобного Антония на Руси и начало истории Киево-Печерского монастыря логичнее всего датировать 40-ми годами XI века.
***
Увы, но сюжет, о котором идёт речь в настоящей заметке, ныне приобрёл трагическое звучание. Фактическое изгнание из монастыря иноков Украинской православной церкви, а в ещё большей степени так называемая «ревизия» хранящихся в пещерах святых мощей — мера, до которой не доходила даже Советская власть в годы безбожия и всеобщего наступления на церковь, — всё это угрожает тысячелетнему существованию Киево-Печерской лавры, основанной преподобным Антонием. Таково, к несчастью, чудовищное последствие разворачивающихся на наших глазах чудовищных событий…
Что ж, будем надеяться на то, что самое страшное в истории старейшего русского монастыря всё же удастся избежать.