Архивы хранят многое, но лишь непосредственные участники событий могут рассказать о том, что невозможно найти на бумаге. Один из последних живых свидетелей легендарной и суровой 501-й стройки, бывший заключенный Василий К., после долгих уговоров открыл завесу тягостных воспоминаний.
В 1948 году Василий оказался в Лабытнанги, где условия жизни были поистине нечеловеческими. В бараке, рассчитанном на десятки, ютилось почти полторы сотни человек. От духоты по ночам задыхались, а днем пространство было заполнено до отказа – здесь жили все: от воров и убийц до "врагов народа". Молодые парни страдали от недосыпа, ведь именно ночью активизировалась жизнь среди закоренелых преступников. Через год Василия перевели в колонию №204 на станцию Обская. Работа была изнуряющей, а еды и питья не хватало, бывало, что и голодали сутками. Одежда, скудная и некачественная спецовка из мешковины, заношенная фуфайка и шапка-ушанка, от морозов Севера не спасали.
В 1949 году в жизни Василия наступил новый, еще более мрачный этап: его включили в специальную бригаду по захоронению заключенных. Он стал могильщиком. Бригада из двенадцати человек была разделена на две части. Одна, куда попал Василий, отвечала за выбор мест, подготовку и закапывание могил. Другая – за транспортировку тел, оформление документов и погребальные обряды. Им были выделены экскаватор, два самосвала и лошади. Бригада обслуживала все колонии от Харпа и Обской до Лабытнанги.
Жизнь в тех условиях была коротка. Заключенные умирали массово, ежедневно приходилось хоронить до десяти человек в разных местах. Нередко практиковались и общие захоронения. Согласно правилам, могилы должны были располагаться на подходящей земле, вдали от болот и озер, приблизительно в километре от колоний. На одном из крупнейших кладбищ, в районе Обской, было около 400 захоронений взрослых и порядка 250 детских. Сюда свозили умерших малышей из всех колоний и детских домов, функционировавших на территории зон. Порой в одну яму закапывали пять детских тел, а однажды здесь нашли упокоение десять младенцев. Места катастрофически не хватало, а расширять кладбища было запрещено. За чертой официально известных захоронений, по рассказам, существовало и секретное кладбище. Поговаривали, что там погребали младенцев с отклонениями, и что к этим похоронам имели отношение врачи.
Любой проговорившийся о работе бригады, к которой принадлежал Василий, рисковал получить дополнительный срок. Поэтому детали похорон оставались их тайной. Сам процесс был унифицирован: тело завертывали в плотную ткань, обвязывали веревкой и сбрасывали в могилу, сопровождая стандартной фразой "Покойся с миром". При наличии древесины изготавливали гробы, делая прощание чуть более достойным. График бригады был изматывающим: с семи утра до десяти-одиннадцати вечера, без выходных. Им повезло жить в отдельном доме, пусть и с зарешеченными окнами, под присмотром охраны. А главное – их кормили лучше, и даже выдавали по полста грамма к ужину.
В 1952 году колония была ликвидирована, и бригада передислоцировалась в Салехардскую зону. Там их ждала новая волна работы. Обширная сеть колоний, постоянный приток заключенных и их высокая смертность – люди гибли массово, порой целыми артелями, не выдерживая тяжелейших условий. Приказ начальства предписывал отделять политических заключенных даже после смерти. Для их захоронений велся строгий учет: специальный журнал фиксировал все данные, а подробная карта отмечала каждое место упокоения. Примечательно, что в этом учете фигурировали только взрослые, судьба детей оставалась неизвестной. Вся документация подлежала сдаче вышестоящему руководству.
В 1954 году Василий К. получил досрочное освобождение. К этому времени бригада, выполнявшая мрачные обязанности, стала ненужной – колонии были ликвидированы. Многие кладбища просто сравняли с землей, стирая следы прошлого. Однако, через три десятилетия, когда началось строительство Трансполярной магистрали ("Мёртвой дороги"), печально известное Обское кладбище привлекло внимание вандалов со всей страны. Они обнаружили детское захоронение и стали откапывать могилы. Детские черепа превращались в жуткие сувениры – пепельницы и украшения для дома. Только благодаря общественному резонансу удалось остановить это ужасающее безобразие.
Впоследствии, после 1995 года, чтобы предотвратить дальнейшее надругательство над останками, большинство захоронений было перенесено. Найти их, расположенные на берегу реки Ханмей с открывающимся захватывающим пейзажем, непросто.
С ликвидацией Обского ИТЛ, завершилась "легендарная" жизнь на Обской. Дом младенца и женскую колонию частично перевезли в Ермаково. Весь персонал был переведен в новосозданный детский дом в Салехарде. Часть лагерных построек разобрали для срочной переброски на строительство железнодорожной ветки "Салехард - Надым". Социальные объекты, тем временем, ветшали и разрушались. Техника отправлялась в Лабытнанги. Пятое отделение было ликвидировано почти мгновенно, все значимые сооружения оперативно переправлены на другой берег Оби.
Теперь на то, что в этих местах нашли упокоение десятки тысяч без вины виноватых, ничто не указывает.